Нацизм и культура. Идеология и культура национал-социализма - Джордж Моссе

На третьем заседании исчезли и черные. В соответствии с распоряжением баварского министра внутренних дел Вагнера они все были арестованы по всей Баварии и выпущены на свободу только после того, как подписали заявление о согласии порвать с баварской народной партией и поступиться всеми выборными должностями в городах, муниципалитетах и земельном правительстве. Для разгрома каждой группировки были применены специфические средства. Эффективность их была одинаковой — ликвидация.

Затем германские националисты стали кооперироваться с нацистами и потеряли всякое значение. В нацистских группах их стали принимать как гостей, и многие из них даже облачились в коричневую форму, забыв о своем прежнем триколоре. В нашем городке из них остался всего один человек. А 24 апреля 1933 года городской муниципалитет стал вообще чистым в понимании и духе национал-социализма…

Но вот в нашем небольшом городке настало время и для культурных мероприятий. В годы борьбы нацистское движение не располагало временем, чтобы тратить его на такую роскошь, как культура. Теперь же был назначен человек, отвечавший за вопросы культуры. Он был никому не известен, и звали его Рюкке. У нас ранее было около 120 различных клубов и ассоциаций, добрая треть которых, так или иначе, была связана с культурой, и не только для тела, но и для души. Это были музыкальные и хоровые общества, театральные группы, квартеты, фольклорные и литературные кружки.

Некоторые из них были довольно активны. Поскольку столица земли была неподалеку, не проходило и недели, чтобы не состоялся концерт или лекция и не выступила бы какая-либо известная личность. А на берегу озера свила гнездо большая артистическая колония. Так что каждый горожанин, тянувшийся к культуре, мог без труда найти что-то для души. Не заставляли себя долго ждать и различные опекуны и попечители. Таким образом, в городке ежемесячно проходило до 50 самых различных культурных мероприятий. Предпринимались меры и для объединения всех этих усилий в одних руках (в моду тогда вошло словечко «централизация»).

Теперь же, чтобы прибрать все это к своим рукам, коричневые создали в городке национал-социалистское культурное общество.

И это общество сразу же поставило себя в глупое положение.

Новый культурный руководитель собрал людей на митинг и произнес длинную речь, в конце которой каждый удивлялся: а что же, собственно, он хотел сказать и чего хочет?

Как ни странно, он разрешил свободную дискуссию. Ему был задан вопрос, о чем он говорил и какие новые планы он хотел бы предложить. Тот подумал, что это как раз то, что он хотел услышать от народа, и заявил, что намерен не только опубликовать свой план, но и высказать соображения по проведению новых мероприятий. Слыша его слова, собравшиеся даже развеселились, особенно когда в первые ряды стал быстро пробираться местный врач. Результатом митинга явилось то, что к его концу по рядам был пущен лист бумаги для записи всех желающих в члены нового общества с ежемесячным взносом в размере 50 пфеннигов.

Поскольку новый культурный руководитель считал, что немецкая культура за последние годы пришла в запустение, он организовал первое же свое культурное мероприятие — беседу на тему: «Пять лет в Румынии». Его дочь пела и читала румынские поэмы, которые, естественно, никто не понимал, но шумно аплодировал. Затем она продемонстрировала румынский национальный танец с какой-то девицей (я даже не знаю, была ли она действительно румынкой). В заключение он устроил двухчасовую лекцию, во время которой демонстрировал с помощью проекционного фонаря почтовые открытки, полученные им за время пребывания в Румынии.

Когда в аудитории был снова зажжен свет, многие очнулись, протирая кулаками заспанные глаза. На втором своем культурном мероприятии господин Рюкке представил какого-то человека, бывавшего на Дальнем Востоке и Яве, который рассказывал такие фантастические истории, что им позавидовал бы сам Карл Май[61]

После такого дебюта этот культурный руководитель бесславно исчез, а его место занял некий Цвайхойзер. Первым же его проектом стала ликвидация национал-социалистского культурного общества, функции которого взяла на себя боевая группа немецкой культуры. Сразу же последовали кое-какие нововведения. Так, члены этого объединения должны были ежемесячно платить вместо 50 пфеннигов одну марку. Истинным же достижением было то, что им более не надоедали никакими мероприятиями, ограничиваясь сборами членских взносов. Правда, была создана группа театральных представлений, которая должна была нести в массы национал-социалистскую идею. Члены этой организации могли ежемесячно абонировать себе место в театре — естественно, за определенную плату.

(Кнаб Отто Михаэль. Маленький город под сенью свастики (Гротесковые воспоминания из Баварии). Люцерн, 1934.)

Жизнь горожан изменилась. Даже старые, всем известные улицы получили новые названия. Ратушная площадь — Ратхаузплац была переименована в площадь Адольфа Гитлера, Бебельштрассе — в Герман-Геринг-штрассе, Нойштрассе — в Франц-Зельдте-штрассе[62], Отто-Хие-штрассе — в Шлагетерштрассе, Ратенауплац — в Йозеф-Вагнер-плац (когда гауляйтер Вагнер впал в немилость, площадь была переименована в Ханс-Шемм-плац).

Позднее Беренштрассе получила наименование улица СА, Розенштрассе — Вилли-Войде-штрассе, Шамрок-штрассе — Густлофштрассе[63]

Горожанам пришлось привыкать к новым названиям, как они привыкали и ко всему остальному. Это было тяжелое время для индивидуума, так как партия и государство окутали паутиной весь народ. Каждому, кто искал работу, намеревался получить паспорт или хотел стать членом какого-нибудь клуба, нужно было предъявить свою генеалогическую карту. Бюро по выдаче разрешений на вступление в брак и приходские священники были перегружены работой. Если двое молодых людей намеревались пожениться, они должны были представить справку из соответствующего органа здравоохранения, в которой свидетельствовалось бы, что они являются подходящими кандидатами на брак. Если в семье были какие-нибудь больные, это вызывало неимоверные трудности и требовало целого расследования в соответствии с законом от 14 июля 1933 года, который не разрешал появления нового поколения с наследственными заболеваниями. Был создан целый ряд новых судов, таких, как суд по вопросам наследственного здоровья (для района Херне-Бохум) и суд по определению порядка наследования земельных угодий в Херне, в котором сразу же были приняты на рассмотрение дела двадцати одного фермера, проживавших в пригороде Херне. Трудовая книжка была необходимым документом для многих профессий. Появились новые учреждения, такие, как призывной пункт и районное армейское командование (в связи с созданием вермахта), которые расположились в здании бывшей масонской ложи по Герман-Ленс-штрассе, и отделение имперской службы труда. 1 октября 1935 года в службу труда вызвали первые группы молодежи для отбывания трудовой повинности. А 1 ноября 1935 года на призывной пункт для прохождения службы в армии прибыли первые призывники. Это были лица 1913–1916 годов рождения.

Нацистская партия настойчиво и активно внедрялась во все сферы жизни. Она контролировала практически все и вся через свои подчиненные организации. Никакие бытовые мероприятия нельзя было провести без вмешательства национал-социалистской общественной организации, занимавшейся бытом населения. Никакие культурные мероприятия не могли проходить без участия организации «Сила через радость».

Новые понятия и лозунги широко применялись для организации необходимых мероприятий и финансовых сборов. Это и пожертвования в пользу нации, и национальные дни труда, и жертвования для многодетных семей и рабочих, и денежные сборы для старых членов партии, и экскурсии на образцово-показательные заводы и фабрики…

Все время появлялись новые организации и институты, как, например, сельские школы для матерей, благотворительная организация «Мать и дитя», детские лагеря отдыха, благотворительные организации «Общественное питание» и «Зимняя помощь», воскресные совместные обеды, дни национальной солидарности…

Постоянно отдавались распоряжения: «Вывесить флаги!» И вывешивать разрешалось только флаги со свастикой. Цвета бывшего рейха — черный, белый и красный, широко использовавшиеся в первое время, вскоре были запрещены. То и дело находился повод для празднований, маршей и демонстраций. Был введен цикл ежегодных фестивалей. Партийные расовые эксперты толковали о необходимости обновления старого мифа. Традиционные празднества стали отходить на второй план. Рождество было превращено в праздник зимнего солнцестояния. Гитлеровская молодежь распевала не прежние христианские рождественские песни, а «Ночь при чистом небе». Пропагандистская машина работала быстро и активно, с шумом и гамом, применяя различные приемы и постоянно повторяя лозунги и призывы. Громоподобные реляции и постоянное восхваление бытия трудно поддаются описанию, так что читатель даже не может представить себе всю суету и рев фанфар, которые сопровождали тогда любое пропагандистское мероприятие.