Золотая ветвь - Галина Романова

От орков не отставали и княжеские рыцари — двести всадников, сопровождавших орков к северным рубежам, тоже получили свою награду и, благоразумно утаив от жен половину премии, пошли пропивать остатки. Так что нежданная «помощь» подоспела и с этой стороны.

Такого количества пьяных Ирматул не видел, наверное, уже давно. Городская стража сбилась с ног, пытаясь как-то отловить тех выпивох, которых после нескольких кружек пива потянуло на подвиги. Тут и там вспыхивали стихийные драки, в которых доставалось на орехи и правому, и виноватому, и просто тому, кто шел мимо. В совсем уж редких случаях стража, вместо того, чтобы бороться с беспорядком на улицах, поддавалась соблазну и принималась увеличивать число пьяных. Так что ближе к полуночи городской сенешаль принял решение о том, чтобы вывести из казарм тех рыцарей, кто отдыхал в ожидании завтрашнего дня.

Эти княжеские дружинники были трезвыми и оттого злыми на своих собратьев. Они взялись за дело столь рьяно, что местами на улицах вспыхнули настоящие междоусобные бои. С обеих сторон появились раненые, что только распалило толпу. Где-то на окраине загрохотало чугунное било — под шумок кто-то попытался поджечь дом соседа. Про зачинщиков-орков никто уже не вспоминал — полупьяное мужское население Ирматула собиралось весело отметить эту ночь. Чуть позднее к ним присоединились представители других рас, обитавших в Ирматуле, а именно, темные альфары, тролли и огры. А тролль в пьяной драке — это, я вам скажу, то еще зрелище…

В результате перед рассветом на ногах — то есть трезвыми и не избитыми — оставались лишь те немногие дружинники, кто стоял ночную стражу в самом дворце, небольшой резерв в полсотни мечей и… практически все орки. Ибо никто и никогда не видел по-настоящему пьяного орка — эти, как и гномы, пьют исключительно для запаха, а дури у них и своей хватает.

Получив донесение о том, что первая часть плана успешно претворена в жизнь, сотник Уртх спокойно выстроил своих солдат и неспешным шагом повел их в сторону княжеского дворца.

Двое стражей-эльфов стояли у ворот замка, опираясь на тонкие копья. Ночь прошла спокойно, хотя несколько раз мимо проходили разгоряченные толпы народа. Но даже в подпитии люди не могли подумать о том, чтобы напасть на замок эльфов — связываться с волшебниками никому не хотелось. Наконец все затихло в городе. Оба стража уже любовались первыми лучами солнца, расцветившими крыши домов, когда заметили направляющихся через площадь двоих княжеских наемников.

Эльфы покрепче перехватили древки копий и выставили вперед округлые небольшие щиты — к ним направлялись орки. Две расы так давно были в состоянии войны, что стражи автоматически схватились за оружие, а один из них быстро поднес к губам рожок и проиграл сигнал «враг у ворот». Помедлить с атакой их заставило то, что оба орка были в мундирах княжеских наемников — значит, наверняка явились сюда, исполняя поручение князя. Наверняка захотят пригласить эльфов присутствовать на казни монстра, выловленного в северных лесах.

Так и есть. Шедший впереди плечистый орк высокого роста и могучего сложения остановился и упер кулаки в бока. На боку его, чуть выше пояса, висел княжеский прямой меч, излюбленное оружие орков — кривой талгат — торчал в ножнах над правым плечом.

— Я должен говорить с вашими старшими, — заявил орк. — И немедленно!

— Подождите до того, как прозвучит третий удар гонга, — ответил эльф-страж. — Тогда ворота откроются для всех, и вы сможете подать прошение о встрече. Вы изложите свою просьбу и…

— Ты не понял, светловолосый? У меня срочное дело. Я должен решить его сейчас! — оскалился орк. — И ты мне откроешь ворота, или я войду сам. Но тогда уж меня ничто не остановит!

Да, этого орка не остановит ничто — это было ясно при одном взгляде на его фигуру и манеры. Его можно истыкать стрелами, как ежа иглами, отрубить правую руку, выколоть глаза, но он все равно одной левой, вслепую, размечет любой заслон и лбом разобьет ворота, несмотря на тройной слой защитной магии и вкопанные под опорные столбы охранные амулеты. Перед стражами стоял действительно грозный противник.

Его спутник отнюдь не производил впечатления непобедимого воина. Это был мальчишка, который, хотя и скалил клыки и играл мускулами, был намного слабее старшего орка. Однако и он был способен наломать дров — из одного только страха.

Стражи еще раз переглянулись. Они знали, что должно произойти буквально через несколько минут, и хотели потянуть время. Дать бы Видящей покинуть замок, а там будь что будет!

— Открывай ворота! — нарушил молчание орк. — Или я открою их сам!

Стражи синхронно отступили на шаг:

— Попробуй!

У младшего орка вдруг оказался с собой заряженный арбалет — до этого его прикрывала пола короткого плаща. Он выстрелил в упор, не целясь, и один из стражей, застонав, припал на колено — болт вошел ему в бедро, не прикрытое круглым щитом. Его напарник не успел даже оглянуться на товарища — перед глазами блеснул росчерк стали. Орк не стал хвататься за меч — верный орочий талгат, казалось, сам прыгнул хозяину в руку. Лезвие врубилось в копье, оставив в руках эльфа бесполезный обрубок дерева, а второй удар, раскроив край щита, достал плечо. Рана была неглубокой — спас доспех, но левая рука повисла плетью. Отшвырнув раненого ударом кулака, орк шагнул к воротам. Напарник уже перекинул ему боевой топор. Тяжелое оружие с грохотом врезалось в кованые створки ворот, оставляя на них глубокую вмятину.

Ласкарирэль подняли до рассвета. Еще полусонную, ее причесали и одели две зевающие служанки-элле. Вместо наряда знатной дамы ее обрядили в балахон, похожий на те, в которых ходили Видящие — разве что в нем не было такого количества складок и потайных карманов для амулетов и магически заряженного оружия, да и обережная вышивка по подолу была самой простенькой — на уровне младшей ученицы. Но крохотная шапочка, покрывающая волосы, была совсем такой, как надо, да и плащ тоже. Девушка принимала хлопоты служанок как потерянная — вчера поздно вечером к ней пришли оба лорда — Тиндар и Тосканир — и предупредили, что завтра на рассвете она покинет Ирматул, чтобы под конвоем отправиться на землю предков. Там идет война с орками, и каждая волшебница была на счету. Тем более вырванная из лап жестоких и коварных орков.

Убранная для дальней дороги, Ласкарирэль сидела в своей комнате, и слезы катились по ее щекам. Ей почему-то совсем не хотелось уезжать.

Несколько раз к ней стучали — поинтересоваться, готова ли Видящая для дороги. Но всякий раз Ласкарирэль, кусая губы, чтобы голос не выдал ее чувства, отвечала одно и то же: