Ликей - Яна Завацкая

Казалось бы, все ясно и просто. Но почему став таким — сильным и всесторонне развитым — я не смог просто обратить внимание на девушку, которая ждала меня, преданно любила столько лет… хоть раз узнать ее желания, ее надежды. Пойти ей навстречу. Да потому, что мне было просто некогда. Мой мир был слишком богатым и разнообразным, моя личность — слишком развитой, чтобы я из-за нее мог заметить других людей… а вот Динкин брат, простой парень, не талантливый и не выдающийся, замечал — и свою жену, и детей, и родителей, и на сестру у него еще оставалось время.

И еще потому, что вот эта убежденность в своем превосходстве приучила меня принимать всерьез только ликеидов. Не-ликеиды — как будто и не люди. Как будто у них нет и не может быть своей жизни, своих мыслей, желаний.

Нас убеждали, что живя согласно ликейской этике, мы осчастливим и своих ближних. Что такое идеальная ликейская семья? Ты сама росла в подобной… сплошная любовь и благодать. Ведь развитая, духовная личность любит совсем не так, как недуховная. Да, и я любил Динку как ликеид. Я дарил ей себя. Когда мы были с ней — я о ней очень заботился… наши отношения выглядели просто идеальными, творческими, красивыми. Но вот к чему это привело…

А моя мать? Что я знал о ней? Только то, что она поддерживает мою карьеру… а о ней самой, как о личности — да почти ничего. А отец? Я даже толком не знал, как он умер — правда, тогда мне было не до того, но ведь я мог позже спросить. А мои другие родственники — бабушка, тетка? Что я знал о них, об их жизни, их желаниях, мечтах, любви? Нуль.

Значит, если я просто забуду обо всем и продолжу свою жизнь ликеида — никто не гарантирует, что не будет новой подлости, что отныне я больше не совершу подобного.

Ну хорошо, предположим, я действительно исключение. Я холодный негодяй, забывший своих близких… но вот мой друг — разве он не точно так же относился к своей матери? Я смотрел вокруг себя и видел точно таких же ликеидов…

Вот гордость нашего курса, американец-ликеид, он женился семь лет назад на простой женщине… как водится, не сошлись характерами. Его семье жена не нравилась. Парень разошелся с ней, а пятилетнего сына оставил себе — это логично, ребенок получает идеальное ликейское воспитание. Жена стала наркоманкой, сейчас лечится, но похоже, это безнадежно… Сокрушенный муж лишь качает головой. Но понимает ли он, что это его вина? Знает ли он, что значит для матери лишиться возможности быть рядом с ребенком, видеть его лишь изредка и не надолго? Знает ли он, что любая женщина, даже самая распущенная, предпочтет смерть такой муке? Она и выбрала смерть, только медленную. Но бывший муж и его ликейская семья даже не задумываются о том, что убили человека.

Вот женщина-ликеида, оставившая мужа — разлюбила. Тот оказался для нее недостаточно мужественным, перестал быть мужчиной ее мечты. Ребенка она забрала с собой, живет независимо, счастливо, всегда безмятежна и довольна. Муж несчастен, его жизнь так и не сложилась.

Не у всех, конечно, в жизни очевидна такая подлость… но чем больше я вспоминал ликейские семьи, в которых бывал, отношения друг с другом, с детьми, с родителями, особенно — с не-ликеидами, тем муторнее мне становилось. Мне открылась вдруг общая, понимаешь общая наша ликейская мерзость, наше ледяное гордое одиночество, наше самопочитание, нас ведь с детства учат думать — я сильный, я могущественный, я самый любящий, я правильный в своей сути, я, я, я… И особенно наше презрение к обычным людям, не таким умным, не таким талантливым, образованным, культурным, воспитанным, не достигшим нашего уровня. Ведь если ты несешь кому-то свет и культуру — ты априори считаешь, что человек этот ниже тебя и нуждается в том, чтобы ты его учил. Но ниже ли они нас на самом деле? Не стоило ли бы как раз нам кое-чему поучиться у обычных, необразованных людей?

Вот это как раз и неправильно в самой идее Ликея, понял я. И именно поэтому в мире существуют войны, национализм, поэтому люди, простые люди не могут подняться ну пусть не до нашего уровня, но хотя бы до того, который им доступен. Именно поэтому существуют маргиналы, на которых просто никто не обращает внимания, а их жизнь — это сплошная мука.

Ведь наш мир, Джейн, устроен очень печально, в сущности. В мире очень много боли, страдания, неустроенности. Поэтому нас и учат быть Воинами — мы должны бороться с этими страданиями… Согласно ликейскому учению все просто и элементарно. Зло происходит от дьявола, который влияет на некоторых, скажем так, даже на очень многих людей, и заставляет их совершать ужасные вещи в физическом мире. Классификация видов зла, темных слоев Земли в Ликее хорошо разработана. Ну а мы боремся с дьяволом за людей.

Но я всегда как-то, хоть и признавал эту концепцию, пытался искать все-таки более реальные причины страданий людей. Дьявол — это одно, но ведь он существовал всегда, а в последние века положение на Земле стало другим. Значит, появился какой-то дополнительный фактор…

Так вот она — причина зла. Это и есть Ликей… Методика раннего развития детей оказалась более страшным оружием, чем водородная бомба. Сколько нам ни дают основы этики — все это поверхностное… а это раннее развитие, это несомненное, наглядное превосходство над любым сверстником-неликеидом вызывает уже у подростков неуемную гордыню. Нас учат загонять ее вовнутрь, не демонстрировать, но гордыней проникнуто все учение Ликея, все его действия. А как должны реагировать люди на появление сверхлюдей, которые несомненно, во всех отношениях, их лучше? Кто-то озлобляется и пытается с нами воевать, безнадежно, самоубийственно, но в этом они видят единственный способ остаться людьми. Большинство просто молча соглашается и опускается духовно, даже не пытаясь как-то оспорить факт нашего превосходства — да и как его оспоришь… Но когда тебе заявляют безапелляционно, что вот есть какая-то грань в духовном развитии, которую тебе не перейти никогда, что ты всегда, как бы ни старался, будешь хуже ликеидов — пропадает всякое желание вообще к чему-то стремиться… ну у кого-то, как у моих родителей, не пропадает, но их усилия, по сути, смешны, им все равно не достичь ликейского уровня.

Вот это примерно то, что я понял тогда. И понял еще, что передо мной стоит выбор. Я учился по инерции, тем более, сам предмет учебы был для меня очень привлекательным… но в целом я уже тогда перестал быть ликеидом. Я перестал быть всегда счастливым и спокойным, я больше не медитировал — просто не мог, я обвинял себя, и я постоянно пытался заговорить с моими товарищами о том, что меня волновало… Я тогда еще носился с идеей, что мне удастся что-то кому-то доказать, что-то изменить — хотя я не знал практически, как.