Странник поневоле - Борис Долинго

Купцы согласились, что нож, действительно, чудесный, и старший компаньон поинтересовался, с каким снаряжением Богдан шёл через пустынные земли. Юноша повторил ту же версию, которую пока благополучно поведал арабам: снаряжение утонуло, когда он пытался переправиться через Жёлтую реку.

Младший компаньон живо поинтересовался, в торопливости ещё сильнее коверкая слова на арабском:

– А ты мог бы указать место, где ты утопил свои вещи?

Богдан догадался, что купец, в отличие от воинов-арабов, сразу же подумал о возможности поискать на дне реки утонувшее снаряжение. В глазах старшего компаньона тоже вспыхнул интерес.

– Да, в каком месте, кстати, это произошло? – поинтересовался тот.

Из сундучка, стоявшего в углу комнаты, он вынул свиток, на котором оказалась нарисована вполне точная карта местности, по масштабу очень схожая с той, которую Богдан уже видел у арабов. Правда, техника рисунка отличалась, но местность была отражена достаточно понятно.

Богдан постарался подробно указать место, где его впервые встретили арабы. Ань Чао покивал и вздохнул:

– Река в этих местах особенно глубока, именно здесь водится больше всего рыб-драконов. Так что, хотя течение там несильное, вряд ли стоит пытаться найти твоё снаряжение – и глубоко, и опасно. Ты как пытался переправиться?

– Сначала хотел вплавь, только снаряжение сложил на маленький плотик. Меня напугала именно эта рыба-дракон. Я в страхе поплыл к берегу, а плот перевернулся, и хотя снаряжение у меня было привязано, его сорвало, оно утонуло. У меня остался только этот нож.

Купцы покачали головами.

– Тебе повезло, – заметил Ань Чао и усмехнулся: – Мало кому удаётся встретиться с рыбой-драконом в воде и остаться живым. Будем считать, что и нам повезло, поскольку в противном случае мы бы тебя не встретили. Хорошо, а куда же ты шёл?

Богдан продолжил уже отработанную легенду о тяге к исследованиям и желании увидеть иные земли. Когда он якобы впервые встретил арабов вскоре после того, как пересёк Великую пустыню, те попытались его схватить, но ему удалось убежать. Именно тогда он понял, что внешность его такова, что вызывает особое внимание – он и сам никогда не видел людей с лицами как у арабов.

Поэтому путешественник решил двигаться, избегая встреч с местными жителями. До поры до времени ему это удавалось, но после того, как у него утонули всё оружие и одежда, он не смог отбиться или убежать от арабов – так его и захватили люди Абдаллаха. О пребывании в Дамаскусе и о посольстве, отправленном халифом ко двору вымышленной страны Сэсэсэр, он умолчал.

– Что ж, – молвил Ань Чао, подумав, – нам стоит заработать, доставив тебя в университет императора. Мудрецу Чжу Цзы-чэну будет интересно с тобой встретиться. Возможно, наши учёные при поддержке императора попробуют снарядить экспедицию в ваши земли, чтобы установить торговые отношения с народом, умеющим изготавливать такие вещи, – он потряс ножом Богдана, зажатым в кулаке. – А мы можем рассчитывать, что наше компания будет одной из первых, кому позволят торговать в ваших землях. В общем, мы отправимся в путь завтра с утра.

Посмотрев на Богдана, который кивал с несколько удручённым видом, китаец, видимо, решил, что тот сильно опечален, и добавил:

– Не бойся, тебе него опасаться, если будешь рассказывать правду. К тебе будут относиться не хуже, чем сейчас относимся мы. Не советую бежать – тебя всё равно поймают, так как ты слишком заметен, и у тебя нет снаряжения.

– Да куда мне бежать! – махнул рукой Богдан.

Глава 26

Дорога до столицы империи заняла пять дней. Богдан и купцы ехали в просторной повозке с крытым верхом, напоминавшем карету. Тащили экипаж шесть лошадей, а охраняли десять хорошо вооружённых воинов, которые, как понял Богдан, были наняты купцами.

Первые две ночи устраивали привалы на опушках рощ, поскольку поблизости не было ещё никаких поселений, но по мере того, как купеческий обоз уходил всё дальше на север грани, местность становилась более обжитой. Так что затем останавливались в относительно комфортных условиях на постоялых дворах.

На третий день пути стали встречаться мощёные камнем дороги, по которым катились повозки. То тут, то там виднелись посёлки, некоторые крупные – настоящие города. Вокруг них раскинулись поля, где возделывали рис и другие культуры. Местность была плодородная, и похоже, что здесь собирали хорошие урожаи, в долинах паслись многочисленные стада коров и овец, табуны лошадей.

На дорогу, ведущую к столице Фучжоу, выехали в середине четвёртого дня пути. Как узнал Богдан, дорога эта шла с востока на запад через всю империю, делая плавный изгиб, чтобы завернуть в город, где располагался двор императора.

Приближение к крупному городу почувствовалось задолго до того, как стали видны стены Фучжоу. Часа за два по краям дороги потянулись фермы, которые постепенно переходили в сплошные поселения. Собственно, сам город начался там, где стояли крепостные стены. Как объяснили Богдану его провожатые, столицу окружало несколько рядом оборонительных сооружений – стен и рвов с подъёмными мостами, хотя благодаря мудрости императора войн давно не было.

Увидев первую стену, Богдан живо вспомнил то грандиозное сооружение, к которому он вышел из пустыни, и спросил о нём. Ань Чао рассказал, что та стена строилась вскоре после того, как китайцы оказались в этом мире. Когда-то пустыня располагалась значительно дальше, а со стороны необжитых земель нападали некоторые кочевые племена, которые потом ушли далеко на северо-запад. Затем чуть позже в те места сместились арабы, пришедшие с юго-востока. Это совпало с началом движения песков, и правители местного Китая решили отодвинуть границу империи за Жёлтую реку – лучшего естественного барьера придумать было трудно.

На север здешняя Поднебесная простиралась ещё дней на десять пути – до самого моря, которых, как помнил Богдан по карте, на этой грани было два. Жёлтая река, сворачивавшая на северо-восток и затем на севере впадавшая в это море, ограничивала территорию, контролируемую китайцами.

Когда проехали третий разводной мост и стену, вокруг уже раскинулся настоящий город. Здесь стояло множество каменных домов – некоторые даже в пять-шесть этажей, – богатых лавок и таверн. То там, то тут высились башни с многоярусными крышами, делавшие их похожими на елочки. Город, по представлению Богдана, очень напоминал те, которые он встречал на картинках в книгах по истории и географии – в архитектуре зданий преобладали островерхие крыши с загнутыми вверх углами, расписная керамическая плитка, островерхие арки и решётчатые двери со сложным узорным рисунком. Над многими входами виднелись фигурки разнообразных фантастических зверей. Статуи самого причудливого вида стояли в палисадниках и по краям тротуаров, которые были либо деревянными, либо были вымощены камнем, как и большинство улиц.

Купцы остановились в принадлежащем их компании доме, отдохнули с дороги, а на утро отправились в столичный университет. Университет Фучжоу представлял собой целый городок – комплекс зданий, огороженный высоким каменным забором. Центральным корпусом являлась четырёхэтажная уступчатая постройка, верх которой венчала крытая черепицей башенка, похожая на каланчу.

Наверху башенки Богдан заметил просторную площадку с какими-то устройствами – вероятно, здесь пытались наблюдать за небом. Что могли увидеть учёные здесь, где звёзды всегда оставались на своих местах, и только луна путешествовала по небу, можно было лишь догадываться.

На территории университета находилось примерно десятка с два построек самого разного вида и назначения. Здесь, среди кустов чайных роз, обрамлявших посыпанные песком дорожки и выкошенные газоны, прогуливалось много людей – часто это были молодые ученики, окружавшие человека более зрелого возраста. Все, замечавшие Богдана, долго смотрели ему вслед.

Мэтр Чжу Цзы Чен, учёный руководитель университета, принял торговцев в одном из залов, большие стрельчатые окна которого делали помещение немного похожим на костёл – за тем исключением, что здесь внутрь проникало намного больше света.

Учёный был уже в годах даже по местным меркам – в его волосах, уложенных в длинную косу, пробивалась обильная седина. Роста Чжу Цзы-чэн был среднего – Богдан увидел это, когда мэтр поднялся к ним навстречу. На учёном красовались тёмно-бордовый халат и такого же цвета шляпа с квадратными полями.

Он приветливо поздоровался с купцами, особенно с Ань Чао, которого знал ранее, и внимательно рассматривал Богдана. Всех пригласили сесть в кресла, и слуги подали ароматный чай с листьями жасмина и ещё какими-то травами. Выслушав сначала купцов, которые говорили по-китайски, Чжу Цзы Чен обратился к Богдану. Как выяснилось, мэтр вполне прилично говорил по-арабски, так что беседовать было удобно. Богдан изложил ту же версию, что уже рассказывал Ань Чао и Ли Юаню. Он заметил, как брови мэтра при упоминании об истоках его знания арабского чуть дёрнулись вверх, но учёный его не прерывал и дал договорить до конца.