Крепость Тельцов - Андрей Силенгинский

Поворот, Инжирная улица, место резни. В двух сотнях шагов дальше, огромным прямоугольником в городской стене — массивные главные ворота, перед ними — дюжины полторы неподвижных тел. Телец и скорпион оттаскивали их в стороны, чтобы не мешались, когда откроются ворота.

Сардар остановился, чтобы отдышаться и дать передохнуть Кайе. Весь путь девушка покорно проследовала за ним, не сопротивляясь, не жалуясь. Она осталась в живых, и этого было ей вполне достаточно.

— Все передохли, — отдышавшись, сказал Сардар. — Хвала богам, все передохли. Может… может и не надо теперь спасать ту девчонку. Обойдется старичина, будь он проклят!

— Какая девчонка? Какой старичина? — промолвила Кайя, и Сардар вдруг уловил в ее голосе тревожные нотки. С чего бы?

— Местный жрец… — медленно, тщательно подбирая слова, ответил юноша. Он проклинал себя за то, что вообще заговорил об этом мерзавце-тельце. Забыл, в чьей находится Земле. — Старый жрец. Он… просил позаботиться о своей дочери. Его… ранили, и перед смертью…

— Ранили?! Перед смертью?!! — Кайя вскрикнула так громко, что Сардар отшатнулся. — Где! Где он?!!

— Т-там, — пробормотал водолей, махнув рукой в сторону Цитадели. — Там. А п-почему…

Он не закончил фразы. От промелькнувшей догадки перехватило дыханье, потемнело в глазах. Проклятье! Сволочной старикашка достал его и оттуда, из Тени!

— Почему ты спрашиваешь? — смог он выговорить наконец, моля богов, чтобы страшная догадка оказалось ошибкой, бредом воспаленного измученного сознанья.

— Как его зовут? — неживым голосом спросила Кайя.

— Яссен, — голос Сардара дрожал.

Услышав имя, девушка закрыла лицо ладонями.

— Его звали Яссен, — продолжал водолей, и по мере того как догадка превращалась в уверенность, голос его обретал твердость, становился сухим, злым. Он не смотрел на девушку, не мог смотреть. Она обманывала его. Кайя? Ха! Дочь старого выродка, такая же лживая, как папаша. — Жрец Тельца Яссен. Перед смертью просил спасти свою дочь по имени Найана. Девчонка потерялась посреди резни… Но теперь, я вижу, нашлась. Что скажешь… КАЙЯ?

Выплюнув это последнее слово, Сардар наконец смог посмотреть на нее, и на душе стало совсем скверно. Кого и в чем он пытается уличить? Чего можно ждать от девушки, решившейся встречаться с инородцем? От дочери жреца, да сгниет он непогребенным!

— …Как он умер?.. — ее слова не сразу дошли до сознанья.

— Он? — Сардар тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться. Нужно было что-то сказать. Правду? К демонам правду! Не сейчас. Ей и так досталось сегодня.

— На него… на него напал одержимец. Смертельно ранил. Он был еще жив, когда я подошел. Был жив…

— Был жив… — эхом отозвалась Найана. — Ты… Ты можешь отвести меня к нему?

Сардар прикрыл глаза. Сквозь набатный грохот сердца он вдруг расслышал шум битвы, доносившийся из-за стены.

Глава тридцать четвертая

Восточная граница Земли тельцов, город Арисса. Второй день Арисской ярмарки.

— Лучники! — заорал Лоот. — Стрельцы, будьте вы прокляты!

Они отозвались не сразу. В полусотне шагов вспыхнула еще одна заварушка, там бесновался командир стрелецкой дюжины, и соплеменники бросились его усмирять.

Бетем приближался. До него оставалось четыре ряда телохранителей. Лучшие бойцы ничего не могли противопоставить бешеному натиску лучшего из лучших. Три… Лучшего из лучших, в которого вселился демон. Ухватив покрепче меч, выставив перед собой щит, Лоот принял боевую стойку. Два… Щит одного из телохранителей разлетелся в щепки. Парень вскрикнул, теряя равновесие. Бетем нанес разящий удар, и бедолага рухнул. Проклятый Бетем, он был неудержим, но… Великие боги, но он и сам уже еле держался на ногах! Он подобрался уже так близко, что Лоот видел каждую рану на теле бывшего соратника. Изодранная в клочья кольчуга, кожа, кровавыми ремнями сползающая с рук, обнажившиеся мышцы, лицо… святая зелень, у него не осталось лица! Комок рубленого мяса, в который чья-то злая рука вдавила глаза — вот что было на плечах Бетема. Не знай генерал, в чем дело, пожалуй, задал бы стрекача, решив, что перед ним мертвец, восставший из Тени. Но нет, этот был жив, и…

Взгляд Лоота встретился со взглядом Бетема, и генерал отшатнулся, будто заглянул в самый жуткий омут Тени. Скоро… недолго… сейчас Тень поглотит и его самого. Смерть на расстоянии нескольких ударов…

Лоот так и не понял, что его спасло. Картинка смешалась, несколько событий, случившихся одновременно, перепутались, и внимание не смогло удержать нить. Краем глаза генерал вдруг заметил движение у городской стены. Невольно повернув голову, Лоот с удивлением обнаружил, что створка ворот медленно отворяется, открывая взору внутренности Ариссы. Через мгновение несколько солдат бросились к воротам, открывая их все шире и шире. А потом Лоот услышал тихий звук — не то вздох, не то стон — и понял, что Бетем больше не представляет опасности.

Хвала богам, путь в город был открыт!

Около полудня Рикатс въехал в Ариссу через распахнутые настежь боковые ворота.

Позади остался изматывающий опасный путь в столицу и обратно, путь, на который обычные люди в обычные времена тратят по двое суток в один конец, Рикатс же уложился в сутки в оба конца. Позади осталась встреча в ущелье с тремя дюжинами дезертиров, в совершеннейшей панике драпавших из города; меч в ножнах, забрызганных свежей кровью, был тревожным напоминанием о ней.

Много чего еще осталось позади. Карьера и весь образ жизни, которую Рикатс вел в последние годы. Гонка в Сквамаду и обратно, похищение кинжала Борго у самого Сына Скорпиона — этот подвиг, достойный богов, перечеркнул тот давнишний, еще более великий подвиг, перечеркнул все, что даровало Зеркало вору Бурдюку, чудом превращенному в почтенного Рикатса.

Рикатс… Пора забыть это имя. Скоро его звуки перестанут слетать с чьих бы то ни было уст, ибо его хозяин, вполне возможно, последний день топчет эту землю. Либо молодчики Глаза прикончат его в бою, либо, после боя, то же самое сделают убийцы, посланные Сыном Скорпиона, этим бесноватым замухрышкой, который скорее позволит всему миру провалиться в Тень, чем добровольно расстанется хотя бы с одной из своих любимых игрушек.

Порыв ветра, качнувший створку ворот, заставил ее скрипнуть, и звук вывел Рикатса из состояния мрачной задумчивости. Проклятье! С чего вдруг начал жалеть себя, стареет что ли?!

Город встретил пятнами крови на мостовой, растерзанными трупами, отдаленным шумом битвы, доносившимся со стороны кварталов, примыкавших к главным воротам. Пришпорив шатающуюся от усталости лошадь, Рикатс попытался заставить ее двигаться в том направлении. Однако несчастное животное, лишившееся последних сил, поднимаясь на холм, не сдвинулось с места.