Хроники похождений - Лев Портной

— Гы-гы, привет, маркиз! — осклабился он. — Попрошу на выход.

Фомор заметил цепь.

— Эй, ведите сюда Шлюсселя! — выкрикнул он, высунувшись из экипажа.

Шлюсселем оказался гар. Безглазая морда протиснулась внутрь. Фомор помог гару нащупать кольцо, и чудище вырвало это кольцо, разворотив днище экипажа.

— Молодец, Шлюссель!

— Гггаррр! — рявкнуло польщенное чудище.

Одноногий уродец схватил меня за отворот кафтана и вытолкнул наружу. Я выкатился кубарем, успев в очередной раз поразиться силе и ловкости фомора. Я уселся на кочке, заросшей мохом, и огляделся. Тела конвоиров и кучера со свернутыми шеями валялись в траве. Фоморы дрались над ними за право первым обшарить карманы несчастных. Два гара, разодрав брюхо коню, лакомились внутренностями. Лошади, впряженные в экипаж, фыркали и воротили морды от кровавого пиршества. Еще три коня, два черных и один вороной, гарцевали вокруг, сверкая красными, как раскаленные угли, глазами. Верхом на них восседали майестре.

— Здравствуйте, дамочки, — промолвил я.

— Я говорила, что скоро мы встретимся, — ответила Катрина.

— Не будем терять время, сестры! — приказала майестра Залина.

Два фомора схватили меня, посадили на пень у дороги и, скрутив руки за спиной, лишили возможности пошевелиться. Младшие сестры спешились и направились ко мне. В руках Катрины блеснуло лезвие, Марина держала огромную флягу. Вампиреллы решили запастись моей кровью впрок. Я рванулся так, что хрустнули кости, но фоморы удержали меня в сидячем положении. Марина зашла со спины. Ее нежная ладошка легла снизу на мой подбородок, я почувствовал запах дорогого парфюма. Мне было страшно, но откуда-то взялись силы, чтобы хоть немного похорохориться, и я спросил:

— Интересно, почему вы не явились в истинном обличье? Пощадили мои нервы или ваши истинные облики вам самим омерзительны?!

— Не хами, мы этого не заслужили, — в голосе Катрины послышалась обида.

А Марина резким движением запрокинула мою голову. Скосив взгляд, я увидел, как фея в белом приблизилась вплотную ко мне. Я вдохнул аромат лаванды, закрыл глаза и приготовился к худшему. Я ждал, что лезвие вопьется в горло, порвет артерию и моя кровь хлынет в подставленную флягу.

— Какого дьявола ты шевелишь губами? — насмешливым голосом спросила Катрина.

— Молюсь богу, — выдавил я.

— Помнится, на суде ты на него не надеялся, — напомнила вампирелла в белом.

— И все-таки он не оставил меня, — прохрипел я.

— Хватит трепаться! — выкрикнула Марина.

— Ну все-все, — ответила Катрина.

Я зажмурился и продолжил молиться. Вдруг Катрина больно лягнула меня по ноге.

— Маркиз, если ты не прекратишь жмуриться и разевать рот, тебе будет больно! — произнесла она злым голосом.

На меня полилась вода. Катрина запустила нежные пальчики в мои волосы и принялась намыливать мою голову.

Они мыли меня перед едою, как овощ! Я жмурился от страха, и грязные струйки попали в глаза. Я зажмурился еще сильнее, теперь от боли, но это не помогало.

— Я же предупреждала тебя.

С этими словами Катрина полотенцем протерла мои глаза, жжение прекратилось.

— Ну, полегче стало? — спросила фея.

Я открыл глаза и увидел лезвие. Оно промелькнуло передо мной и легло на левую щеку чуть выше старого шрама вплотную к уху.

Ну вот и все! Я закрыл глаза! Господи, дружище, здравствуй!

Лезвие скользнуло вверх, и я лишился пряди волос.

Ну почему не убить меня быстро! Нет, проклятым феям нужно измучить меня перед смертью!

Я почувствовал, как лезвие вновь опустилось, но теперь за ухом. Скользнуло вверх, и я опять потерял волосы. Катрина обрила меня над ухом, затем — затылок. Я открыл глаза. Клочья мыльной пены с волосами летели во все стороны. Катрина работала, как заправский цирюльник. Она обрила меня наголо, вытерла голову полотенцем и воскликнула:

— Готово! Смотрите-ка, эта мадемуазель не обманула нас!

— Что ж, хорошо, — с удовлетворением промолвила майестра Залина и спрыгнула на землю.

Она подошла ко мне с маленьким сундучком в руках. Щелкнула пальцами, и фомор застыл перед нею навытяжку. Майестра вручила ему сундучок. Уродец раскрыл его, и получился маленький столик с письменными принадлежностями. Майестра Залина раскрыла книжицу в кожаном переплете, взяла перо, обмакнула его в чернильницу. Она внимательно посмотрела на меня, а затем сделала какую-то запись в книжице.

— Что происходит? — спросил я.

— Мы переписываем формулу. Она записана на твоей голове, — объяснила Катрина.

— Что значит — записана на голове?! — воскликнул я.

— То и значит, — молвила Катрина. — Очень аккуратная наколка. Формула доктора Джонатана Флюкингера. Валери сделала татуировку на твоей голове, а ты и не знал.

Я вспомнил два медовых месяца с Валери. Два месяца, понадобившихся для того, чтобы отросли волосы.

— Надеюсь, на этот раз мы получим вакцину от действия серебра, — произнесла Марина.

— Отпусти его, я переписала формулу, — сказала майестра Залина.

Марина опустила руку, фоморы ослабили хватку, обождали несколько секунд и, убедившись, что я не собираюсь ни на кого кидаться, отпустили вовсе.

Вдруг послышался топот. Из-за кустов выехал всадник в полицейском мундире.

— О боже! — только и успел выкрикнуть он.

Одноногий фомор прыгнул сзади и свернул полицеймейстеру шею. Труп свалился на землю. Несколько уродцев бросились к нему, занялись мародерством.

— Обязательно убивать всех подряд? — спросил я.

— Тебя мы не тронем, — произнесла Катрина. — Кстати, если тебе интересно знать, то это Валери попросила не убивать тебя. Мы обещали, что даруем тебе жизнь, если она не обманет и отдаст нам формулу. Мы сдерживаем свои обещания.

— Сестра, — промолвила Марина. — Если мы отпустим его, формула доктора Джонатана Флюкингера станет еще чьим-нибудь достоянием.

— Я позаботилась об этом, — ответила майестра Залина и добавила, обращаясь к фомору с письменными принадлежностями. — Ты помнишь, что нужно сделать!

— А как же, майестра Залина! — отрапортовал фомор.

Он подал знак сородичам, и меня вновь скрутили так, чтобы я не мог пошевелиться. Мою голову зажали, но теперь это были не нежные пальчики Марины, а чешуйчатые щупальца поганых уродцев. В голову мне вонзилось что-то острое.

— Ай! — вскрикнул я.

— Потерпите, маркиз, — сказала майестра Залина. — Ничего плохого с вами не сделают, просто чуть-чуть исправят формулу.

— Проще было содрать с него кожу, — проворчала Марина.

Ей не успели ответить. К майестре Залине подбежал один из фоморов и протянул ей какую-то бумагу — на вид некий официальный документ.

— Что это? — спросила повелительница бурь.

— Эта бумага касается маркиза де Ментье, — ответил фомор.

Фея развернула документ, прочитала несколько строк и рассмеялась.

— Маркиз, вы родились под счастливой звездой, — промолвила она. — Послушайте, что здесь написано. Это указ исполняющего обязанности верховного правителя маркграфства пана Марушевича.

Фоморы продолжали наносить татуировку на мою голову, а майестра Залина читала вслух:

— Я, исполняющий обязанности верховного правителя маркграфства Траумлэнд пан Ясек Марушевич, постановляю в отношении маркиза Сержа Христофора де Ментье следующее. Маркиз Серж Христофор де Ментье имеет право поселиться в любой из трех провинций маркграфства Траумлэнд, а именно — в провинциях Торвейл, Монтейн-Фло, Крегенфилд. При этом маркиз Серж Христофор де Ментье волен называться любым именем, но лишается права прозываться Сержем Христофором де Ментье и Федором Кузьмичем Каблуковым. Также ему запрещается въезд в провинции Траумштадт, Шэдоуберг и Меербург. Если маркиз Серж Христофор де Ментье согласен принять данные условия, то приговор суда о лишении свободы сроком на три года с отбыванием на каторге Раухенберга считается отмененным. Но если впоследствии маркиз Серж Христофор де Ментье вознамерится посетить провинции Траумштадт, Шэдоуберг и Меербург или же назовется именем Серж Христофор де Ментье или же именем Федор Кузьмич Каблуков, он будет арестован и осужден, как беглый преступник. Если же маркиз Серж Христофор де Ментье пожелает сохранить имя Серж Христофор де Ментье, а также право на въезд во все без исключения провинции Траумлэнда, в том числе и в провинцию Шэдоуберг под именем Федора Кузьмича Каблукова, то решение суда сохраняется в силе, и маркиз Серж Христофор де Ментье обязан отбыть наказание на каторге Раухенберга в течение трех лет в соответствии с решением суда.

— Ну, ты не хочешь стать бароном Куртом Элерштайном? — спросила Катрина. — Был тут такой, испарился, а имя осталось.

— Вам и правда везет. Ладно, нам пора! — Майестра Залина бросила документ мне на колени.