«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С каждой минутой голос маленького гнома звучал все жалобнее.
– Наверное, должно существовать понятие «быть чересчур грязным»? Три грязевые ванны, две тинные, и все в один день! Ну да, кто я такой, чтобы возражать… Я – грязевая кукла, так он назвал меня сегодня. Дескать, в особо вонючей грязи попался ком… Так это я! Впрочем, почему бы и нет… Проклятая мешанина, в которой он валяется, даже червю испортит пищеварение. Идите, идите. Его величество там. – Гном ткнул ногой в направлении полукруглого свода.
Крокетта потащили в соседнее помещение, где в ванне, полной жирной коричнево-черной грязи, сидел сонный обрюзгший гном. Лишь глаза сверкали через покрывавшую его плотную корку. Он зачерпывал из ванны пригоршни ее содержимого и бросал на плешь, стараясь, чтобы грязь стекала равномерными каплями. Когда ему это удавалось, гном был очень доволен.
– Грязь… – утомленно прорычал он. – Что может сравниться со старой доброй грязью? Ничего.
Гру бухнулся лбом в пол, увлекая растерявшегося Крокетта за собой.
– Встаньте, – милостиво сказал император. – Зачем церемонии… И кто этот новый гном?
– Закон Нида, – объяснил Гру. – Я нашел его наверху.
– Ну да, конечно… Давайте его сюда. Я Подгран Второй, император гномов. Что ты можешь на это сказать?
Ну что мог Крокетт сказать на это?
– Как же вы можете быть Подграном Вторым, если первый император был Подграном Третьим?
– Идиот, – прокомментировал вопрос император, внезапно исчезая под поверхностью грязи. – Позаботься о нем, Гру, – донеслось оттуда, – вначале антрацит, и никакой еды во время работы. Первая грязевая ванна через сто лет добросовестного труда.
Львиный рык императора стер в мозгу Крокетта ужас предстоящих перспектив добросовестного труда и грязевых ванн.
– Друк!!!
Поспешно приковылял перепуганный маленький гном:
– Ваше величество, неужели грязь недостаточно теплая?
– Ты ноль, разделенный на ноль! – зарокотал Подгран. – Ты слюнявое порождение шести тысяч различных зловоний! Ты крысоухий, вислошеий, извивающийся гнойный прыщ на добром имени гномов! Ты ошибка геодезии! Ты…
Друк аккуратно влез во временный перерыв обвинительной речи императора:
– Это лучшая из лучших ароматических грязей, ваше величество! Я лично отбирал ее…
– В ней червяк!
В ванне поднялась буря, и бушующее величество исчезло окончательно в коричневых волнах. У Крокетта заложило уши. Он съежился и позволил Гру Магру утащить себя прочь.
– Хотел бы я встретиться со стариком в драке, – заметил Гру в безопасных глубинах переходов. – Но он наверняка прибегнул бы к колдовству. Самый лучший император из всех, бывших ранее. Ни одной чистой клеточки на всем грязном теле!
– А что будет со мной? – заикаясь, спросил Крокетт.
– Ты что, оглох? Будешь копать антрацит. И если посмеешь съесть хоть крошку, я вобью ее в тебя вместе с зубами!
Размышляя над особенностями явно дурного характера гномов, Крокетт послушно отправился в галерею, где несколько дюжин разнополых гномов остервенело тыкали в стены кирками и мотыгами.
– Здесь, – сказал Гру. – Давай. Двадцать часов будешь работать. Шесть часов спать.
– А потом?
– Потом двадцать часов работать. И шесть спать. Повторить? И не смей прерывать работу, разве что ради драки.
– А как я выясню местонахождение антрацита?
– А как я нашел тебя? – нетерпеливо перебил Гру. – Гномы связаны с металлами, и у нас есть некоторые особенности. Подумай об антраците.
Крокетт повиновался и с удивлением обнаружил, что его развернуло лицом к ближайшей стене.
– Полагаю, это результат функциональной эволюции, – усмехнулся Гру. – Подумай о золоте или других подземных месторождениях, и ты их сразу почувствуешь. Это так же сильно, как отвращение к дневному свету. Когда мы приближаемся к свету, он нас отталкивает. Но я однажды видел дневной свет. И человека. – Гру Магру содрогнулся. – Гномы не выдерживают вида человека. Все-таки есть предел уродливости! Так что и ты старайся держаться подальше от света и людей. Здоровье того стоит.
Крокетт погрузился в размышления. Повинуясь своим новым ощущениям, он сможет выбраться из путаницы туннелей? Ну что ж, потом он хотя бы окажется на поверхности.
Раздумья были прерваны всунутой в руки киркой.
– Вот здесь. Приступай.
– Спасибо… – начал было Крокетт, но Гру неожиданно пнул его и отправился восвояси, довольно напевая себе под нос.
Появился гном-надсмотрщик; увидев бездействующего Крокетта, он ткнул бедного работника в уже распухшее ухо и подтвердил приказ работать.
Волей-неволей пришлось Крокетту брать кирку в руки.
– Эй, Крокетт! – Знакомый голос оторвал Тима от унылого отколупывания кусков антрацита.
Это была Броки Бун, работавшая вместе с остальными и теперь весело улыбавшаяся новому приятелю.
– Не волнуйся, ты долго здесь не пробудешь, – утешила она Крокетта, – лет десять, не больше, пока не попадешь в переделку, а уж потом тебя поставят на действительно тяжелую работу.
Кирка выпала из ослабевших рук Крокетта.
– О господи! Да у меня и так уже руки отваливаются… А ты давно тут вкалываешь?
– А я на антраците редко бываю. Обычно меня наказывают и переводят на металлы. Дело в том, что антрацит я ем.
Она с громким треском продемонстрировала свои способности. Крокетт содрогнулся. И к ним тут же подошел надсмотрщик.
– Что это за перекур? – рявкнул он. – А ну, живо!
– А мы как раз собрались драться, – сообщила Броки в качестве оправдательного аргумента.
– Драться? Только вдвоем? Или мне тоже можно присоединиться?
– Можно, – согласилась неженственная гномка и ударила киркой по затылку ничего не подозревавшего Крокетта. Он угас в одно мгновение.
Очнувшись через некоторое время от жестких толчков под ребра, Крокетт обнаружил себя в том же туннеле, в окружении гномов, складирующих нарубленный антрацит.
– Очнулся? Давай принимайся за работу!
Окрик надсмотрщика вынудил Крокетта автоматически повиноваться.
– Слабенький ты какой-то… – Неунывающая Броки Бун уже стояла рядом. – Ты пропустил самое интересное. Я получила в челюсть. Видишь?
Она продемонстрировала свой синяк. Крокетт торопливо защитился киркой. Теперь он был опытнее.
…Копать… копать… Двадцать часов работы, шесть – сна… двадцать – работы, шесть… копать… копать…
– Я думаю, из тебя получится хороший гном. – Комплимент Броки вывел его из ступора. – Ты здорово привык. Кем ты был? Шахтером?
– Я?..
Внезапно Крокетт замолчал. В его глазах зажегся странный свет.
– Я был профсоюзным рабочим организатором.
– Кем?!
– Ты что-нибудь знаешь о профсоюзах, – пристально глянул на нее Крокетт, – или об условиях труда?
– Ты задаешь непонятные вопросы… Объясни.
Крокетт объяснил. Такого объяснения не напечатал бы даже профсоюзный орган «Возрождение». Оно было, как бы это сказать, несколько упрощенным. У Броки Бун был озадаченный вид.
– Я не понимаю тебя до конца, но, по-моему, это здорово.
– Еще как здорово! – поддержал Крокетт. – Неужели ты никогда не устаешь от двадцатичасового рабочего дня?
– Разумеется, устаю…
– Тогда
