Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью - Борис Стругацкий

В книге Сергея Лукьяненко «Звезды — холодные игрушки» рассмотрен мир полдня (насколько я понял) из Ваших книг, но с другой стороны. Очень интересно, что Вы думаете про это, согласны ли Вы с автором и изменилось ли Ваше мнение об этом мире «Полдня» после книги Лукьяненко или просто со временем?

Сергей Семенов. Москва, Россия — 02.06.00

Мир Полудня, Мир-в-котором-мне-хочется-жить, остался для меня так же притягателен, как и сорок лет назад. Это вообще свойство всех «идеальных» миров. Что же касается мира Лукьяненко, то это, по-моему, Мир Полудня, в котором все Учителя — Семены Макаренко. Лукьяненко, видимо, хотел промоделировать ситуацию: что реально получилось бы, если СЕГОДНЯШНИЕ (самые квалифицированные, но сегодняшние) педагоги вздумали бы построить Мир Полудня. Как и следовало ожидать, у них «получился пулемет». (На всякий случай: имеется в виду старый анекдот про работягу с завода якобы швейных машин, — он все таскал детали домой, надеялся собрать жене швейную машинку, а у него каждый раз получался пулемет.)

Еще пару месяцев назад, попав на Вашу страницу, мы обратили внимание на пункт: «Группа „Людены“». Тогда нам пришла в головы мысль: «Чем же должны заниматься люди, которые себя так называют?» Как Вы ко всему этому относитесь?

Георгий и Лана. Н. Новгород, Россия — 12.12.00

Вы спрашиваете, как я отношусь к «люденам»? Я уже писал здесь неоднократно, что очень уважаю их труд, восхищаюсь их работоспособностью и энтузиазмом, по гроб жизни благодарен им за их замечательные открытия и за ту совершенно конкретную помощь, которую они оказали мне в подготовке самых полных и наилучшим образом откорректированных вариантов текстов АБС. Кроме того, все они, как на подбор, удивительно симпатичные люди.

А «людены» сами участвуют в обсуждениях на форуме или спрашивают Вас здесь о чем-либо (конечно, они всё и так знают, но, может быть, спрашивали для нас)?

Шагеев Макс. Казань, Россия — 13.12.01

Мы встречаемся два-три раза в год (на различных конах), и там я всегда устраиваю вечер вопросов и ответов.

И еще вопрос — почему группа называется «Людены»? Высшие существа? Сама невозмутимость? Всезнание?

Саша. Луцк, Украина — 20.12.01

А уж это — не ко мне. БВИ, Ваше слово.

[На самом деле название нашей группы — простой плагиат. Мы позаимствовали его из романа «Волны гасят ветер». Там так называется группа, которая занимается исследованием и историей появления люденов. А мы занимаемся исследованием творчества братьев Стругацких. — БВИ.]

И вопрос к «люденам». В комментариях и предисловиях я сталкивался с информацией, которой в книгах вроде бы нет. Например, что фамилия Вадима из ПКБ — Дубровин, а Антона — Саенко. Что после Радуги люди кончали жизнь самоубийством, не говоря уж о ТТХ танка «Вампир» из Энциклопедии. Нельзя ли получить доступ к такой информации? Подскажите, пожалуйста, где вы все эти выдумки складируете.

Максим. Магнитогорск, Россия — 24.01.03

[Вы совершенно зря объединяете в одно целое реально существующую группу «Людены» и Прогрессора из 23 века Сергея Переслегина, в записках которого Вы и обнаружили все упоминаемые данные. Каким-то образом этот Прогрессор сумел внести свои выкладки даже в Энциклопедию. Они очень многое умеют и могут, эти Прогрессоры. Иногда за ними никак не угнаться. — БВИ.]

О культуре и искусствах

Есть ли у искусства вообще и у литературы в частности основное предназначение (цель, миссия), и если есть, то в чем оно состоит?

Сергей Аристов. Москва, Россия — 24.09.04

«Глаголом жечь сердца людей». Будить воображение. Поддерживать уже сложившееся мировоззрение — или расшатывать его, если получится. Только все это не «предназначение», не «цель» и не, упаси господь, «миссия». Это — функция.

Что Вы думаете по поводу состояния культуры и искусства в России и вообще во всем мире. Я слышу, как многие известные люди говорят об упадке культуры как в России, так и за рубежом. Как Вы думаете, может ли эта ситуация когда-либо измениться или же это нормальное состояние общества?

Артём. New York, USA — 17.06.98

Ваш вопрос — тема для серьезной диссертации. Если же говорить коротко, то я с Вами совершенно согласен. Ничего экстраординарного в положении культуры в мире и в России не происходит. Нашествие массовой культуры — явление совершенно естественное. Ничего другого и ожидать не следует: человечество имеет ту культуру, которой оно достойно. Процент людей с хорошим вкусом всегда был ничтожно мал, и не вижу я оснований к тому, чтобы этот процент повышался. Чего ради? Из-за того лишь, что совершенствуются способы передачи, хранения и потребления информации? Но совершенно очевидно, что это должно приводить как раз к обратному — чем легче получать информацию, тем ее получают больше, и соответственно, тем меньше ее ценят. Высокий литературный (например) вкус — результат не только (и не столько) усердного чтения, но и (обязательно!) неоднократного и вдумчивого перечитывания. А чего ради перечитывать старое, если ежедневно на тебя валится новое, новейшее и еще более новое? Впрочем, каждому — свое. Так всегда было и так всегда будет. И слава богу.

Существует ли, на Ваш взгляд, прогресс в искусстве? Идет ли процесс «от худшего к лучшему» или только меняется выразительная форма?

Игорь Черток. Иркутск, Россия — 21.06.98

Если прогрессом называется переход от лучшего к худшему, то такого прогресса не существует вообще, и в искусстве, в частности. Ибо единый лишь Бог знает, что лучше, а что хуже. А если Бога нет, то, соответственно, никто этого не знает и знать не может. Если же под прогрессом понимать процесс накопления нового, еще небывалого, то — с некоторой натяжкой — существование такого прогресса (в искусстве) признать можно, особенно, если ограничиваться не слишком большими промежутками времени — в несколько сотен лет. С точки же зрения Вечности ничего нового под Луною нет, все уже было, и меняются только, как Вы пишете, «выразительные формы», да и те склонны циклически повторяться. Искусство — как и нравственность — есть детище своего века, и вне своего века смотрится по меньшей мере странно, если не убого или дико.

Видите ли Вы какие-либо новые тенденции в нашем обществе, культуре, литературе в частности? Если да, то какие? Особенно меня интересует то поколение, которое уже после Generation «Р» (20–25 лет). И как по-Вашему — переживем ли мы постмодернизм?

Иван Шихалев. Екатеринбург, Россия — 19.02.01

О Господи! Да конечно же, переживем! Социалистический реализм пережили, что нам модернизм! Что же касается тенденций, то из всех из них превалирует одна: коммерциализация. Мы оказались в новом для нас мире слишком внезапно, и все никак не можем привыкнуть к простым идеям, давным-давно известным везде «за бугром». «Поэт в России теперь не больше, чем поэт, — но и не меньше!». «Литература есть товар». «Что слава? Яркая заплата на ветхом рубище певца!». И так далее. Ничего, привыкнем.

Не считаете ли Вы, что поднимать культуру в нашей стране «мартышкин труд», и не проще ли окунуться в утопичные миры «полудня», чтобы не замечать происходящего?

Екатерина Никитенкова. Ессентуки, Россия — 12.08.04

Конечно, проще: в утопичные миры, в пиво, в наркотики… А как же совесть? Ответственность за себя и детей? Просто нравственная чистоплотность, наконец? Не противно быть запачканной — в своей рубахе-ближе-к-телу и хате-которая-с-краю? Конечно, мы все (каждый из нас) можем очень мало. Но как важно «все понимать, ничему не верить и ни с чем не соглашаться»!

Считаете ли Вы (как и все шестидесятники), что российская культура и искусство переживают свой упадок?

Алексей. Тюмень, Россия — 16.03.01

Ни один из моих знакомых шестидесятников этой странной мысли не высказывал. Никакого упадка культуры и искусства я не вижу. Скорее, имеет место некоторое разочарование. Казалось нам совсем недавно, что немедленно после отмены цензуры и упразднения господствующей идеологии искусства расцветут невиданным цветом, — а этого не произошло. Все оказалось сложнее, чем мы думали. Может быть, именно это отсутствие взлета кое-кто и принимает (по контрасту) за упадок? Но это, мягко говоря, несправедливо. Сейчас ежегодно и регулярно выходят книги, появляются театральные постановки, снимаются фильмы такого уровня, что появись они 20 лет назад — это была бы культурная бомба невероятной силы! А сейчас — пара кисло-сладких рецензий в газетах, краткий и достаточно вялый обмен мнениями за субботним чаем между знатоками и ценителями — вот и вся реакция на культурное событие. Заелись мы, вот что я вынужден констатировать. Заелись и утратили ощущение новизны. Слишком много всего (книг, событий, скандалов) происходит в единицу времени. «Глаз замылился»…