Крепость Серого Льда - Джулия Джонс

— В фургоне, — шепотом ответила Эффи, затягивая сбрую на Воре. Клевис, должно быть, стар, раз участвовал в Речных Войнах, а бегает, как молодой. И не паникует. Не спуская глаз с опушки, он тонко, по-куропаточьи, свистнул, и Драсс тут же вылез наружу. Он весь раскраснелся от возни с грузом, но сразу смекнул, что дело неладно, и достал свой длинный, городской работы нож. Вслед за Клевисом он уставился на лес, но не увидел ничего, кроме лиственниц — они так намокли, что не колыхались от ветра.

Потом его взгляд упал на Эффи.

— Живо в повозку, — прошипел он и сбил ногой тормоз с колеса.

Эффи застегнула последнюю пряжку и отошла. Драсс уже взобрался на козлы и зажал вожжи в кулаке.

— Что ты видел? — спросил он у Клевиса.

Клевис все так же стоял позади фургона с наполовину натянутым луком, целясь в сторону леса.

— Горожан. Скорее всего это звероловы, застигнутые половодьем в клановых землях, но для капканщиков у них кони уж больно хороши. И мечи имеются.

Драсс, щелкая языком, стал поворачивать лошадей, чтобы уехать с речного берега. Эффи показалось, что с обоими мужчинами это случается не впервой. Слишком уж слаженно, без суеты они действовали: один правит лошадьми, другой охраняет.

Бегом устремившись к задку фургона, она услышала, как Драсс спрашивает:

— Сколько их?

— Пятеро. На четверть лиги пониже нас.

— Знают они, что мы здесь?

— Это одним богам ведомо.

Эффи вскочила на подножку как раз во время разворота. Клевис шел рядом со своим луком, прикрывая отступление. Он мотнул Эффи головой, давая знак забраться внутрь и уступить подножку ему. Ей хотелось остаться и посмотреть, но она знала, что кланнику лучше не перечить, и потому быстро залезла в свое темное укрытие. Повозка набирала ход, груз поскрипывал и ездил по полу, но Эффи смотрела не на него, а на Клевиса. Ему пришлось бегом догонять фургон, но лук он ослабил только перед самым прыжком на подножку. Повернувшись к Эффи спиной, он обвязался вокруг пояса веревкой, снова натянул лук наполовину и прицелился в сторону уходящего назад леса.

Эффи следила за ним через занавеску. Его серебристые волосы развевались на ветру, открывая затылок с набухшими венами. Он, должно быть, почувствовал ее взгляд, потому что обернулся и сказал:

— Сядь подальше, девонька! Чего ты тут не видала? Старика с согнутой в дугу деревяшкой?

Эффи неохотно отодвинулась. Повозка ехала по камням, раскачивая своими деревянными ребрами. Фонарь на крючке дребезжал, клетка, служившая ей сиденьем, болталась взад-вперед, точно в лодке. Эффи затошнило, и она, присев в уголке, попыталась унять бурю, взбаламутившую ее живот.

Время шло, но погоня так и не показалась. Эффи не понимала, почему кланники на своей собственной земле так боятся горожан, но ведь ей мало что было известно о жизни в пограничных кланах. Может быть, в Баннене опаснее, чем в Черном Граде.

— Тпру-у! — заорал вдруг Драсс. Повозка рывком остановилась, и Эффи швырнуло вперед. Одна из корзин, оторвавшись, грохнулась у самой ее головы.

— Ты цела там? — окликнул ее Клевис.

Эффи в ответ застонала. Она лежала, зарывшись носом в пол, и левое ухо жгло, как огнем.

— Впереди на дороге большая лужа, только и всего. Нам все равно пора сворачивать в лес. Думаю, тех звероловов мы больше уже не увидим. — Старик крикнул Драссу, и повозка снова тронулась.

Эффи, морщась, потрогала ухо. Корзина, падая, задела ее, и мочка распухла. Оторвав голову от пола, Эффи увидела на холщовой занавеске желтый блик — теплый как солнце, красивый, просто волшебный какой-то. Может быть, она лишилась чувств и ей это мерещится? Но если это сон, почему же тогда ухо так болит? Эффи повернула голову посмотреть, не просачивается ли свет спереди.

Тогда она увидела, что упавшая корзина лопнула и оттуда вывалились желтые слитки — золото.

24

ОБХОД ПРАВИТЕЛЯ

— До клановых земель мы дойдем за двадцать четыре дня, если погода позволит. А хорошему разведчику понадобится только половина этого срока.

— Только не в эту пору года, когда реки разлились. — Пентеро Исс, совершающий обход по северной городской стене Вениса, повернулся к Марафису. Красный кожаный плащ Генерального Протектора скрепляла у горла свинцовая пряжка в виде птицы-собачника. Черный шлем в виде головы той же птицы Марафис нес на сгибе левого локтя. Его единственный глаз щурился от белизны утреннего тумана, который простреливали непонятно откуда идущие солнечные лучи. Марафис не любит, когда ему противоречат, но сейчас они говорят наедине, а Нож учится взвешивать свои слова. Тот, кто хочет стать правителем, не должен лезть в драку без крайней на то необходимости.

Марафис с усилием расслабил напрягшиеся плечи.

— Темные плащи, которых я послал туда в день Искупления, должны вот-вот вернуться, и тогда я буду знать больше.

Это «я» предупреждало Исса о том, что Марафис потихоньку прибирает к рукам бразды правления. Нож дает понять, что становится весьма влиятельной фигурой: он-де командует известными своей переменчивостью темными плащами и получает сведения из источников вне городских стен. Пусть так, но покамест он фигура недостаточно крупная. Исс повернулся и зашагал дальше, вынудив Ножа следовать за ним. Позднее он сам увидит, насколько влиятельнее должен быть правитель.

Шествие к Нищенским воротам началось еще до рассвета. Со стены открывался вид на огромный палаточный город, где размещалась растущая армия Вениса. Разномастные шатры из шкур и холста тянулись через Долину Шпилей, обращая поля в озера грязи и глуша первые весенние побеги. Смрад конского навоза, немытых тел и дыма висел над лагерем, как болотный газ, и не один вельможа в свите правителя держал у носа флакон с ароматической солью. Обход задумал Марафис, чтобы показать правителю во всей красе собранное им войско. Предполагалось, что свита будет скромной: несколько военачальников, пара поставщиков и небольшое количество баронов, не слишком ярых противников Ножа. Но слух о смотре, как это всегда бывает, разошелся быстро, и утром под стеной собралась половина городской знати.

Марафис впал в бешенство и совершил оплошность, не сумев этого скрыть. Сам Исс хорошо знал о перипетиях тайной борьбы, ведущейся в городе, и то, что сопровождающих оказалось больше, чем было приглашено, не явилось для него неожиданностью. Всякая попытка не включить в процессию влиятельных вельмож была обречена на провал с самого начала. Нож поступил бы умнее, пригласив всех до единого: не будь предстоящий смотр окутан атмосферой избранности и тайны, на него мало бы кто явился, но Ножу еще многому нужно учиться.