Сирены - Эрик Ластбадер

— О, да. — Теперь он с интересом рассматривал витиеватый узор на ковре.

Сандра Оберет на мгновение смутилась.

— Вы хотите сказать, что не желаете... ну в общем, я уверена, что могу помочь вам в любом вопросе. — Она потрогала пальцами, заканчивающимися идеально ухоженными ногтями, пучок волос на затылке, похожий на бейсбольный мяч. Сандра была одета в голубой костюм мужского покроя. Впрочем, строгие линии юбки лишь подчеркивали ее женственность. Ее белая шелковая блузка была застегнута на все пуговицы, а у самого горла скреплена серебряной брошкой.

— У нас на самом деле очень мало времени, — сказала Дайна. — Тод Берк из «Колумбии» ждет нас у него, — она посмотрела на часы, — через двадцать минут. — Услышав имя, упомянутое Дайной, Сандра моргнула, но промолчала. — Он как-то пронюхал про проект Брандо и пригласил нас побеседовать с ним на эту тему. Вначале я попросила Рубенса отказаться, у нас ведь были своего рода моральные обязательства перед Буззом. — Она сделала паузу, наблюдая за тем, как Сандра отреагирует на то, что последняя фраза была произнесена в прошедшем времени. Та молча скрестила руки на груди.

— Однако, естественно, — продолжала Дайна все так же хладнокровно, — когда Дори рассказал нам об изменениях, внесенных в титры, я изменила свое мнение на этот счет. — Она прочертила ладонью воздух перед носом у собеседницы. — Однако это столь важная тема, — ее голос наполнился сарказмом, — что вы будете умницей и передадите мои слова Буззу. Ну а мы тем временем направим свои стопы к Берку. Он сказал, что готов уделить нам хоть полдня. — Замолчав, она посмотрела в упор в глаза Сандры.

Та заметно побледнела несмотря на глубокий загар и яркий макияж.

— Это что, розыгрыш? — спросила она с надеждой в голосе.

— Отнюдь, — отрезала Дайна. — Я просто сыта по горло тем обращением, которое мне приходится терпеть со стороны этой студии.

Сандра подняла руки, ладонями вверх.

— В таком случае, я не знаю, чем я могу помочь.

— О, ничем, — Дайна опять взглянула на часы. — Просто передайте это послание своему хозяину и все.

— Мистер Рубенс, у нас ведь всегда были такие хорошие деловые отношения.

Однако тот лишь пожал плечами и безучастно посмотрел на нее, словно говоря: «Вы ведь знаете, до чего бывают упрямы эти звезды».

Очки Сандры вновь начали соскальзывать с ее носа, и Дайна заметила, что помощница Бейллимана вспотела несмотря на отлично работающие кондиционеры. Сандра беспомощно переводила взгляд с Дайны на Рубенса и назад.

— Я просто... я не знаю, что и сказать, — в ее голосе появилась слабая дрожь, отсутствовавшая раньше.

— Разумеется, вы не знаете. — Дайна повернулась к Рубенсу. — Ты видишь. Я была права, когда говорила, что нам вовсе незачем сюда ехать.

— О, Сандра права. У меня были всегда хорошие отношения с «Твентиз». — Он улыбнулся. — Верно я говорю?

— Да, мистер Рубенс, — с жаром подтвердила Сандра. На ее лице появилось такое выражение, точно она увидела луч солнца, пробившийся сквозь тучи, после ужасной грозы.

— Однако сам видишь, — вмешалась Дайна, — это дело прошлого. Нам следовало отправиться прямиком к Берку и забыть про вежливость в отношении этих людей. У них нет ни малейшего представления о хороших манерах.

— С большой неохотой, — отозвался Рубенс, одаряя Сандру грустным взглядом, — я вынужден согласиться с тобой. Буззу привет от нас обоих. — Они оба одновременно повернулись и зашагали прочь.

— Подождите!

Они повернулись разом и увидели, что Сандра прижимает к уху телефонную трубку, вырванную из руки секретарши. Закончив говорить, Сандра опустила трубку, продолжая держать провод, и та повисла, словно бесполезный придаток ее тела.

— Мистер Бейллиман хотел бы сказать вам пару слов.

— О нет, — возразил Рубенс. — Мы не хотим мешать Буззу. Возможно, у него сейчас важная встреча...

— Пожалуйста, — Сандра почти умоляла. — Ему действительно нужно сказать вам пару слов.

— Пару слов? — повторил вслед за ней Рубенс, широко открыв глаза. Он точно пережевывал эту фразу во рту. — Ну что ж, мне кажется, при таких обстоятельствах...

Дайна покачала головой.

— Простите, мисс Оберет, мы и так, заговорившись с вами, опаздываем на встречу. Пожалуйста, передайте Буззу, что мы зайдем к нему попозже.

Сандра сделала шаг навстречу к ним.

— Господи, не уходите теперь. Он убьет меня.

— Пожалуй, вам следовало раньше подумать об этом, — заметил Рубенс. — Теперь уже слишком поздно.

Сандра жалко улыбнулась. На ее лице было написано отчаяние. Она взяла их обеих за руки.

— Это всего лишь недоразумение, произошедшее целиком по моей вине, — сказала она. — Правда. Эта неделя была такой ужасной, что я сегодня просто не в состоянии сосредоточиться. Я должна была провести вас к мистеру Бейллиману тотчас же, как вы пришли. Просто ума не приложу, почему я этого не сделала. — Дайна отлично понимала, что всему виной инструкции, полученные ею от Бузза. — Это просто один из таких дней. — Она сжала руку Дайне, точно обращаясь к ней как женщина к женщине. — Я думаю, вы понимаете меня, мисс Уитней.

— Боже мой, Дайна, — сказал Рубенс, — Дай бедняжке перевести дух.

Вечно насупленному и недовольному Буззу Бейллиману уже давно перевалило за пятый десяток. Его седые, коротко подстриженные волосы имели стальной отлив, а плотная кожа была красноватого оттенка из-за вечного загара. Он хорошо играл в гольф и даже еще лучше справлялся со своими профессиональными обязанностями в тех случаях, когда не попадал под перекрестный огонь. Он был выше всяких похвал, если речь заходила об идеях и цифрах. С людьми дело обстояло гораздо хуже.

Очутившись в кабинете, Дайна и Рубенс увидели его тяжеловесную, наполовину спрятанную за массивным столом, фигуру на фоне высокого окна, обращенного на запад. Последнее обстоятельство было отнюдь не случайным: Бейллиман предпочитал, чтобы солнечные лучи светили прямо в глаза посетителям (по утрам он принимал у себя только сотрудников «Твентиз»).

— Дайна, Рубенс, — сердечно приветствовал он их. — Что вас так задержало в приемной? Едва я услышал, что вы там, как сразу же распорядился, чтобы Сандра впустила вас. — Когда они приблизились, он прищурил глаза, изобразив при этом мучительную гримасу на лице, словно ему не давала покоя особенно неприятная проблема. — Я не знаю, что сделаю с ней. — Он покачал головой. — Ей действительно следует лучше понимать, что к чему.

Выйдя из-за стола, он подошел к ним и, обращаясь к Рубенсу, поинтересовался.

— Что ты думаешь насчет нее?

— Да в общем-то ничего плохого сказать не могу, — ответил тот, глядя на Дайну.

Но Бейллимана этот ответ не удовлетворил. Он по-прежнему выглядел расстроенным.

— Не знаю. Она совсем не та женщина, какой была когда-то. Скажи мне, Рубенс...

Однако Рубенс, не обращая на него внимания, отошел к окну. Казалось, он полностью ушел в себя, разглядывая вереницу пальм, протянувшуюся вдоль улицы и непрерывный поток сверкающих «Мерседесов». Не оборачиваясь, он поднял руку и сказал.

— Поговори с Дайной, Бузз. Спроси ее мнения. Она разбирается в женщинах гораздо лучше, чем я.

— А что думаешь ты, Дайна? — спросил Бейллиман, направляясь к бару. — Кто-нибудь хочет выпить?

— Я думаю, — ответила Дайна, что тебе следует сказать Джорджу, что его имя будет стоять под моим, как было решено раньше. — Бейллиман замер, держа на весу бутылку виски. — И, начиная с настоящего момента, пусть мисс Оберет возьмет под свою опеку Дика Рейнольдса, чтобы у нас больше не возникло недоразумений.

Поставив бутылку на место, Бейллиман повернулся к ней.

— Дайна, давай не будем горячиться и совершать неразумных поступков, ладно? Ты не хуже моего знаешь, что иногда происходит с людьми за один вечер, но есть предел, дальше которого никому из нас не следует заходить. — Он приблизился к ней. — Я хочу сказать, — он широко развел руками, — деньги есть деньги, а бизнес есть бизнес. Ты со мной согласен, Рубенс? — Рубенс не удостоил его ответом и даже не повернул головы. Бейллиман, постаравшись этого не заметить, продолжал. — Я согласен, что «это» — это совсем неплохая вещь. Что касается актера, то ему просто не выжить, если у него его нет. — Он ткнул себя в грудь большим пальцем, похожим на обрубок. — Господи, я сам знаю это прекрасно. Ты думаешь, я такое бесчувственное бревно? Я поступил так только для того, чтобы спасти картину. Мы все — одна большая семья. Когда кто-то является ко мне с законной жалобой...

— Она незаконна, — перебила его Дайна.

— Я должен действовать так, чтобы было лучше всем. Я сам себе начинаю напоминать жонглера, Дайна. Однако, черт побери, я не жалуюсь. Мне за это платят, и я выполняю свою работу. Я просто хочу объяснить свою позицию. Мне приходится думать обо всех, а не только о ком-то одном.