Эзотерическое подполье Британии - Дэвид Кинан

После выхода Sleep Тибет вновь ощутил пустоту, которая неизменно преследовала его по завершении большого проекта. Он вновь начал рисовать, на этот раз кошек, и создал ряд невероятно детальных картин-текстов, где послойные каллиграфические петли шрифтов сливались в неразличимые формы. В течение нескольких месяцев он завершил серию, называя картины «Все кончено» или «В начале, повелитель, было слово». Однажды в августе, в одно из воскресений, Тибет сидел в кабинете Дедженс, угощаясь пивом с оливками, когда внезапно почувствовал себя плохо. К вечеру заболели ноги, начал распухать живот. Он не мог ни мочиться, ни испражняться. Ночью боль усилилась; проснувшись, Дедженс обнаружила Тибета на полу в библиотеке, где он массировал живот шлифовальной машинкой, обернутой в ткань. Она немедленно отвезла его в лондонскую больницу Виппс-кросс. Когда врачи приступили к осмотру, его уже рвало маленькими коричневыми зернами, похожими на сухую кровь. «У меня были галлюцинации, — вспоминает Тибет, — но я пытался оставаться в сознании и сохранять контроль, и когда женщина-хирург спросила, в чем дело, я указал на живот. Она постучала по нему там и сям, спросила, был ли я в туалете, посмотрела в миску, увидела, чем меня рвет, и сказала: перитонит, немедленно оперировать».

Тибета, сжимающего в руках икону св. Пантелеймона, отправили прямо в операционную. Когда его клали на каталку, он спросил Дедженс, выйдет ли она за него замуж, если он выживет. Она ответила «да». Операция длилась пять часов. Возвращаясь в палату, он слышал вокруг себя неясное жужжание. Ему показалось, что над ним кружат крошечные черные вертолеты. «Они проследовали за мной в палату, — утверждает Тибет. — Там мне сделали эпидуральную анестезию. Галлюцинации сохранялись, но из-за морфина выглядели более приятными». Соседи Тибета по палате были тяжело больны, и каждую ночь он засыпал среди стонов и криков. Рядом лежал человек, в которого, по утверждению Тибета, вселился дух его отца. Бывший военный будил всю палату, то и дело выкрикивая: «Какими храбрыми они были!» Другой пациент глубокой ночью начал задыхаться из-за слизи в легких. Весь день он вытаскивал из носа и горла трубки, и один из соседей в конце концов заорал на него: «Ты мужик или кто?» На следующее утро он умер, и не успели сестры увезти оборудование, как Тибет увидел ангела смерти, Самаэля, опускающегося сквозь потолок.

«Я видел его в буквальном смысле, — говорит Тибет. — Он выглядел как столб декадентского фиолетового света. Фигура не была человеческой, у нее не было лица, но она двигалась. Свет прошел сквозь потолок по диагонали прямо вниз. На секунду он вытянулся от постели до потолка, затем свернулся в себя и исчез, оставив большой черный куб, напомнивший мне черную дыру. Такое впечатление, что куб был сделан из тяжелого свинца и высасывал энергию из окружающего пространства. Мне сообщили, не знаю как, что это психопомп. Ангел смерти явился не за душой, а чтобы оставить психопомпа, который ее поведет. Это интересно, поскольку во многих культурах считается, что после смерти душа остается в теле на несколько дней. Кто-то скажет, что все дело в морфине, но с моим сознанием все было в порядке. Я находился в здравом уме. Когда мне вкалывали морфин, я чувствовал себя замечательно, но это продолжалось не очень долго. Галлюцинации быстро прекращаются, хотя болеутоляющее воздействие остается. Посещение произошло в три часа ночи, гораздо позже, чем мне вкололи морфин. Мне было больно, но я понимал, что происходит».

Практически каждый альбом Current 93 и Nurse With Wound до определенной степени совместный, настолько связаны между собой две группы. Однако Bright Yellow Moon 2001 года — попытка Тибета осмыслить больничный опыт, — первый диск, который можно назвать действительно их общим проектом. До того роль Стэплтона в Current 93 сводилась к подчеркиванию мрачных размышлений Тибета, а здесь он раскрывает их в галлюцинаторном саундтреке, усиливающем и искажающем страшные видения Тибета. Первая вещь, «Butterfly Drops», возвращает слушателя к трубадурному стилю Of Ruine Of Some Blazing Starre, где ничто, за исключением аскетической гитары Майкла Кэшмора, не освещает путь звукам Стэплтона, последним вдохам огромного железного легкого и началу медленного рассказа Тибета. Старая вокальная истерия ушла; теперь он вещает откуда-то издалека. «Ты думал, что слушаешь вечером радио», шепчет он. 17-минутная «Disintegrate Blur 36 page 03», основная композиция альбома, представляет собой медленную процессию, двигающуюся под искусственным освещением в сопровождении лязга водопроводных труб глубоко в недрах больницы. Великолепный рефрен Тибета, который он отчасти поет, неторопливо следует по спирали через всю композицию, перечисляя тех, кто страдает и потерян. Стэплтон поработал над «Mothering Sunday (Legion Legion)», представив едва ли не фарсовую нарезку из звуков разбивающегося стекла, угрожающих шагов и марширующих оркестров, сопровождающих рассказ Тибета о лихорадке, преследовавшей пациентов его палаты: «Все пустяки уплывают прочь».

«Nichts» — сплошная стена белого шума, маскирующая тирады помешанного проповедника, — медленно уступает дорогу «Die, Flip Or Go To India», резко меняя перспективу и подчеркивая жуткую искусственную тишину палаты, иногда нарушаемую металлическим звоном хирургических инструментов и шипением трубок. Все заканчивается печальной красотой акустической композиции «Walking Like Shadow», где Тибет сетует на то, что даже постоянное присутствие смерти не способно растопить наши сердца и пробудить спящих.

В октябре 2002 года я спросил Тибета, что он вынес из этого опыта. «То, что мы все умрем, — ответил он. — То, что всех нас будут судить. Раньше для меня это была лишь теоретическая мысль — ведь люди не думают всерьез, что однажды умрут. Но мы все умрем. Это может случиться в любую минуту. Нас будут судить, нас приведут к престолу, а вокруг будут ангельские формы и демонические формы. Еще я вынес, что мир — поле боя многих измерений, и что последняя битва будет битвой божественного с дьявольским». Он рассказал о странном переживании, возникшем у него в больнице. «Помните такие маленькие игрушечные яйца? Эти желтые яйца крутились все быстрее и быстрее, а потом открывались, как цветок, и внутри оказывался цыпленок. Я начал составлять список того, что сделаю, когда меня выпишут — избавлюсь от неважных вещей, от того, что больше мне не нужно и ничего не значит. И вот как-то раз я лежал в палате, смотрел в потолок, теоретически освобождаясь от всего лишнего, и точно так же, как я видел ангела смерти, я увидел, что одна из этих желтых скорлуп начинает крутиться все медленнее и закрывается обратно. Я видел старые привычки, старые структуры, которые вновь сворачивались и проявлялись вокруг меня как Империя. Я не знал, что делать, как их остановить. А потом — бац. И я снова оказался закрыт».