Кровь артефакта - Роман Васин

Моей главной задачей стало добраться до города, не попав под раздачу сталкеров. Трусливый зомби! Кто бы видел. Но я сделал так, что меня не увидел никто. Оказывается, у зомби с воскрешением появляется какой-то новый орган чувств — я стал чувствовать всё живое в радиусе километра, но в отличие от настоящих зомби я старался или убраться подальше или затаиться, пока сталкеры не пройдут.

Оказалось, не так просто совладать с телом, когда рядом живое существо. Тело требовало есть, тело корчилось и стонало всеми суставами. Первый раз, спрятавшись от двух приближающихся сталкеров, я едва не выдал себя, когда оболочка самопроизвольно поднялась и, пуская слюни, пошла в сторону живого мяса. Пришлось брать мёртвеца под более плотный контроль, что решило проблему, но добавило новых забот. Он, словно в отместку, начал накачивать меня своими чувствами, от которых я так старательно отгораживался, чтобы не чуять запах гнилого мяса и не ощущать кружащихся вокруг мелких насекомых. Тело чувствовало голод, тело чувствовало боль. Эти два разных понятия у зомби были единым целым. От голода ожившие мертвецы испытывали самую настоящую боль. Как я впоследствии убедился — только от голода. Ничто другое не тревожило зомби.

Побороть мёртвую плоть оказалось намного легче, чем собственное омерзение, возникшее от соприкосновения с чувствами зомби. Тем не менее, я справился и спустя сутки был на месте — передо мной лежал мёртвый город. Такой же мёртвый, как-то тело, которое я сейчас использую — вроде бы существует, но души нет.

Лёгкое прикосновение чужого разума я почувствовал сразу и мгновенно юркнул в отведённый для меня отнорок, предоставив мёртвое тело самому себе. Зомби повертелся немного на месте и целеустремлённо направился к центру города. Место моего разума, управляющего ожившим трупом, занял кто-то другой, имеющий на зомби определённый интерес. Второй точно не знал, как оно будет, но предупреждал о чём-то подобном и я, словно лётчик находящегося на автопилоте самолёта, просто наблюдал за происходящим из своего угла.

Меня довели до города и, попетляв между домами, вывели на улицу Спортивную, как указывала табличка на одном из домов. Здесь ко мне присоединили ещё двоих зомби, спустя пять минут ещё четверых, а, дойдя до перекрестка и свернув на улицу Героев Сталинграда, нашу небольшую группу влили в целый поток шагающих мертвецов. Такого количества зомби мне не то, что видеть не доводилось, я даже в страшном сне не мог представить, что это возможно. Большинство мертвецов было довольно свежими, и носили форму «монолита», но встречались и довольно потрёпанные экземпляры.

Прозвучал какой-то странный рёв-гудок, и мне нестерпимо захотелось работать. Вот так из ниоткуда появилось желание ломать и строить, таскать и копать. Наряду с этим я ощутил в себе силу, дикую первозданную силу, не оставляющую сомнений, что я смогу свернуть горы. Думаю и все шагающие вокруг меня мертвецы получили подобный допинг, потому как их движения стали чёткими и осмысленными. Нас провели по улице Лазарева, свернули на Курчатова, провели через главную площадь и завели за гостиницу, на которой ещё сохранились старые облезшие буквы «Готель Полiсся». Вот тут я и понял, зачем мне силы экскаватора — за гостиницей полным ходом шла стройка.

План Второго трещал по швам. Да, меня не раскрыли и действительно считали зомби, но ни на минуту не убирали захвативший около города поводок контроля, и тело безропотно повиновалось. С утра нас выводили из ангара, в котором мы, словно истуканы стояли всю ночь, проводили мимо огромных ящиков, из которых мы набирали полные карманы небольших прямоугольных артефактов и направляли к определённому дому. Системы я не заметил, цели находились то на южной окраине города, то на восточной, а иногда и в центре. Бетонные коробки мы вычищали полностью, не оставляя и рам, ни лестничных пролётов, ни стен с потолочными перекрытиями просто вырывая их с мясом из несущих наружных стен. Как всё не завалилось, ума не приложу. Затем мы прикрепляли к вырванному элементу один из взятых артефактов, и строительный элемент пропадал. Просто исчезал в воздухе.

Куда, я узнал спустя пару дней. Два дня я вырывал плиты из разных домов, а затем попал туда, куда эти плиты доставлялись с помощью необычных артефактов — на стройку, но перед этим…

Перед этим нас покормили. Страшно, жутко, немыслимо для разума обычного живого человека. День начался как обычно с перехода из стоячего положения в ангаре в движение, как я думал, на стройку, но нас повели к находящемуся неподалёку стадиону, на котором билось о невидимые стены не менее пятидесяти живых людей. Кого здесь только не было: и сталкеры различных группировок, и военные и даже мелькнуло пара перекошенных от ужаса лиц в гражданской одежде. Я с интересом рассматривал бьющихся в истерике людей, пытавшихся прорвать невидимую преграду и вырваться на свободу, и не понимал, зачем нас сюда привели. А когда понял, ничего не смог поделать, кроме как биться в агонии ужаса и отвращения в отведённом для моего сознания уголке. Мёртвую толпу контролирующий поводок распределил вокруг невидимой преграды и когда мы равномерно встали вокруг орущей кучки живых людей — преграда исчезла.

Мы рвали на куски тёплую плоть и запихивали себе в рот, глотая целые куски, практически не жуя, мы глодали кости и высасывали кишки. У людей не было ни одного шанса. Я попытался полностью отгородиться от происходящего и с ужасом понял, что воплощённая идея Второго не позволяет отгородиться целиком. Зрение, как я ни старался, осталось работать, и я наблюдал за этой вакханалией не в силах даже зажмуриться.

Страшные картины, вставая перед глазами, преследовали меня ещё неделю, а по возвращении стали сниться каждую ночь во сне и если бы не помощь Второго, сделавшего эти воспоминания мутными и зыбкими, словно страшный сон, когда помнишь что было страшно, но не помнишь отчего, я бы сошёл с ума.

Тем временем продолжилась работа. Я, забившись в свой угол и проклиная Второго с его заданием, отрешённо наблюдал, как нас подвели к тёмному провалу, обложенному плитами, и зомби стали спускаться по добытым ранее лестничным пролётам.

Так сменялись дни — то уходящие вниз казематы, то вырывание плит из заброшенных домов, и ни намёка на хозяев этой стройки, на тех, кто держит такое количество мёртвых рабов под тщательным и казавшимся немыслимым контролем. Было ощущение, что кроме огромного количества зомби и иногда мелькавших оборотней здесь вообще никого нет, но я знал, что это впечатление обманчиво. Здесь точно был чей-то разум, преследующий какие-то свои неведомые цели, и возможно я ошибаюсь, но мне кажется, что этот разум был единственным. Многоликим, но единственным, словно одно большое существо, дёргая за ниточки, управляло всем живым, полуживым и мёртвым на всей территории Припяти.