Непримкнувший - Дмитрий Шепилов

1 октября на площади Тяньаньмэнь состоялся военный парад и массовая демонстрация трудящихся. Голубой воздушный океан безоблачен. Всё залито солнцем. Гордо высится государственный герб республики. А рядом — портрет Мао Цзэдуна. Войска построены. На трибунах, как и у нас на Красной площади, члены ЦК, депутаты, делегации из социалистических стран, передовые люди общества.

Торжества открыл мэр Пекина Пэн Чжэнь, который в последующем одним из первых был объявлен представителем «черной банды ревизионистов». Министр обороны Пэн class=SpellE>Дэхуай оглашает праздничный приказ, который, как и у нас во времена Сталина, заканчивался культовыми лозунгами: «Да здравствует великий вождь китайского народа Председатель Мао Цзэдун!»

Мы, советская делегация, Б. Берут, Ким Ир Сен, Г. Апостол и другие представители социалистических стран, находимся на главной трибуне вместе с Мао и его соратниками. Проходят военные академии и училища. Стрелковые, морские, кавалерийские части и мотопехота. Авиадесантники. Артиллеристы и зенитчики. Танки. Народ на площади горячо приветствует свою любимую армию.

Прохождение войск показывает, что в народном Китае уже видны контуры современной армии. Правда, нам рассказывали специалисты, что там ещё не изжиты нравы партизанщины и мелкобуржуазные представления. Нет воинских званий и знаков различия. Нет денежной оплаты, а практикуются натуральные формы обеспечения в зависимости от величины семьи военнослужащего. В звании до командира батальона жениться не разрешается. Приказы и действия командира контролируются партийной ячейкой. И т.д. Но, думал я, это все детские болезни левизны. Они пройдут.

В воздухе появились армады бомбардировщиков и реактивных истребителей. Любуясь ими, я думал: китайцам не придется проходить все мучительные этапы индустриализации. Мы даем и будем давать им технически первоклассные станки и целые поточные линии, строить в Китае самые современные заводы, снабжать передовой технологией, готовить в наших училищах инженеров и техников.

То же и с армией. Им не придется изобретать все типы вооружений — марка за маркой. Это потребовало бы многих пятилеток. Мы сразу даем им реактивные самолеты, реактивную артиллерию, совершеннейшие танки, зенитные системы, боевые корабли. Это будет постоянно умножать экономическое и военное могущество и Советского Союза, и Китая. Какой же подвиг совершил китайский народ и этот великий китаец с огромным лбом, стоящий в нескольких шагах от меня, повернув на социалистический путь развития! Союз двух таких титанов, как СССР и Китай, меняет судьбы всего человечества…

Навсегда запечатлелась в памяти 500-тысячная народная демонстрация на грандиозной площади Тяньаньмэнь.

В первые дни пребывания в Пекине поверхностному взору представляется, что все китайцы — женщины и мужчины, взрослые и дети — одеты в одинаковые синие хлопчатобумажные пары, брюки и куртки. Здесь мы увидели Пекин нарядный, праздничный.

Вот идут колонны рабочих. Они несут диорамы, макеты производимых машин, образцы фабричной продукции. Нарядные крестьяне демонстрируют дары земли. Море цветов колышется над головами сводной колонны школьников. Резко отличается одна от другой покроем платья, расцветками, украшениями каждая колонна представителей различных народностей, населяющих Китай. За ними следует большой отряд лам: в пурпурных одеяниях типа древнеримской тоги, с оголенными руками, бритыми головами, они чем-то напоминают жрецов древнего Египта из «Аиды».

Народное шествие длится долго. Мы фотографируемся с Мао Цзэдуном здесь же, на трибуне. Почитание Мао в народе — превеликое. Каждая колонна, дойдя до трибуны, приостанавливается. Слегка подпрыгивая на месте, демонстранты поднятыми вверх руками, восторженными возгласами приветствуют своего вождя и ждут ответного приветствия с его стороны. Мао медленно приподнимает до уровня плеча правую руку. Ничто не меняется в его скульптурном лице полководца, мыслителя. Взрыв восторга, и колонна возобновляет движение вперед. А над нескончаемым потоком людей плывут портреты Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Сунь Ятсена, Мао Цзэдуна и других китайских лидеров. В небо взмывают гроздья воздушных шаров, стаи разноцветных голубей…

Но вот площадь совсем уж заиграла всеми цветами радуги: перед трибунами появились в колоннах сотни девушек и юношей в шелковых одеяниях. Очень грациозно и пластично они исполнили танец, имитирующий сбор чая, и танцы с шелковистыми лентами и веерами. Вслед за ними молодые физкультурники с большим мастерством продемонстрировали упражнения с обручами и шестами.

Всё это придавало шествию черты красочного карнавала. Недаром за обедом, когда мы остались в своей резиденции одни, Хрущев начал подтрунивать над Е. Фурцевой, секретарем МК партии:

— Вот, Екатерина Алексеевна, учитесь у китайцев, как нужно оформлять и проводить демонстрации. У нас это всё официально и сухо проводится. А тут тебе и пение, и танцы, и физкультурные упражнения…

И уже через месяц, на октябрьских торжествах, целый ряд элементов из китайского опыта проведения демонстраций перенесен был на Красную площадь.

Вечером на этой же площади у ворот Небесного спокойствия состоялось народное гуляние. Вместе с китайскими лидерами мы снова пришли на правительственную трибуну, пили бесконечный китайский чай и беседовали.

Казалось, на площадь вышел весь четырехмиллионный Пекин. Лучи прожекторов кинжалят небо, скрещиваются и разбегаются в стороны. Гроздья фейерверков осыпают землю мириадами разноцветных бриллиантов. Я сошел с трибуны вниз, на площадь.

Веселье разлилось полноводной рекой. Танцы. Пение. Фокусы. Акробатика. Хождение на ходулях. Игры. Сцены из театральных постановок. Канатоходцы. Здесь же передвижные и ручные харчевни, лоточники с водами и сладостями, фрукты. Несмотря на многолюдье, мне показалось, что на площади царит порядок, нет никаких эксцессов, почти не встречаются милиционеры. Вернувшись на трибуну, я поделился своими беглыми впечатлениями с Мао Цзэдуном, Чжоу Эньлаем и другими китайскими товарищами.

Мао:

— Милиция, конечно, есть. Но надобность в ней относительна. Люди отдыхают. Они радостны. Нет оснований для нарушений, нет и нарушений. Люди сами поддерживают общественный порядок. Нравственность масс есть самый могучий источник правопорядка.

Этот беглый обмен мнениями, однако, возбудил у нас тогда разговор, который затем возобновлялся неоднократно. Тема — вежливость. Из многочисленных наблюдений и бесед у нас сложились впечатления, что вежливость является чертой, внутренне присущей китайскому народу, если вообще можно говорить о каких-то национальных чертах и особенностях людей.