Подсознание - Сидарта Рибейро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди методов достижения онейрического транса — голодание, лишение сна, сенсорная депривация, физические испытания или просто засыпание. И это, конечно, не исключительная привилегия шаманов яномама, гималайских йогов или калифорнийских хиппи.
Приведем наглядный пример: в неопятидесятнических религиях[174], распространенных в Бразилии и других странах, очень ценится мистический транс. Программы, передаваемые Вселенской церковью «Царство Божие» на FM-частотах, пропагандируют бдения, заявления о цели, пожертвования и искупление ради достижения экстатической встречи со Святым Духом. Неудивительно, что эти церкви так распространяются по миру — они обещают мощный, приятный транс тем, кто страдает в суровых условиях повседневности.
Обещанное священниками измененное состояние сознания появляется во многих вариантах, включая божеств, ангелов, демонов, духов, ритуалы, танцы, жертвоприношения и все психоделические растения, животные и грибы, которые мы знаем. Многообразие психических состояний, достигаемых этими способами, характеризуется единственной истиной: они вызывают то, чего нет, чтобы дать человеку уйти от того, что есть.
Сновидение возникает через отчуждение реальности и позволяет представить, что могло бы быть. В конфессиональном пространстве, перед осторожным наблюдателем, в интимной беседе с Богом, стоя на коленях, верующий пытается убежать от гнетущей реальности и жаждет сверхъестественного контакта — такого, который придаст жизни смысл.
Когда индейское племя бивер было на грани голода, сновидцы впадали в онейрический транс, чтобы узнать, где в канадской Субарктике можно поохотиться. В амазонских джунглях охотники дживаро ради успешности будущей охоты пьют аяуаску. Если жизнь наяву — это настоящее, то возможности будущего и прошлого принадлежат трансу вместе со всем, чего не было или что еще может быть, с горизонтом альтернативного будущего — миром, построенным на предположениях от противного.
Сон расшифрован
Несмотря на достижения науки о сновидениях, нам еще предстоит много узнать об их природе и роли в поведении человека. Даже элементарные вопросы порой оборачиваются здесь серьезными загадками. Они либо были решены совсем недавно, либо пока остаются неразгаданными.
Еще несколько лет назад некоторые видные ученые в области сна и памяти полагали, что описание сновидения отражает не фактический опыт, а его быструю обработку, выполненную уже бодрствующим мозгом непосредственно после окончания сна. Этот аргумент сформулировал еще в XIX веке французский врач Альфред Мори — в противовес идеям современника маркиза д’Эрве де Сен-Дени.
Американский философ Норман Малкольм в 1956 году вернулся к этому вопросу, рассмотрев его на основе логического несоответствия — обращения к бессознательному состоянию сознания. Для Малкольма сон был языковым обманом, не существующим в реальности психическим явлением, о котором мы знаем только благодаря рассказу во время бодрствования. Малкольм не считал описание сновидения доказательством того, что человек видел сон в прошлом, и полагал, что более благоразумно рассматривать его как явление жизни, имеющее место наяву в настоящий момент.
Другой американский философ, Дэниел Деннет, сейчас работающий в Университете Тафтса, 20 лет спустя возродил дискуссию. Если сон — это событие, о котором мы можем узнать только апостериори, то как нам исключить вероятность того, что это на самом деле не «субъективное переживание» с некоторой долей осознанности, а, скорее, бессознательное накопление синаптических модификаций, которые становятся субъективным опытом только после пробуждения?
Деннет полагал, что опровергнуть представление о формировании сновидения исключительно после пробуждения невозможно. Даже происходящие одновременно сон и сновидение в процессе осознанных сновидений не были приняты в качестве доказательства: объективная проверка существования осознанного сна тоже зависит от субъективных пересказов уже пережитых снов.
Вооружившись столетней фрейдистской идеей, что сон можно познать только через словесный пересказ сновидца, Деннет стал поборником самого бескомпромиссного скептицизма в отношении сновидений и отказывался признать, что сны вообще существуют.
Однако революционные методы расшифровки умозрительных образов поставили его взгляды под сомнение. В последнее десятилетие команды, возглавляемые американскими учеными Джеком Галантом из Калифорнийского университета в Беркли и Томом Митчеллом из Университета Карнеги — Меллона, разработали алгоритмы и экспериментальные процессы, способные посредством визуализации активности мозга с фМРТ обнаружить, что человек видит и думает.
Писатель-фантаст Айзек Азимов истек бы слюной от этого метода. Он основан на анализе посредством машинного обучения обширной базы данных, которая была собрана в результате исследования людей, неоднократно подвергнутых разного рода стимуляция. Изучение огромной коллекции записей церебральной активности в паре с соответствующими стимулами позволяет спрогнозировать новые раздражители на основе сопутствующей нейронной активности.
Метод привел к удивительным открытиям. Было доказано, например, что семантические репрезентации объектов разных категорий, представленные визуально (люди, животные, автомобили, здания, инструменты), отображаются по всей коре головного мозга. Это означает, что они распределяются по мозгу как этносы в глобализированном мире: в каждой стране есть какое-то количество представителей основных национальностей мира.
Репрезентации предметов разных категорий примыкают друг к другу, а не накладываются одна на другую. Но когда испытуемый получает указание искать на пленке определенный визуальный стимул, большая часть вокселей (трехмерных пикселей — пространственной единицы измерения в функциональной МРТ) корректирует свою реакцию на всю искомую категорию.
Это вызывает ее расширение (например, человек), а также категорий, связанных с ней семантически (например, женщина, мужчина, млекопитающее, животное). Напротив, репрезентации категорий, сильно отличающихся от целевой, при этом сжимаются (например, текст, напиток).
Внимание, уделяемое конкретной категории, искажает карту представлений в целом — в соответствии со смысловыми отношениями между представляемыми объектами. Намерения, образы и слова имеют значение.
Помимо выявления совершенно новых аспектов нейронной организации объектов перцепции и воспоминаний, результаты из новой области декодирования мозга имеют глубокие экзистенциальные последствия, поскольку нарушают неприкосновенность мысли. Теперь возможно, пусть только в зачаточной форме, «прочитать» разум другого человека с помощью технологий.
Но и это еще не всё. Результаты первого декодирования снов журнал Science опубликовал в 2013 году. Группа ученых во главе с японским нейробиологом Юкиясу Камитани расшифровала категории психического контента во время начальной стадии медленного сна (дремоты), вполне схожей с быстрым сном в смысле электрофизиологии. Дремота обычно намного короче быстрого сна, поэтому сновидения в этой фазе, как правило, тоже коротки — они больше похожи на отдельные сцены, чем на полноценный фильм.
Используя сигналы из участков головного мозга, удаленных от органов чувств, Камитани и его коллеги в 70% случаев сумели декодировать специфические онейрические черты (например, автомобиль и человек). Исследование находится пока на начальной стадии, но полученных данных достаточно, чтобы проверить гипотезу о формировании снов сразу после пробуждения.
Доказано: наиболее тесная корреляция между нейронным сигналом и психическим контентом имеет место примерно за 10 секунд до пробуждения, а затем снижается. Иными словами, сновидения формируются не после сна, а во сне.
Совсем недавно Джулио Тонони и его команда получили аналогичные результаты при исследовании электрических мозговых волн. Они успешно декодировали
