Явление тайны - Клайв Баркер

— Я помню тебя, — сказал Грилло. — Я видел, как ты посылал огонь.

— Нет. Это был не я.

— Тогда кто же?

— Какая разница, — вмешался Ламар. — Кого из них первого? — обратился он к Джейфу.

Тот игнорировал вопрос.

— Кто я? Странно, что ты это спрашиваешь.

— Прошу вас, — прошептала Эв. — Здесь нечем дышать.

— Тсс, — сказал Ламар. Он подошел к ней и взял за руку. Джейф пошевелился на своем месте, словно раздумывая.

— Никто не знает, как это ужасно.

— Что? — спросил Грилло.

— Искусство. Я достиг Искусства. Теперь я должен воспользоваться им. Это очень трудно после такого долгого ожидания.

«Он боится, — понял Грилло. — Он на краю и боится заглянуть в пропасть». Грилло решил не вставать с полу — так безопаснее. Он тихо спросил:

— Что такое Искусство?

Если слова Джейфа и были ответом, то очень туманным.

— Знаешь, я использовал их страх.

— А твой?

— Мой?

— Твой страх?

— Я думал, что овладел Искусством… но, может быть, это оно овладело мной.

— Ну и хорошо.

— Думаешь? Я не знаю, что с ним делать.

«Вот оно что, — подумал Грилло. — Он получил подарок и боится его развернуть».

— Это может погубить нас всех.

— Ты говорил другое, — пробормотал Ламар. — Ты говорил, что хочешь завладеть снами. Снами всей Америки… Или всего мира.

— Может, и так.

Ламар отпустил Эв и шагнул к своему хозяину.

— А теперь ты говоришь, что это может нас погубить? Я не хочу умирать. Я хочу Рошель. Хочу этот дом. Я не отдам тебе свое будущее!

— Заткнись! — прикрикнул Джейф.

Грилло в первый раз увидел того человека, который был у Центра. Возмущение Ламара пробудило прежнего Джейфа. Грилло в душе проклял комика. Его бунт, впрочем, сделал одно полезное дело: он позволил Эв отойти к двери. Грилло по-прежнему сидел на полу. Попытка последовать за ней могла привлечь внимание к ним обоим, и тогда расправы не избежать. Если она сумеет выскользнуть и поднять тревогу…

Ламар однако не унимался.

— Зачем же ты лгал мне? Я ведь с самого начала подозревал, что от тебя добра не жди. Ну и черт с тобой!

Грилло молча наблюдал, как комик размахивает руками в еще более сгустившейся темноте. Как бы в ответ по углам зашевелились призрачные твари.

— Как ты смеешь? — голос Джейфа был грозным.

— Ты уверял, что это безопасно!

Позади Грилло тихонько скрипнула дверь.

— Безопасно, да, ты это говорил!

— Все не так просто, — сказал Джейф.

— Я ухожу! — крикнул Ламар и повернулся к двери.

Грилло не видел в темноте его лица, но услышал удаляющиеся шаги Эв и успел тихо встать и подойти к двери прежде Ламара. Был почти комичный момент, когда они оба пытались схватиться за ручку двери. Потом что-то бледное из темноты ударило в спину юмориста.

Ламар тихо застонал и выпустил ручку. Грилло так и остался стоять, боясь пошевелиться. Он не видел, что терат сделал с Ламаром, и был рад этому. С него хватало звуков: стоны, глухой стук конечностей и жуткое чавканье. Он разглядел тело комика, бьющееся на полу под навалившимся на него тератом. Потом оба затихли.

— Он умер? — прошептал Грилло.

— Да. Он назвал меня лгуном.

— Я это запомню.

— Твое дело.

Джейф сделал в темноте какое-то движение, и вслед за этим из его пальцев вырвались снопы света, осветив его самого, тератов, усеявших стены, и неподвижное тело на полу.

— Ну что ж, Грилло, — сказал Джейф, — кажется, я все-таки сделал это.

9

После любви — сон. Ни он, ни она не планировали этого, но все горячечные дни, прошедшие с момента их встречи, они спали очень мало, а земля, где они занимались любовью, оказалась достаточно мягкой, чтобы усыпить их. Когда Джо-Бет, наконец, открыла глаза, было уже темно. В траве вокруг завели песню цикады. Деревья тихо шептались; между ними разливался какой-то странный, неуловимый свет.

Она разбудила Хови. Он недоуменно моргал, пока не разглядел ее лицо.

— Привет. Что-то мы заспались. Уже…

— Здесь кто-то есть, Хови.

— Где?

— Вон там, за нами Свет. Погляди!

— Мои очки, — шепнул он. — Они в рубашке.

— Я принесу.

Она отошла от него, ища его рубашку. Он огляделся вокруг. Полицейские заграждения и расщелина, где все еще лежало тело Бадди Вэнса. При свете дня заниматься здесь любовью казалось естественным. Теперь это выглядело каким-то извращением. Где-то внизу лежал мертвец, и в этой же жуткой темноте долгие годы провели их отцы.

— Вот, — сказала она.

Ее голос оторвал его от этих мыслей. Он извлек очки из кармана рубашки и надел. Между деревьями действительно виднелись какие-то огоньки.

Джо-Бет стала одеваться. Даже теперь, когда его занимали совсем другие вещи, ее вид возбудил его. Она уловила его взгляд, нагнулась и поцеловала его.

— Я ничего не вижу, — сказал он почему-то шепотом.

— Может, я и ошибаюсь. Мне показалось, что я что-то слышу.

— Это духи, — сказал он и тут же пожалел. Едва он стал надевать трусы, между деревьями что-то зашевелилось.

— Черт, — прошептал он.

— Вижу, — отозвалась она.

Но она смотрела в другую сторону. Он взглянул туда. Там тоже что-то двигалось.

— Это со всех сторон, — сказал он, надевая джинсы. — Они нас окружили.

Он вскочил, чувствуя под босыми ногами шишки и хвою и лихорадочно думая о том, чем защищаться. Может, поискать какое-нибудь оружие у заграждения? Он взглянул на Джо-Бет, которая уже почти оделась, потом оглянулся на деревья.

Из кустов вышла какая-то мерцающая фигура. Хови узнал, кто это. Это был Бенни Паттерсон, которого он видел прошлым вечером у Луис. Теперь он не улыбался; его лицо было каким-то смазанным, как плохая фотография. Он светился, как будто только что сошел с телеэкрана. Это не был тот свет, что они видели под деревьями.

— Хови! — позвал он.

Его голос, как и его лицо, расплывался и терял индивидуальность, хотя он все еще был Бенни.

— Чего тебе?

— Мы тебя ищем.

— Не подходи к нему, — сказала Джо-Бет. — Это один из тех.

— Я знаю. Они не повредят нам. Правда, Бенни?

— Конечно.

— Тогда покажитесь. Я хочу вас видеть, — Хови обращался ко всем деревьям.

Они послушались. Все они, как и Бенни, сильно изменились с тех пор, как он видел их у Луис Нэпп; их лица расплылись и сморщились, сверкающие улыбки померкли. Они теперь были очень похожи друг на друга — светящиеся силуэты на фоне темного леса. Воображение горожан придало им определенную форму, но без своего творца они быстро теряли очертания, превращаясь в то, чем были изначально: в свет, истекший от умирающего тела Флетчера.