Американская фантастика. Том 7 - Айзек Азимов

— Это лишнее. Я с самого начала сказал, что его ход рассуждений мне не нравится, и Эрби согласен со мной.

— Ну так пусть эта машинка и решит вам всю проблему, — закричал Богерт. — Зачем тогда связываться с недоумками вроде меня?

— В том-то и дело, что Эрби не может решить проблему. А если даже он не может, то мы сами — тем более. Я передаю этот вопрос в Национальный Совет. Мы здесь бессильны.

Богерт вскочил, перевернув кресло. Лицо его побагровело.

— Вы этого не сделаете!

Лэннинг тоже побагровел.

— Вы указываете мне, что делать и чего не делать?

— Именно, — ответил Богерт, скрипнув зубами. — Я решил проблему, и вы не выхватите ее у меня из-под носа, ясно? Не думайте, что я не вижу вас насквозь, — вы, высохшее ископаемое. Конечно, вы скорее подавитесь, чем признаете, что я решил проблему телепатии роботов.

— Вы идиот, Богерт. Еще немного, и я уволю вас за нарушение дисциплины.

Губы Лэннинга тряслись от гнева.

— Вот этого вы и не сделаете, Лэннинг. Когда под рукой робот, читающий мысли, секретов быть не может. Так что не забудьте, я знаю все о вашей отставке.

Пепел с сигары Лэннинга, задрожав, упал. Сигара последовала за ним.

— Что? Что…

Богерт злорадно усмехнулся:

— И я — новый директор, поняли? Я прекрасно это знаю. Черт вас возьми, Лэннинг! Командовать парадом здесь буду я, не то вы попадете в такую переделку, какая вам и не снилась.

Лэннинг вновь обрел дар речи и заревел:

— Вы уволены, слышите? Вы освобождены от всех обязанностей! Вам конец, понимаете?

Богерт усмехнулся еще шире.

— Ну, что в этом толку? Вы ничего не добьетесь. Все козыри у меня. Я знаю, что вы подали в отставку. Эрби рассказал мне, а он знает это от вас.

Лэннинг заставил себя говорить спокойно. Он выглядел старым-старым, с его усталого лица исчезли все следы краски, оставив мертвенную желтизну.

— Я должен поговорить с Эрби. Он не мог сказать вам ничего подобного. Вы крупно играете, Богерт. Но я раскрою ваши карты. Идемте.

Богерт пожал плечами.

— К Эрби? Ладно. Ладно, черт возьми!

Ровно в полдень этого же дня Милтон Эш поднял глаза от только что сделанного неуклюжего наброска и сказал:

— Вы уловили мою мысль? У меня не очень удачно получилось, но он будет выглядеть примерно так. Чудный домик, и достается он мне почти даром.

Сьюзен Кэлвин нежно взглянула на него.

— Он действительно красивый, — вздохнула она. — Я часто мечтала…

Ее голос затих.

Эш оживленно продолжал, отложив карандаш!

— Конечно, придется ждать отпуска. Осталось всего две недели, но из-за этого дела с Эрби все повисло в воздухе. — Он опустил глаза. — Потом, есть еще одна вещь… Но это секрет.

— Тогда не говорите.

— А, все равно. Меня как будто распирает — так хочется кому-нибудь рассказать. И, пожалуй, лучше всего здесь… хм… довериться именно вам.

Он несмело усмехнулся.

Сердце Сьюзен Кэлвин затрепетало, но она боялась произнести хоть слово.

— По правде говоря, — Эш подвинулся к ней вместе со стулом и заговорил доверительным шепотом, — это дом не только для меня. Я женюсь! В чем дело? — Он вскочил.

— Нет, ничего. — Ужасное ощущение вращения исчезло, но ей было трудно говорить. — Женитесь? Вы хотите сказать…

— Ну конечно! Пора ведь, правда? Вы помните ту девушку, которая была здесь прошлым летом? Это она и есть! Но вам нехорошо! Вы…

— Голова болит. — Сьюзен Кэлвин слабым движением отмахнулась от него. — У меня… у меня это часто бывает в последнее время. Я хочу… конечно, поздравить вас. Я очень рада…

Неумело наложенные румяна двумя некрасивыми пятнами выступили на ее побелевшем лице. Все вокруг снова закружилось.

— Извините меня… пожалуйста… — пробормотала она и, ничего не видя, шатаясь, вышла. Катастрофа произошла внезапно, как во сне, и была невероятно жуткой.

Но как это могло случиться? Ведь Эрби говорил…

А Эрби знал! Он мог читать мысли!

Она опомнилась только тогда, когда, едва дыша, прислонившись к двери, увидела перед собой металлическое лицо Эрби. Она не заметила, как поднялась на два этажа по лестнице, — это произошло за один миг, как во сне.

Как во сне!

Немигающие глаза Эрби глядели на нее, и их красноватые круги, казалось, выросли в тускло светящиеся кошмарные шары.

Он что-то говорил, и она почувствовала, как к ее губам прикоснулся холодный стакан. Она сделала глоток и, вздрогнув, немного пришла в себя.

Эрби все еще говорил, и в его голосе было волнение, боль, испуг, мольба. Слова начали доходить до ее сознания.

— Это все сон, — говорил он, — и вы не должны этому верить. Вы скоро очнетесь и будете смеяться над собой. Он любит вас, я говорю вам. Любит, любит! Но не здесь! Не сейчас! Этот мир — иллюзия.

Сьюзен Кэлвин, кивая головой, шептала:

— Да. Да!

Она вцепилась в руку Эрби, прижалась к ней, приникла к этой стальной руке, широко раскрыв глаза, повторяя снова и снова:

— Это ведь неправда, да? Это неправда?

Сьюзен Кэлвин не помнит, как она очнулась. Как будто из туманного, нереального мира она попала под резкий солнечный свет. Оттолкнув от себя тяжелую руку, она широко раскрыла глаза.

— Что же это ты делаешь? — Ее голос сорвался в хриплый вопль. — Что же это ты делаешь?

Эрби попятился.

— Я хочу помочь.

Кэлвин пристально смотрела на него.

— Помочь? Как? Говоря мне, что это сон? Пытаясь сделать меня шизофреничкой? — Она истерически напряглась. — Это не сон! Если бы это был сон!

Внезапно она охнула.

— Постой! А! Понимаю! Господи, это же так очевидно…

В голосе робота послышался ужас:

— Но я должен был…

— А я-то тебе поверила! Мне и в голову не пришло…

Громкие голоса за дверью заставили Сьюзен Кэлвин умолкнуть. Она отвернулась, судорожно сжав кулаки, и когда Богерт и Лэннинг вошли, она стояла у окна в глубине комнаты. Но ни тот, ни другой не обратили на нее ни малейшего внимания.

Они одновременно подошли к Эрби. Лэннинг был гневен и нетерпелив, Богерт — холодно язвителен. Директор заговорил первым.

— Эрби, слушай меня!

Робот повернулся к старому директору:

— Да, доктор Леннинг.

— Ты говорил обо мне с доктором Богертом?

— Нет, сэр, — ответил робот не сразу.

Улыбка исчезла с лица Богерта.

— В чем дело? — Богерт протиснулся вперед и встал перед роботом, расставив ноги. — Повтори, что ты сказал мне вчера.

— Я сказал, что… — Эрби замолк. Где-то глубоко внутри его механизма задрожавшая металлическая мембрана произвела тихий нестройный звук.