Чаша отравы (СИ) - Герасимов Игорь Владимирович

— Да, — откликнулись оба.

— А теперь возвращаемся к термину «фашизм». Вспомним, что сказал Георгий Димитров, лидер болгарских коммунистов, которого нацисты ложно обвинили в поджоге рейхстага. Помните такое определение — фашизм это диктатура финансового капитала?

— Кажется, да, — произнес Игнатенко. — Помню, в интернете читал.

— Да, тоже смутно помню, — сказал Дашкевич.

— Так вот... В общем-то, это правильное определение. Но я бы его уточнил, исходя из исторического опыта последующих десятилетий. Фашизм — это диктатура консолидированного капитала. Капитала, развитого до высшей стадии. Консолидация и монополизация капитала — объективный и естественный процесс. Каким путем это происходит — вторичный вопрос. Или это «мейнстримный» путь, присущий ядру мировой системы капитализма. Через образование финансового капитала и выделение олигархии, через транснациональное переплетение владением активами ТНК и инвестфондов. Или же субъектом фашизма, ведущим звеном, локомотивом в процессе консолидации становится некая идейно-политическая структура — как в муссолиниевской Италии, гитлеровской Германии. В иных странах, причем независимо от их размера... скорее на тот момент не слишком развитых по сравнению с такими, как Британия и США... тоже выделялось консолидирующее капитал ядро. В виде монархии, национал-идеократических диктатур, боярского олигархата, военной аристократии — или сочетания перечисленного. Именно наличием такого ядра и объясняется, что Польша, Финляндия, Венгрия, Болгария, Румыния, Эстония, Латвия и Литва стали фашистскими. Чехословакия же, где такого ядра не было, где развитая буржуазия полностью взяла власть в свои руки, оставалась формальной демократией до гитлеровского поглощения. Испания после победы мятежа Франко встала, разумеется, в тот же фашистский ряд. Похожую систему мы видим в Латинской Америке. Классический пример — семейство Сомосы. Режим Пиночета. Да, на тот момент, в двадцатом веке, этот процесс имел национальное измерение, если не считать, конечно, прямых поглощений одних стран другими в ходе войн. Ныне, как мы видим, система стала уже транснациональной.

— Глобальный фашизм? — уточнил Игнатенко.

— Да, — подтвердил Иван. — И это не пропагандистский ярлык от антиглобалистов всех оттенков. А соответствие строгому базовому определению фашизма.

— А такие его признаки, как террористические рычаги власти, ксенофобия, антисемитизм, диктатура, зажимание прав и свобод, травля инакомыслящих, разделение населения на полноценных и неполноценных, стравливание отдельных частей общества между собой? — поинтересовался Гена.

— Это не признаки, а инструменты, которые могут проявляться с той или иной степенью открытости, заметности, — объяснил Смирнов. — Хотя с течением времени система неизбежно тяготеет к всё более открытому их внедрению. Даже в самых развитых, традиционно демократических, странах.

— Даже в них? — удивился Денис.

— Да. Диктатура в том смысле, что базовые принципы не подлежат сомнению, и политические силы, представляющие интересы иных классов, никуда не пускают.

— Ну, не знаю... — сказал Игнатенко. — А как же Трамп?

— Трампа неизбежно скинут, причем демонстративно пойдя на фальсификации, чтобы показать силу. Его допустили на один срок только с целью концентрации на нем огня, чтобы спровоцировать симпатизирующие ему силы на неосторожные действия и в конечном итоге одним махом подавить всю остаточную субъектность национального капитала США. Сделать его навсегда подчиненным глобальному конгломерату.

— Вот как? Хм... — сказал Дашкевич. — Значит, все надежды на олицетворяемый Трампом реванш сил, противостоящих глобализму, бессмысленны?

— Разумеется. Смешно уповать на такое. То, что называют «глобализмом», а, по сути, глобальным фашизмом, — лишь продукт закономерного объективного развития, абсолютно естественного... Идем дальше. Зажимание прав и свобод простых граждан происходит уже на наших глазах везде. Ну, антисемитизм никому уже не нужен, это дело прошлого. А вот деление общества на полноценных и неполноценных, разжигание розни между его частями происходит постоянно. Провозглашается, например, какой-нибудь абсурдный манифест — неважно, какой, в пользу сексуальных меньшинств, в пользу рас. Причем только на словах — о том, чтобы добиться действительного экономического равноправия, и речи нет. А тот, кто не согласен с абсурдными идеологическими установками, тот становится изгоем, того начинают травить. И травят даже не только тех, кто выступает против, а уже и тех, кто недостаточно громко выступает за...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— То есть любая буржуазная диктатура это фашизм? — уточнил Гена.

— В эпоху укрепления глобального консолидированного империализма, я считаю, это утверждение справедливо. Такая диктатура — неотъемлемая часть всемирного фашизма и потому сама по себе является фашистской. Хотя многие со мной не согласятся.

— А террористические методы управления... — сказал Дашкевич.

— Диктатура к ним тяготеет естественным образом. Пусть такие методы до поры до времени и не слишком афишируемы, слегка скрытые в бархатной перчатке. Но в последнее время перчатки снимаются и маски срываются. Возьмем как знаковый момент преследование Ассанжа. Оно указывает именно на терроризм глобальной власти, на ее склонность демонстративно, фабрикуя на пустом месте улики, преследовать, по сути, за свободу слова. Публично и открыто используются двойные стандарты. Полным ходом идет отказ от демократии и прав человека, узаконено упразднение тайны переписки, разрешены пытки и, как мы видим по делу Ассанжа, максимально свирепое наказание за разглашение информации о нарушении прав. Британия и Швеция фактически преследовали и преследуют его за то, что он якобы нанес вред интересам США. Мы видим, что границы и национальные интересы тут уже не в счет. Имеет значение лишь интерес глобальной фашистской системы как единого целого.

— Получается, по-твоему, отдельные страны фактически стали этим фашистским единым целым, — сказал Гена. — Правильно я понимаю?

— В известном смысле да. Есть англосаксонская империя с ядром в США, в нее де-факто входят Канада, Британия, Австралия, Новая Зеландия. И вдобавок к этой империи — практически вся Европа. Это уже единая структура. Политически и экономически. Произошла беспрецедентная транснациональная консолидация. Отдельные механизмы могут различаться применительно к различным странам и их статусу. Кто-то в ядре, кто-то на периферии. Британия то в Евросоюзе, то вышла из него. Это не суть важно. Важно то, что если и остались где-то остатки национальных интересов, национальной субъектности, то она уже заведомо уступает глобальной, транснациональной, является по сравнению с ней вторичной, тенью. Это уже арьергард. А в иных странах и этого нет. Есть только статус пищи. Сейчас стали пожирать бывший СССР. Прибалтику поглотили сразу же. На Украине в 2014-м, когда нужно было сделать из нее антироссийского зомби, взломали остаточную олигархическую семибоярщину и ввели прямое управление глобального центра. И, соответственно, буржуазная демократия, которая сохранялась из-за отсутствия одного доминирующего ядра в течение долгих десятилетий, уступила место чистому, незамутненному фашизму. Сначала роль приказчика глобального фашизма, подсуетившись, взял на себя один из олигархов — Порошенко. Его сменил чисто наемный менеджер Зеленский. Аналогично взломали и Молдавию, там было проще, там был только один олигарх Плахотнюк. В его неприятии, кстати, вполне предсказуемо, совпали интересы глобального центра и владельцев России. Но совпали, понятное дело, лишь в одной точке. Глобальный центр заведомо оказался сильнее и пожинает плоды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А другие страны бывшего СССР? — поинтересовался Дашкевич.

— Везде, где есть доминирующее ядро, сформировался, по сути, фашизм. В основе своей, с той или иной степенью полноты и завершенности. Это Азербайджан, Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, Туркмения. Это ядро монопольно присвоило социалистическое достояние. Там, где изначально немонопольно, как в Киргизии, Армении, Молдавии, сохранялся режим относительной буржуазной демократии, основанной на конкуренции. Но и эти режимы закономерно тяготеют к фашизму. Про Молдавию я уже сказал. Армению фашизирует Пашинян, подрядчик глобального фашизма. Он скоро сольет Нагорный Карабах азербайджанцам и туркам. В Турции, кстати, роль консолидирующего ядра выполняет партия Эрдогана. Дело там идет к открытому отказу от кемалистского наследия с переносом столицы в Стамбул, а, возможно, даже и восстановлением султаната. По сути, турки стали региональным подрядчиком глобального фашизма, с известной национальной автономией.