С улыбкой хищника - Игорь Середенко

Пиршество гиен не знало предела. Их жадное чавканье внизу, не трогало Абрафо, он особо не переживал утрату брата. Конечно, он не желал такой лютой смерти. Но здесь, на дереве, в безопасности он понял одну истину. Духи избрали его, он был нужен — вот почему ему удалось выжить. Он был горд за себя и полагал, что эта жертва, которой стал его собственный брат, не случайна, ведь за все приходится платить. Из отцовских ритуалов о жертвоприношении, куда его отец не допускал, но он все же находил возможность проникнуть к запретным знаниям, Абрафо все же кое-что подчеркнул. Для достижения цели, а в особенности черной магии, нужно задобрить темных духов, дав им жертву. Очевидно, Абрафо в трагической истории с братом о чем-то таком подумал. После этого несчастного случая Абрафо получил все, что хотел. Теперь он не переживал, что глубокие тайны магии достанутся только ему, и его отец передаст свое искусство лишь ему, так как теперь он единственный наследник у отца.

С этих пор Абрафо стал изучать всех темных духов Лоа, и уделять каждому особое внимание, одаривая их особыми подарками — жертвами.

Однажды, в межплеменных войнах, убили его отца. Тогда Абрафо считал, что так и должно быть, великий маг, избранный, должен быть один, двоим, нет места в мире духов. С этих пор, а может быть и раньше, Абрафо стал посещать странный сон — не сказочный, не вездесущий, не направленный в будущее, а связанный с прошлым. Он стал видеть во сне гибель своего шестилетнего брата, и каждый раз он переживал всю разыгравшуюся тогда трагедию, ставшую, как он полагал, переломным моментом его жизни. Но в этом сне он не гордился победой, не искушал тщеславие, не был объят местью, не был пронизан желанием возвыситься над миром и людьми, чтобы стать ближе к бессмертным, Абрафо слышал дикий плач, жуткие утробные крики младшего брата, зовущего его на помощь и заглушаемые свирепым рычанием голодных гиен. Сердце Абрафо страдало всякий раз, когда ему снился этот жуткий сон, преследующий его, казалось вечность. Он переживал, мучился, не находил себе места. Повторяющийся сон довел его сознание до безумного исступления, до болезненного состояния, при котором он вздрагивал всякий раз, когда засыпал. Сон напоминал ему не только о гибели брата, но и о его поступке.

Мог ли он поступить тогда иначе? Этим вопросом он задавался всю свою долгую жизнь, но не найдя ответа, так как его сердце было подчинено желаниям неутолимого мозга — знать и уметь больше, чем любой смертный на земле, он успокаивал себя — «ведь это только сон, обычный сон». Так он жил много десятков лет: ночью — чувствителен к боли и трепетно переживающий гибель брата, а днем — гордый и холодный к людским трагедиям.

После утраты отца и учителя, Абрафо продолжил обучение у других магов, стал посещать тайные сборы колдунов, на которых он был принят в общество магов вуду — главным образом, из-за гибели его отца на поле боя. Тогда Абрафо было пятнадцать лет. Он не забыл свой опыт, не утратил переданные отцом знания, и совершенствовал искусство магии, уделяя особое внимание ее важной ветви — жертвоприношение. Он с большим желанием совершал обряды жертвоприношения, так как знал, что эти подачки есть тайные ворота в мир духов, куда он без сомнения стремился проникнуть. Он ни перед чем не останавливался, в угоду духов и их алчных желаний шли различные животные и даже люди. Последние у Абрафо пробуждали особые стремления — он тщательно готовился к каждому ритуалу, изучая все его детали и пробуждая в себе близость к жертве — он чувствовал и осознавал все то, что переживала его жертва, как бы находясь с ней в одной, единой оболочке. Но в отличие от жертвы Абрафо был абсолютно холоден к ее мольбам, крикам о помощи. Бесполезно было его просить, сжалиться над страданиями. Он был нечувствителен к горю людей. Абрафо все больше и больше участвовал в жертвоприношениях. Вскоре его стали бояться и обходить стороной даже его учителя и товарищи по магии. Так он остался, никем не понятый, один. Но находясь отшельником вдали от людей, он углублялся в таинство все с возрастающим рвением. Для существования ему приходилось вылезать из своего убежища и выходить к людям, необычным, богатым, жадным и злым. Так, выполняя их волю, он приобрел себе черную славу, зависть и уважительный страх. Бедные боялись его, а богатые уважали, но держали его на расстоянии, побаиваясь черного мага. Его умения в народе стали носить легенды, о нем вспоминали, тихо перешептывались, даже среди черных магов. Находясь на вершине мастерства, вдали от общества, он не переставал думать о своем сне, пытаясь разрешить эту загадку.

Совершая кровавые жертвоприношения, он не понимал, что на самом деле проводил их из-за того, что хотел избавиться от своего давнего, тянувшегося с детства чудовищного сна. Борьба ночи и дня для Абрафо стала трагедией его жизни. Он страдал ночью, обливаясь слезами, трепетно переживая за гибель брата, и был холоден и непреклонен к людскому горю днем. День и ночь, тьма и свет, тщеславие и сострадание боролись в нем каждый день, заставляя его душу переживать, раскаляя ее докрасна, как сталь в печи, и охлаждая ее алчностью к магии и цинизмом, как холодной водой. Его изуродованная, бесформенная душа, была как загнанная в угол овца, у которой не было шансов на спасение, ее, то отпускали, то прижимали к стене так, что кровь выливалась наружу.

Именно этот, свой страшный сон, увидел Абрафо, когда вздремнул, утомленный, рядом с ритуальным столбом, в деревянном бараке, где находились клетки, и в одной из них сидела, измотанная, голодная, но смелая и отчаянная девушка по имени Захра. Так и в этот раз душа старого мага переживала, уже в который раз, гибель шестилетнего брата. За долгие годы Абрафо научился контролировать сны, но этот сон был ему неподвластен, и это раздражало мага. Он не мог предвидеть появление сна, не мог его остановить. Не мог забыть. Но всякий раз, когда он кончался, маг приобретал силу над собой и мог проснуться, когда пожелает. Но в этот раз, после завершения сна, началось другое видение. К ужасу мага — он не мог его остановить.

Ему снилось, что он находится на небольшой прогалине в окружении больших деревьев. Неожиданно для себя, когда все его старания прекратить сон и проснуться закончились провалом, он слышит злобный рык какого-то дикого и злобного зверя. Он с ужасом оглядывается и видит позади себя гиену. Она была огромна, такой же, когда погиб его брат. Абрафо совершает попытку спастись, он стремительно бежит к дереву, но неумолимо падает, сильно ударяясь о твердый грунт. Он тревожно оглядывается и видит приближение гиены, видит два ряда острых, как бритва, зубов, готовых впиться ему в глотку и разорвать ее за считанные секунды. Абрафо, ища спасение, оглядывается по сторонам, но никого, кто бы мог прогнать свирепого хищника, вступить с ним в схватку, прийти на помощь, не было. Он был один. Абрафо в последнюю секунду бросил взгляд отчаяния на дерево, казавшееся ему спасительным убежищем, но холодные, равнодушные и пустые ветви, массивного великана, остались безучастными к мольбам человека, попавшего в беду. К своему дикому ужасу он увидел над собой зловещую тень пасти гиены, его тело вздрогнуло, он замер в оцепенении, подобно жертве, парализованной страхом. Находясь на разбитых коленях, он медленно поднял глаза к верху и увидел над собой два ряда белых зубов, с них медленно тянулась слюна, падая ему на голову. Зловещая пасть хищника вцепилась острыми зубами в голову Абрафо и стала жевать его мозг … все кругом потемнело.