Кендермор - Мари Кирхофф

— Несите его на склад древесины! Будем делать желобы! — пытался перекричать апплодисменты Тас. — Да поднимите его повыше! Он же волочит по земле ноги…

Вскоре на площадь устремились другие кендеры, направленные сюда Трапспрингером и обоими Метвингерами. Тассельхофф оставил нескольких кендеров на площади, чтобы они направляли опоздавших, а сам повел пополнение по следу недавнего смерча, а затем свернул к водонапорной башне.

Три кендерморские водонапорные башни были результатом внедрения проекта, утвержденного городским советом четырьмя годами ранее. На этот раз мэр и советники единодушно решили, что строительство водонапорных башен заметно облегчит жизнь горожан, которые живут далеко от городского колодца и вынуждены ежедневно бегать туда за водой. Вместо того, чтобы тягать воду вверх, можно позволить ей стекать вниз.

К несчастью, инженеры не предусмотрели в конструкции башни даже подобия крана, и еще печальнее, что обнаружилось это после того, как команда водолеев убила несколько недель, чтобы заполнить только что выстроенные башни водой. Очевидно, устранить дефект конструкции можно было единственным способом — проткнуть дыру у дна бочки, выпустить всю воду, а уж потом приделать кран. Однако при мысли о том, что вся их многонедельная работа обратится в ничто из-за глупости какого-то кретина, водолеи расторгли контракт с городскими властями.

Эта история вызвала большой резонанс среди жителей города, а рейтинг проекта упал столь низко, что даже ребенку было ясно: если строительство все-таки завершат и приделают краны к башням, не найдется ни одного желающего на ныне пустующие должности обслуживающего их персонала. Пожалуй, самым трезвым решением во всей ситуации оказалось заключение совета, что пустые башни с кранами столь же бесполезны, как и наполненные под завязку водой, но без кранов. На том и порешили. Вот потому-то водонапорные башни так и простояли четыре года: полные, но без кранов.

Ко времени, когда закончилось сооружение желобов, под самой крупной из водонапорных башен собралось больше сотни кендеров. Среди обломков зданий скакали языки пламени, каждую минуту грозя перекинуться на ратушу и обширную часть города, почти не тронутую огнем, которая располагалась по другую ее сторону.

Тассельхофф вскарабкался на самую верхушку башни. Отсюда он мог видеть все, что творится вокруг, и в то же время все кендеры могли видеть его. Он осмотрел несколько ключевых позиций, и, удостоверившись, что все готово, крикнул:

— Винсинт! Ты среди нас самый большой и сильный! Ты будешь в основании пирамиды, прямо подо мной. Кто-нибудь еще, взбирайтесь на Винсинта!

Сотня кендеров всех возрастов рванулась выполнять распоряжение и принялась карабкаться огру на плечи, перепрыгивая друг через друга. Четверки кендеров покрупнее формировали основание, на них забирались кендеры полегче. Всего получилось три ряда в высоту. Верхние держали над головами желобы, высеченные Семусом. Сложенные вместе, они образовали живой водопровод, призванный отводить от башни воду в нужном направлении. Шеренга кендеров с желобами над головой растянулась почти на восемьдесят ярдов вдоль разрушенной полосы, получившей название "Аллея Смерча".

Трапспрингер, занявший свое место почти в конце водопровода, уже чувствовал, что от жары начинают съеживаться волосы на руках и брови.

Построив водопровод, Семус поудобнее перехватил топор и, еще раз примерившись к громадине башни, принялся выбивать в толстенном дереве дыру. Летели секунды, секунды складывались в минуты… Стена обломков уже пылала вовсю, опаливая Трапспрингеру тунику, занялось несколько зданий по ту сторону Аллеи Смерча. Топор Семуса, поначалу окалывавший от башни при каждом ударе куски дерева размером с кулак, нынче бестолково бился о внутренние слои дерева, влажные и эластичные.

Стоявший под Трапспрингером кендер упал в обморок от жары, и передний край водопровода уткнулся в землю. Несмотря на то, что пламя едва не лизало щиколотки, следующая колонна изо всех сил пыталась удержать свои желобы вверху. Тассельхофф, стоящий на верхушке башни, сложил ладошки рупором и что есть мочи закричал единственное, что пришло ему в голову: морскую песенку, которая так славно сработала в случае с овражными гномами.

Если ты живешь у моря, если дух твой молодой,

Расцелуй свою красотку и айда за мной!

Натянули паруса да подняли якоря,

Полетели вслед за ветром через Балифор в моря.

Один за другим кендеры подхватывали песню. Из-под топора Семуса брызнула тонкая струйка воды. После второго удара вода заструилась, а третий пробил в стене башни брешь, из которой потоком хлынула вода и с размаху врезалась в подставленные желоба. Кендеры, их державшие, шатались и раскачивались, но продолжали стоять и петь песню.

Когда вода достигла последних желобков и полилась далее, ввысь устремились огромные тучи пара, а Аллею Смерча устлал горячий туман. По все ее длине горящие обломки и балки, раскаленные уголья шипели, трещали, постепенно затухая. Вода растекалась во все стороны, порождая новые и новые облака пара, и распостранилась даже дальше, чем мог увидеть Тас со своей водонапорной башни.

Через пятьдесят минут после появления первой струйки водонапорная башня наконец опорожнилась. Изможденные кендеры роняли желобки и валились с ног. Из куч шевелящихся тел один за одним выползали желающие полежать в сторонке, на курящейся теплой земле. Тассельхофф утер лицо рукавом и с удивлением обнаружил, что рукав стал черным от сажи.

Он медленно слез с башни и отправился на поиски друзей.

— Тассельхофф! Тассельхофф! Вот же он!

Тас с Вудроу оторвались от кружек теплого пенящегося пива, которое они попивали у таверны, только что переименованной в "Обожженного скорпиона". Держась за руки и сгибаясь от ветра, к ним приблизились Трапспрингер и Дамарис.

— Тас, мой возлюбленный племянник! У меня для тебя чудесные новости, — начал Трапспрингер. — Разумеется, если ты не станешь возражать, — игриво подмигнул он Дамарис.

— Дамарис Метвингер, с которой ты был помолвлен, и я собираемся обручиться, и чем скорее мы поженимся, тем лучше. Да не смотри ты так! Ну?! И что скажешь на это?

Несколько минут Тассельхофф молча смотрел на дядюшку и предназначенную ему в жены девушку. Вудроу показалось, что он уловил сквознувшую в его взгляде печаль, однако с таким же успехом это выражение можно было отвести и на счет накопившейся за день усталости. Потом Тас встал, накрыл ладошкой их соединенные руки и громко возвестил:

— Вскрывайте еще бочку. Мой дядюшка наконец женится!