Грустный оптимизм счастливого поколения - Геннадий Козлов

Лазерное научное сообщество сейчас является в науке самым многочисленным и представительным, оно превзошло некогда всемогущественное ядерное. Лазерные конференции собирают наибольшее число участников и ежегодно удивляют мир новыми достижениями. А ведь всего пятьдесят лет назад ничего этого не было.

Вторым событием в физике второй половины прошлого века, претендовавшим на революционность, явилось открытие так называемой высокотемпературной сверхпроводимости – ВТСП. В отличие от лазеров, оно по своей сути было не столь новаторским, но при этом наделало не меньше шума, нежели лазеры. Сверхпроводники – материалы с уникальными свойствами. Они не оказывают сопротивления электрическому току, который может существовать в них сколь угодно долго без всякой подпитки. На их основе можно строить мощные магниты, практически не потребляющие энергию.

Сверхпроводники известны с начала XX века, однако их рабочие температуры были очень низкими, вблизи абсолютного нуля (–273° С), что ограничивало их применение рамками физических лабораторий. Все изменилось в одночасье после публикации статьи швейцарских исследователей Дж. Бернорца и А. Мюллера, сообщившей об обнаружении новых сверхпроводников с рабочими температурами на сто градусов выше. Хорошо организованное сообщество ученых, работающих в области сверхпроводимости, сумело придать этому открытию такую значимость, что творцам тут же присудили Нобелевскую премию. Подобного не случалось ни до, ни после.

Силами академика Ю. Осипьяна важность открытия была доведена до руководства страны. Рисовались такие перспективы, что члены Политбюро ЦК КПСС для изучения вопроса специально выезжали в Институт физики твердого тела в г. Черноголовку. Было принято решение о выделении невиданных по тем временам средств для закупки оборудования и организации специальных программ исследований. Если бы лишь половина проектов реализовалась, у нас все было бы на сверхпроводниках: и линии электропередач, и транспорт, и связь, и компьютеры, не говоря уже о военной и специальной технике.

Возникший ажиотаж порушил весь размеренный уклад научной работы, внеся невероятную суматоху и даже авантюризм. Международные конференции по ВТСП шли одна за другой и собирали тысячи участников. Горячка была такая, что докладчики показывали совершенно сырые экспериментальные результаты, иной раз только что полученные из лаборатории по факсу.

При оформлении нашей делегации на первую международную конференцию сотрудник МИДа попросил меня разъяснить, в чем смысл перехода на провода линий электропередачи из этих так называемых высокотемпературных сверхпроводников:

– Если провода придется нагревать, то это же потребует больших энергетических затрат и очень неудобно.

– Да нет. Провода придется охлаждать до минус 200 градусов.

– Какая же она, к черту, высокотемпературная?

Это наглядная иллюстрация того, как умеют ученые давать названия своим детищам.

По прошествии двадцати пяти лет ажиотаж спал совершенно. Научные знания серьезно продвинулись, но ожидаемой революции в технике не случилось. Новые материалы оказались технологически неудобными. Завистники (ученые других специальностей) иной раз пеняют инициаторам бума ВТСП. В общем-то, зря, выделенные средства тогда были потрачены весьма рационально, особенно по теперешним меркам.

Современная физика – это разветвленная область исследований, простирающаяся от микромира элементарных частиц до глубин космоса, от биофизики до геофизики, от физики твердого тела до физики плазмы, от технической физики до математической физики. Усилиями физиков были созданы самые совершенные приборы, ставшие на вооружение современной биологии, химии, геологии, медицины, материаловедения и других научных дисциплин.

Больше всего грандиозного было создано в области ядерной физики и физики высоких энергий. Именно здесь не прекращаются попытки раскрыть некоторые тайны строения материи и процессов образования миров. Тайны эти природа запрятала так глубоко, что приблизиться к ним можно только путем создания огромных и дорогущих ускорителей заряженных частиц.

Первый советский ускоритель – синхроциклотрон был построен по инициативе И. Курчатова в Дубне в конце 1949 года в условиях особой секретности, поскольку большие надежды на него возлагали военные. Но, в отличие от ученых, тут их ждало скорее разочарование. Результаты проведенных исследований дали важные знания о строении материи, но не привели к созданию нового оружия. Подозреваю, что Курчатов и тогда понимал это, впрочем, как и то, что иным путем добиться строительства такой важной для научных исследований установки было невозможно.

Огромный ускоритель, имеющий электромагнит объемом с целый зал, был разработан и сооружен за два года – сроки, рекордные для того времени и совершенно нереальные для нашего. Сорвать их было самоубийством, поскольку запуск ускорителя был приурочен к семидесятилетию Иосифа Виссарионовича. Но при этом делалось все весьма основательно, так что ускоритель исправно работает и сейчас. Подобных долгожителей в мировой практике нет и, думаю, никогда не будет. Это относится и к другим уникальным дубненским установкам, поэтому и не счесть открытий, сделанных в Объединенном институте ядерных исследований (ОИЯИ) – крупнейшем международном научном центре на российской земле.

Пятидесятые годы прошлого века были для советской экономики не самыми простыми, но и в этих условиях подобные грандиозные объекты строились не без изысков, вспомнить хотя бы метрополитен. Особенно красив дубнинский синхрофазотрон, расположенный в величественном здании круглой формы с колоннадой и сферическим куполом, ставшим символом ОИЯИ.

Синхрофазотрон гораздо больше и мощнее синхроциклотрона, но при этом и его конструкция не лишена изящества и строгости линий. Магнит ускорителя вошел в Книгу рекордов Гиннесса как самый тяжелый в мире. Его вес 36 тыс. тонн – более пятисот груженых вагонов. Просторный двухъярусный зал управления синхрофазотроном заполнен большими металлическими шкафами и пультами с множеством регистрирующих устройств, стрелочных приборов, сигнальных лампочек, ручек, кнопок и клавиш. Не случайно именно здесь снимался фильм «Девять дней одного года». Раньше все блоки систем управления делались на электровакуумных лампах, что существенно усиливало производимое ими впечатление. Те, кому доводилось видеть старинные физические приборы, наверняка обращали внимание и на их изысканное оформление.