Альфа и Омега. Книга 3 (СИ) - Сейд Анна

Ощущение липнущей к коже одежды раздражало, и я кое-как, опираясь на стены, все же довела себя до душа. Еще раз хорошенько вымылась и переоделась в чистое — к собственному удивлению, обнаружила тут целую стопку собственного нижнего белья и еще кое-каких вещей. Видимо, те омеги, что забирали меня из «Элизиума», догадались покопаться в моем комоде, потому что было очевидно, что мне понадобится что-то сухое. Остановившись на несколько секунд возле зеркала, я с трудом сдержала тяжелый вздох. Несмотря на то, в каком паршивом психологическом состоянии я находилась в последние дни, мое тело так и лучилось свежестью и налитой спелостью — на коже ни единого прыщика, глаза блестят, волосы лежат волосок к волоску, хотя я толком не расчесывала их, грудь соблазнительно набухла и так и просится в руки. Гормоны превратили меня в самую очаровательную версию самой себя, словно заботливые тетушки, готовящие невесту к смотринам. И это было сейчас настолько неуместно и казалось такой бездумной тратой собственных внутренних ресурсов, что у меня даже не возникло желания полюбоваться своим отражением дольше нескольких секунд. Будь я даже признанной королевой красоты, это не меняло того факта, что мой муж посмотрел видео, на котором меня одновременно драли — и другого слова я не подберу — трое незнакомых альф, пока еще парочка просто самоудовлетворялась рядом, кончая мне на спину и другие части тела.

У меня между ног снова призывно кольнуло, и я, сдавленно замычав сквозь стиснутые зубы, съежилась на полу, вжавшись лицом в колени. От собственного запаха было сложно дышать, и мне казалось, что я сама от него пьянею и у меня начинает кружиться голова. Полностью сосредоточившись на своих внутренних ощущениях, я не сразу обратила внимание на шум, доносившийся откуда-то с первого этажа. И только, когда взбудораженные голоса стали громче, ко мне пришло осознание, что там что-то происходит. Проскользнув из ванной обратно в спальню, я на всякий случай закрылась изнутри, инстинктивно почувствовав в нарастающем шуме угрозу. Кто бы это ни был и что бы ему ни было нужно, я не желала иметь с этим ничего общего. И более того — даже ничего знать об этом не хотела.

Забравшись под одеяло, я свернулась в комочек и зажала ладони между бедрами. Лежать совсем неподвижно было невозможно — только когда я немного двигалась, то напрягая, то вновь расслабляя мышцы, зуд внутри немного утихал. Или, быть может, мне было проще от него отвлечься, сосредоточившись на чем-то другом. И потому, когда в запертую дверь моей комнаты постучали, я от неожиданности вздрогнула всем телом.

— Хана, это я, — услышала я голос Дани.

— Что случилось? — едва слышно спросила я.

— Йон здесь. Он хочет тебя видеть. Я еле убедил его остаться внизу. Он… очень зол, как мне показалось.

Воочию представив себе эту картинку, я ощутила, как внутри разливается тяжелая, совершенно неподъемная усталость.

— Я не хочу его видеть, — проговорила я. — Скажи ему, что я не хочу. Не сейчас. Если он хочет поговорить, я… сама ему позвоню, как буду готова. Пожалуйста, Дани, пусть он уйдет.

Омега за дверью какое-то время молчал, но потом с тяжелым вздохом ответил:

— Хорошо, я попытаюсь убедить его. Но… Сестренка, я давно его таким не видел.

— Я знаю! — почти в отчаянии воскликнула я. — Йон как пороховая бочка, он… Я все понимаю, правда. Но скажи ему, что не весь мир вращается вокруг него и его хотелок. Я не могу всегда быть… его предохранителем и амортизатором. Пусть учится справляться сам, пусть… оставит меня в покое хотя бы сегодня.

Вдоль моего позвоночника снова прокатилась горячая требовательная волна, и я вцепилась зубами в уголок подушки, чтобы подавить рвущийся наружу умоляющий стон. Может, к Зверю все предосторожности и выпить еще успокоительного? В конце концов, почек у меня целых две, а печень може функционировать даже с отрезанной половиной.

— Хорошо, я понял. — Судя по едва слышному звуку, Медвежонок положил ладонь на дверь с другой стороны. — Отдыхай, Хана.

— Спасибо, — выдохнула я. Он ушел, и следующие несколько минут я лежала, скованная неослабевающим напряжением, ожидая, что в любой момент снова услышу шаги за дверью — и уже совсем другой голос. Голос, который в любой другой момент я была бы счастлива слышать, но только не сейчас. Но он так и не прозвучал — ни за дверью, ни в моей голове. Что бы Дани ни сказал Йону, это подействовало, а значит у меня был шанс выйти из этой преотвратнейшей ситуации хотя бы с малой толикой оставшегося собственного достоинства.

Все же выпив еще успокоительного, я свернулась под одеялом в надежде немного поспать. Сон пришел не сразу, разгоняемый навязчивыми мыслями, но потом мне все же удалось забыться. Конечно, мне снился мой альфа. Во сне он был нежным и понимающим, и мне даже не пришлось ничего ему объяснять — просто позволить прикасаться к себе так и там, где он хотел.

— Я бы никогда тебя больше не оставил, — прошептал мне Йон из сна. — Как бы я посмел?

— Но… как же… ведь это видео… такое гадкое, — пробормотала я, не веря своим ушам.

— Гадкие те, кто послал его. Те, кто счел себя вправе поступить так с тобой. Ты ведь понимаешь, что я разозлился не на тебя, а на них? На тех уродов, что грязными руками влезли в то, что им не принадлежит. Это только наше с тобой дело. И если ты не рассказала мне прежде, значит не была готова, верно?

— Я… только недавно сама смогла принять это, — тихо призналась я. — И не знала, сможешь ли принять ты.

Он улыбнулся — немного грустно, но понимающе.

— Я заслужил твое недоверие, маленькая. Я уже дважды бросал тебя, верно? Ты вполне могла предполагать, что я сделаю это снова.

— И ты сделал! — почти против воли вырвалось у меня и я беспомощно и едва ощутимо ударила его по плечу. — Ты снова ушел и оставил меня!

— Неправда, — возмутился Йон из сна. — Я сижу внизу и жду, пока ты проснешься, чтобы мы могли поговорить. И я бы смог сказать тебе все то же самое в лицо.

— Ты… ты… Ведь это просто сон, да? Ты мне снишься, Йон?

— Я всегда в твоих снах, когда ты в моих, маленькая омега, — выразительно произнес он. — Как могло быть иначе? Я уже видел то место, где… все случилось, потому что ты сама показала его мне, помнишь? Поэтому у них бы все равно не получилось меня обмануть.

— Я… показала? — Мысли во сне были еще более неповоротливые, чем обычно. — Йон, это все… насколько это все…

— Реально? — уточнил он, беря мое лицо в свои ладони. — А как ты думаешь, Хана?

Я проснулась резко, словно намеренно выдернув себя на поверхность. Все это зашло слишком далеко, все стало слишком странным и слишком ненормальным даже для нас. В комнате царил глубокий ночной мрак — хотя мне казалось, что я проспала совсем немного. Попытавшись нашарить на прикроватной тумбочке стакан с водой, чтобы смочить горло, я случайно столкнула его вниз, и он с глухим звоном упал на ковер, расплескав все содержимое. Выругавшись про себя, я свесилась с кровати, шаря по полу руками, и так и застыла в таком положении, услышав негромкий голос с той стороны двери.

— Так что, маленькая, может, все-таки поговорим?

— Ты… — У меня перехватило дыхание. Я несколько минут назад видела его в собственной голове, и все было так реально, что сейчас было сложно поверить, что мы не продолжаем уже начатый разговор. Это очень сбивало с толку. — Что ты… Йон, сейчас правда не лучший момент и…

— А я думаю, что самый лучший, потому что другого может уже и не быть. На этот раз я не позволю тебе сбежать, Хана. Только не теперь.

— Йон, ты не понимаешь! — взмолилась я, не понимая, как он может не чувствовать моего запаха. Может быть, таблетки все еще действовали? Тогда почему меня так трясет и почему мне так жарко? Словно все мое тело переполнено огнем, который никак не может найти выход наружу?

— Я вхожу, — в последний раз предупредил он, повернув в замке взятый где-то ключ. Я скатилась с кровати, лелея последнюю надежду укрыться в ванной, но споткнулась о пустой стакан и растянулась кверху задом на ковре, являя собой настолько беспомощное в своей откровенности зрелище, что тут и додумывать уже ничего было не надо.