Долгая дорога к дому - Муравьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я лишь издали видел рыжий горообразный вал чудовищной воронки, уже изъеденный глубокими морщинами эрозии. Лахола превратилась в россыпи битого камня пополам с горелым мусором. Здесь глазу не за что было зацепиться, и я равнодушно миновал это, совершенно незнакомое место, в котором Элари провел две трети своей жизни. Я остановился лишь однажды, - увидев устье коллектора Емс-Самзы, с взорванной ржавой решеткой, наполовину заросшей камышами. Я вспомнил, как Элари смотрел на неё с другой стороны, - вместе с Янгутой, Янгутой, которая, вне всяких сомнений, была уже шесть лет как мертва. Элари до конца не хотел верить, что его жертва оказалась напрасной. Почему судьба пощадила пошедшего на верную смерть ради любимой, а не её саму? Я не хотел этого знать.
История Элари повторялась с бессмысленным упорством. В тот же закатный час я поднялся к перевалу Солнечных Ворот, и всё было таким же, как тогда, лишь ветер не бил в лицо, - невидимая броня силового поля отражала его, и поездка-полет походила на сон. Вот только от Элари остались лишь его воспоминания, а позади не стояли дымы пожаров. Там сквозь мягкую дымку воздушного океана просвечивал сплюснутый провал черно-рыжего кратера, окаймленного радиальными полосами, - струями выброшенного при чудовищном взрыве грунта.
У перевала я пережил несколько неприятных минут. Внешней стены скиммер даже не заметил, но вот внутренняя была слишком высока для него, и меж её зубцов ходили сурами, вооруженные громадными, в их рост, луками. Решив рискнуть, я разогнал машину до предела и направил её на стык стены с наклонной скалой. Скиммер бешено подскочил вверх - так, что мой желудок прижался к пяткам, а потом провалился вниз, уже за стеной, и запрыгал, успокаиваясь, словно мячик.
Слегка удивленный тем, что у меня это получилось, я помчался дальше, через просторы пустыни Уса-Ю, и всё было так же, как запомнил Элари в тот раз...
В сумерках я слишком поздно заметил обрыв, и скиммер, уже неуправляемый, заскользил вниз с быстротой падающего камня, дико прыгая на уступах. От рывков у меня потемнело в голове и лишь ценой невероятных усилий я смог удержаться на сиденье.
Я пришел в себя лишь когда скиммер, словно норовистый конь, заплясал над волнами. Несколько коробок с продуктами всё же улетели за борт, но я удивлялся, что не вылетел сам. Я не мог понять, как уцелел, скатившись с обрыва высотой в триста метров...
Си-Круана встретила меня нагромождением зловещих в закатном свете развалин и россыпями костей, - они лежали друг на друге в несколько слоев, иногда целыми грудами. Здесь не было ничего живого, даже сурами не стали селиться в этом гиблом месте. От бассейнов и цистерн остались лишь груды камней, и я понял, что попался. Нигде не нашлось ни капли пресной воды, а мне предстояло лететь через море...
Я переночевал в промоине, подальше от страшных руин, а утром помчался на север, впервые с пустым желудком, - есть всухомятку я не мог. Как назло, день выдался жарким. Солнце палило мне спину, а прыгающие по волнам ослепительные блики резали мучительно сощуренные глаза. Вечером, посадив машину на каменистый северный берег, я едва смог встать на ноги. Меня лихорадило, голова кружилась, нестерпимо хотелось пить, а достать воду я мог только в Байгаре. И, несмотря на темноту, я полетел туда.
Это путешествие запомнилось мне, как бесконечный ночной кошмар. Я лишь отчасти понимал, что делаю. Несколько раз меня выносило в море, и, если бы не яркий свет Ируланы, я бы бестолково кружился на месте. Было уже далеко за полночь, когда внизу потянулись поля. Забыв обо всех опасностях, я бросил машину и полез в колодец оросительной системы, по запаху поняв, что там есть вода.
Лучшую минуту в своей жизни я жадно глотал её, - чистую, холодную, вкусную. За эту минуту переменилось всё, - я вновь ощутил себя бодрым и полным сил. По крайней мере, их хватило, чтобы отогнать скиммер к горам Эхоттал, укрыть его в неприметной расщелине и только потом уснуть.
Утром мне захотелось вернуться, и посмотреть, как сурами живут в Байгаре, - а они там жили, раз поля были возделаны и орошались. Это не заняло бы много времени, но неуязвимость скиммера вовсе не была беспредельной. У сурами, кроме винтовок, могли найтись и пушки, и я решил не испытывать лишний раз судьбу.
Я помчался к колоссальным естественным воротам в хребте Эхоттал, ведущим в сумрачные просторы пустыни. Обогнув выступы скал, я увидел мрачную цитадель Байгары, ничуть не изменившуюся за шесть прошедших лет. Я изменил курс, чтобы рассмотреть её поближе, но не рискнул подлетать вплотную, боясь сверзиться в ров. Оттуда по-прежнему доносился чавкающий гром воды, падающей в бездонную шахту.
У ворот крепости стояло несколько сурами с винтовками, и я повернул, направляясь в пустыню. Но там я увидел ещё нескольких, и, к своему удивлению, узнал их вождя, - того, что когда-то пощадил Элари. Не зная почему, я остановился.
4.
Я сам не понимал, почему это делаю. Возможно, мной двигало простое любопытство. Возможно, желание полюбоваться бессильной яростью врага... но сурами не злились. Они просто смотрели на меня, - словно ждали, и ждали уже долго. Вдруг эта встреча перестала казаться случайной. Я двигался быстро, но всё же, не настолько, чтобы обогнать весть о своем приближении. А здесь был единственный доступный мне путь. Всё просто.
Я медленно посадил скиммер, не снимая, однако, рук с пульта, готовый умчатся при малейшем признаке опасности. Один раз сурами уже говорил с Элари. Он мог заговорить и со мной. Страх, жажда мести, - всё отступило перед обычным мальчишеским любопытством. Но тут было и ещё кое-что. Элари был обязан этому сурами жизнью, и я просто не мог пролететь мимо него, словно мимо камня. Их что-то связывало, и я хотел знать, - что именно.
- Ну? - наконец спросил я, поняв, что сурами не будут говорить первыми.
- Мы ждали тебя, - сказал вождь. Я вздрогнул при
