Чужестранка Книга 1 - Диана Гэблдон

Твердая линия рта расслабилась во сне. Уголки губ только чуть тронула усмешка, но нижняя губа изогнулась сильно и казалась одновременно чувственной и невинной.

— Черт возьми! — тихонько выругалась я.

Я боролась с этим вот уже некоторое время. Еще до нашей комической свадьбы я уяснила себе, что он меня привлекает. Такое случалось со мной и прежде, как это случается практически с каждым из нас. Внезапно возникшая чувствительность к присутствию, к появлению какого-то мужчины или женщины. Следишь за ним глазами, устраиваешь «неумышленные» встречи, наблюдаешь за тем, как он занимается своим делом, и при этом испытываешь особые ощущения, глядя на движущиеся под рубашкой плечи, на выступающие косточки запястья или на то место под подбородком, откуда начинает расти борода.

Увлечение. Оно так обычно между медсестрой и врачом или медсестрой и пациентом, вообще между людьми в случайно возникшем на более или менее длительное время сообществе.

Нередко это приводит к коротким, бурным романам. Если все идет удачно, роман ярко полыхает в течение нескольких месяцев — и сходит на нет. А если нет… ну, тогда беременность, развод, а то и вовсе нелепый случай вроде венерического заболевания. Опасная это штука — увлечение.

Я испытала такое несколько раз, но мне хватило здравого смысла не поддаваться увлечению. И, как обычно, с течением времени тяга ослабевала, мужчина терял свою золотую ауру и занимал привычное место в моей жизни, не причинив боли ни себе, ни мне, ни Фрэнку.

И вот теперь. Я была вынуждена, даже принуждена пойти на это. И одному только Господу известно, что все это принесет с собой, какие боли и тревоги. Но назад дороги нет.

Он лежал спокойно, растянувшись на животе. Солнце золотило его рыжую гриву и высвечивало маленькие мягкие волоски, что росли на спине, рыжеватый пушок на ягодицах и бедрах, проникало и к густым и мягким каштановым завиткам, которые виднелись сзади между раскинутых ног.

Я села и залюбовалась длинными ногами, плавной линией мускулов бедер, кончавшейся у колен, чтобы перейти в другие — от колен до длинных, красивых стоп. Подошвы ног были мягкие и розовые, слегка мозолистые оттого, что он ходил босиком.

У меня прямо-таки зудели пальцы от желания дотронуться до его маленького аккуратного уха, погладить закругленный угол челюсти. Дело сделано, и теперь уже можно не сдерживать себя. Что бы я себе ни позволила, хуже не будет ни мне, ни ему. Я потянулась и легонько дотронулась до него.

Он спал очень чутко. Внезапно, так, что я подпрыгнула на месте, он перевернулся и оперся на локти, готовый вскочить; но, увидев меня, сразу опомнился и рассмеялся.

— Мадам, вы застали меня врасплох!

Он отвесил короткий поклон — весьма ловкий для человека, растянувшегося во всю длину на ложе из папоротников и не прикрытого ничем, кроме множества солнечных пятен. Улыбка еще сохранялась у него на лице, но выражение его изменилось, едва он взглянул на меня, нагую среди папоротников. Голос внезапно сделался хриплым.

— Мадам, я весь в вашей власти…

—В самом деле? — очень тихо спросила я.

Он не пошевелился, когда я снова протянула руку и провела ею вниз по щеке, по шее, по освещенному солнцем плечу — и ниже… Он не двигался, но закрыл глаза.

— Милостивый Боже, — проговорил он. И шумно втянул в себя воздух.

— Не беспокойся, — сказала я. — Тебе не будет больно.

— Слава Богу за милосердие.

— Лежи тихо.

Его пальцы глубоко воткнулись в мягкую рыхлую землю, но он повиновался.

— Пожалуйста, — произнес он немного погодя, и я, взглянув на него, увидела, что глаза у него открыты.

— Нет, — ответила я, забавляясь от души. Он снова опустил веки.

— Ты мне за это заплатишь, — сказал он. Бисеринка пота сверкнула у него на переносице.

— Неужели? — отозвалась я. — Что же ты собираешься сделать?

Он так притиснул ладони к земле, что на предплечьях проступили сухожилия, и заговорил с усилием сквозь сжатые зубы:

— Я еще не знаю… но клянусь Господом Христом и его ангелами, что… придумаю… Боже! Ну пожалуйста!

— Ладно уж. — Я отпустила его.

Я невольно вскрикнула, когда он перекатился на меня, прижав к папоротникам.

— Твоя очередь, — заявил он с откровенным удовлетворением.

Мы вернулись в гостиницу на закате, задержавшись на вершине холма до тех пор, пока не убедились, что лошади Стражи больше не бродят по двору.

Гостиница выглядела приветливо, в окнах горели огни, полоски света пробивались и сквозь щели в стенах. Лучи солнца все еще сияли позади нас, и все предметы на холме отбрасывали двойные тени. Поднявшийся ветерок нес с собой вечернюю прохладу, и тени трепещущих листьев танцевали на траве. Я вообразила, что это феи пляшут на холме среди теней, прокладывая себе путь между стройными стволами деревьев в темную глубину леса.

— А Дугал еще не вернулся, — заметила я, когда мы спустились с холма.

Крупного вороного мерина, на котором Дугал обычно ездил, не было в маленькой конюшне гостиницы. Отсутствовало и еще несколько лошадей, в их числе — лошадка Неда Гоуэна.

— Нет, он, может, и завтра не вернется, а то и послезавтра. — Джейми продолжал поддерживать меня за руку, потому что на склоне, по которому мы спускались, торчали там и сям в короткой траве острые камни.

— Куда же это его унесло? — Захваченная событиями последних дней, я ни разу до сих пор не поинтересовалась отсутствием Дугала, даже не замечала этого отсутствия.

Джейми помог мне перебраться через перелаз на заднем дворе гостиницы.

— Заканчивает дела с мелкими арендаторами поблизости. У него, как ты помнишь, оставалось всего два дня до того, как его обязали привезти тебя в Форт. — Джейми сжал мне руку, подбадривая. — Капитан Рэндолл не слишком обрадуется, когда Дугал сообщит ему, что тебя он не заполучит, так что после этого Дугалу здесь особо задерживаться не стоит.

— Это очень благоразумно, — сказала я. — И, кроме того, весьма любезно с его стороны, что он оставил нас тут и… дал возможность поближе познакомиться друг с другом.

Джейми фыркнул.

— Никакой любезности. Я ему поставил это как одно из условий моей женитьбы на тебе. Сказал, что женюсь, если надо, но черт меня побери, если я соглашусь совершить это под кустом да еще в присутствии двадцати клансменов, которые начнут давать советы.

— Одно из условий? — медленно выговорила я. — А какие еще?

Уже настолько стемнело, что я не видела лица Джейми, но почувствовала, что он смущен.

— Еще только два, — ответил он наконец.

— Какие же, какие именно?

— Ну, — заговорил он, отбросив с дороги камешек, — я сказал, что свадьба должна быть по чину, в церкви, и чтобы нас венчал священник. А не только по контракту. Потом еще он должен был найти для тебя подходящее платье. — Джейми отвернулся, избегая моего взгляда, и говорил очень тихо, так что я едва его слышала. — Я… я знал, что ты не хочешь идти за меня. И хотел сделать так, чтобы тебе было по возможности приятнее. Думал, что так тебе… словом, хотел, чтобы у тебя было красивое платье, вот и все.