Сколько стоит ваше сердце? (СИ) - Матуш Татьяна

Земля под ногами все еще вздрагивала, но было ясно, что на это утро все страшное закончилось. По улицам металась толпа полуодетых мужчин и женщин, под ногами хрустели осколки стекол, но других разрушений как будто не было. Дома устояли.

Ближе к холму народу оказалось больше, а у самой резиденции ордена Святых Воинов люди уже стояли такой плотной стеной, что даже Ласти не смогла протолкаться вперед.

Горожане вовсю делились впечатлениями. Выходило так, что этой ночью на резиденцию напал демон, разрушил базилику, перебил множество братьев и ушел переулками — патрули не смогли его поймать. Рассказывали, что демон просто спрыгнул с городской стены.

Пахло рядом с резиденцией резко и неприятно, но не только гарью, чем-то еще. Правда, что ли, так пахнут демоны?

Толпа качнулась и раздалась — появился Белый Хорек собственной персоной. Справа и слева шли двое жрецов и прокладывали ему дорогу с помощью ножен от мечей.

Народ зашумел, требуя объяснений, но Хорек глянул так, что даже у самых смелых языки во рту связало.

Пойти за военным комендантом города, схватить его за руку и потребовать ответа никто так и не решился. А зря. Потому что, отойдя на полквартала, Аорон, почти не разжимая губ, спросил:

— Те олухи, которые трепались с парламентерами у ворот…

— Сидят под замком, — отчитался один из жрецов, — и случайные прохожие там же.

— Это хорошо, — кивнул Аорон, — никто не должен знать о воротах.

— Что говорить, если будут спрашивать об арке?

— Что это ловушка. Кто через нее пройдет — огнем сгорит. Зеркало… с ним точно — все?

— К сожалению, — жрец потемнел лицом, — восстановлению не подлежит. Других больших зеркал в Атре нет, и, подозреваю, наши враги знают об этом.

— Подготовь приказ о конфискации всех маленьких, на нужды обороны города. Я подпишу. Никто не должен знать о том, что произошло у ворот. Никто, — повторил Аорон, — Я не дам этим глупцам погубить свои души в ловушке ложного спасения.

— А… что будет с нами, магистр, как вы думаете? — решился второй жрец.

— Мы получим Небо, разумеется, — убежденно сказал альбинос, — миг огненного очищения краток, а после него нас ждет Облачный Сад. Это не горе, дети мои, это счастье, о котором можно только молить высшую волю.

— Может быть, хотя бы младенцев…

— Как раз их мы и должны уберечь в первую очередь, — глаза Аорона потемнели от гнева, — малыши… не знающие света веры, попадут в ряды слуг Оборотня. Их там развратят и дорога в Облачный сад для них навсегда закроется. Никому не слова, поклянитесь, братья!

Аорон и жрецы скрылись в здании городской управы, и не видели, как темная туча на мгновение накрыла город, а потом рассыпалась на сотни маленьких созданий страшноватого вида с головами и лапами отвратительных ящериц, но крыльями и хвостами прекрасных птиц.

Гонцов зачаровывал Эшери Монтрез, лично. Не полагаясь на благородство Белого Хорька и честность жрецов. У Кота вообще не было дурной привычки возводить здания своих планов на таком шатком фундаменте, как чье-то благородство и честность.

Поэтому добросовестные птицеящеры заглянули в каждый дом, каждое окно, сели на плечо каждому человеку в Атре, кто не носил метки жреца. В этот раз они не несли записок, с грамотностью в Империи было не очень… Зато они шептали: негромко и убедительно, в каждое ухо. Шепот носился по святому городу от окна к окну, от человека к человеку: "Атру сожгут на закате. Кто хочет быть спасен, должен выйти из города. С собой можно взять лишь то, что унесете на себе".

Ласти была дома, пыталась привести в порядок хотя бы спальню и гостиную, когда в окно влетела птицеящерка: не черная, как все остальные, а белоснежная, с отливом в синь. Увидев странного посланца, Ласти уронила чашку, которую держала в руках.

Звон осколков и боль в оцарапанной ноге заставили ее прийти в себя.

Птицеящерка переминалась с ноги на ногу, пытливо разглядывала девушку темно-синими, явно умными глазами и, казалось, чего-то ждала. Ничего не говорила — Ласти не сразу поняла, почему, а когда сообразила, хлопнула себя по лбу и назвала балбеской.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Гонец держал в клюве предмет.

— Это мне? Я должна взять?

Птицеящерка нетерпеливо кивнула.

Ласти осторожно приблизилась, готовая в любое мгновение сорваться и бежать. Протянула руку. На ладонь упало массивное золотое кольцо-печатка. С гербом, которого Ласти не знала. Да и откуда простой вдове воина знать гербовник Империи.

— Зачем оно? — с недоумением спросила девушка.

— Атра загорится с закатом, — мягко сказала птица. Голос был знакомым. Как будто он, ее Светлый, опять стоял рядом. Аласти даже глаза закрыла — так захотелось вспомнить его, всего, до малейших подробностей. Но у гонца было серьезное дело.

- Ты должна взять все, что сможешь унести и выйти до темноты через главные ворота. Обязательно через них — тех, кто попробует покинуть город другими путями, ждут стрелы. Когда окажешься в расположении армии, подойди к любому офицеру и покажи этот перстень. Ничего не бойся.

Сказав это, волшебная птица встряхнулась — и растаяла. Ее служба была исполнена.

В лагере творился локальный ад. Нужно было принять, накормить и разместить население почти целого города, ответить на кучу вопросов — и не сказать ничего лишнего. Младшие офицеры сбивались с ног, обозников припахали всех. Запасы крупы и солонины оказались под угрозой тотальной зачистки.

По ближайшим деревням срочно послали солдат с наказом привести, минимум, два десятка коров — маленькие дети нуждались в молоке.

— Сколько человек осталось в городе? — спросил Рамер Девятый.

— Чуть больше двух тысяч. Все — благословенные, — генералу Райкеру предложили кресло, но он предпочел стоять.

— Они не пытались покинуть город?

— Пытались. Арка сожгла троих, после этого попытки прекратились.

— Что будем делать дальше?

— Что собирались, — отозвался Эшери. — С мятежом нужно покончить как можно быстрее. На закате я войду в город. Со мной пойдут только те, кто… поймет правильно. У кого достаточно крепкие нервы и четко расставлены приоритеты. Остальным этого лучше не видеть.

Кот поднял пятерню на уровень лица, прищелкнул пальцами. Личина маршала сползла, как утренний туман и Рамер Девятый невольно опустил глаза. Смотреть на Монтреза в облике Кера было все-таки легче.

— Я уверен, кузина жива и уже далеко от Атры, — опять угадал его мысли невозможный Кот. — Между нами кровная связь. Если бы она погибла, я почувствовал это на любом расстоянии. Алета, определенно, жива и даже не ранена.

— Ты уверен, что говоришь это не для того, чтобы меня успокоить? — сощурился повелитель.

"А ведь он, похоже, любит, — подумал Монтрез, — и очень сильно. Сам этого пока не понял, прикрывается государственными интересами, шахтами, своими правами — но его сердце задето. Да-а. Трудно придется Винкеру… Император не из тех, кто легко отдает то, что считает своим".

— Вне всяких сомнений, Ваше Величество. Дьюри, — новый адъютант вырос, словно из под земли, — передай, чтобы мне подобрали коня. Любого, но, желательно другой масти, чем жеребец маршала. Не будем путать людей.

— Значит, слава полководца, взявшего укрепленный город без потерь — Керу. А слава карателя — тебе? — первым понял Райкер.

— Светлому — Небо, темному — ад, — известной поговоркой ответил Эшери, — а мое от меня не уйдет. Помянем Кера — и будем отряд набирать. Мне хватит сотни.

— Тогда зачем набирать? — хмуро спросил Райкер, — Бессмертные пойдут. В Атре Марк пропал… Они за него весь город с землей сравняют — не промедлят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это как раз то, чего я хочу избежать, — качнул головой Эшери. Голос его, такой же негромкий, ощутимо похолодел, — Мы идем не мстить, а карать мятежников за совершенное преступление. Все, кто пойдет со мной, должны понимать, что мы несем не смерть, но справедливость.

— Вызывая сюда, я не хотел, чтобы и эта обязанность свалилась на тебя, — в антрацитовых глазах мелькнуло почти сочувствие. Или что-то очень близкое.