Тёмный день - Ирина Сербжинская

Нариш казался гораздо моложе Варча. Волосы и борода его были медно-рыжими, а зеленоватые глаза так напоминали кошачьи, что Дарину, при взгляде на молодого людоеда, невольно пришло на ум сходство с котом, затаившимся у мышиной норы. Нариш хлопотал у котелка с похлебкой, вскользь поглядывая на гостей. Иногда он встречался взглядом с Дариным и тут же быстро отводил глаза, но парню показалось, что в глубине кошачьих глаз мелькает что-то похожее на смех.

— Вот и Нариш согласен, — рассудительно продолжал Варч. Он облизал ложку и аккуратно положил ее на чистый лист лопуха. — Мы всего лишь предлагаем с нами трапезу разделить, поговорить о том, о сем. Глядишь, и получше про людоедов-то думать станете, а то чего только про нас не болтают! А ведь раньше-то нас и в армию вербовать не гнушались! Да только после Пфафнуса генералы не захотели, чтоб людоеды и дальше служили, о-хо-хо… а ведь мы были на хорошем счету! А ты, парень… — тут Варч перебил сам себя. — Да что же это я! Совсем из головы вылетело, старею, что ли? Что ж это я все «парень», да «парень»! А ведь у тебя и имя, небось, есть?

Он прищурил глаза и весело глянул на Дарина.

— Да, конечно, — немного приободрился тот. — Меня зовут Дарин. А это — Басиянда. Мой… э… мой слуга, в общем. А вот тот — Кехелус.

Варч хлопнул себя по коленям.

— Вот и познакомились! А то, право, даже неловко как-то. Ну, как нас зовут, ты уже знешь. Я — Варч, вот его Наришем кличут, а вон у дерева — то Саграмона. Наш генерал Пфафнус частенько говорил…

Дарин немного успокоился. Похоже, что слухи о людоедах и, вправду, были сильно преувеличены. По крайней мере, Варч казался добродушным и спокойным человеком, который вовсе не собирается немедленно сожрать гостей.

— Пфафнус? — Дарин порылся в памяти. — Генерал Пфафнус, герой войны? А мы его видели совсем недавно!

Старый людоед заинтересовался.

— И где ж вы его видели-то?

— В Лутаке, на кладбище. Он ходил навещать своих воинов.

Варч просиял от радости.

— Старина Пфафнус! — растрогано проговорил он. — Эх, вот было время! Сколько войн мы прошли вместе, сколько битв! Наше подразделение мирных горных людоедов он особенно ценил. А мы, поверишь ли, горы за него своротить готовы были!

Он вручил деревянную ложку Наришу, а сам уселся на камень напротив Дарина и подпер щеку кулачищем.

— А ты, значит, с Пфафнусом хорошо знаком?

— Ну, не сказать, чтоб хорошо. Так, просто слышал кое-что, а потом и встретил случайно, — пояснил Дарин. — Он, конечно, уже старый, но ничего, выглядит бодро.

— Генерал Пфафнус! Вот был человек! А какой воин! Не чета нынешним. И нас понимал, как никто, — кивнул Варч. — У него, знаешь, хорошая поговорка была: «Дружба дружбой, а котелки — врозь». Смешно, правда? Это он сам придумал. Он всегда говорил: «Воюйте, говорил, сражайтесь, а насчет питания — не обессудьте. Уж как-нибудь сами, а то полковые интенданты наотрез отказываются поставлять в армию человеческое мясо». Это тоже шутка такая была, — пояснил людоед. — Ну, да мы на шутки не обижались! Питание у нас на войне было хорошее, разнообразное. Деликатесы, опять же, перепадали часто, — он мечтательно вздохнул.

Нариш помешал варево в котелке и чему-то усмехнулся.

— Мы — народ покладистый. Веришь ли, даже не обижаемся на то, что нас до сих пор людоедами кличут. Да что же это я, опять все о себе, да о себе! — спохватился Варч. — А гостей-то и не слушаю. Ты лучше о себе расскажи. Ты из Лутаки?

Дарин кивнул.

— Вот как! — довольно сказал Варч. — Слышишь, Нариш, он из Лутаки! Хороший городок. Жаль, людоедов там не жалуют, поэтому мы туда давненько не заглядываем. Женат?

Дарин поспешно замотал головой.

— И правильно, — отеческим тоном одобрил старый людоед. — И не торопись, успеешь еще!

Он принюхался к аппетитному запаху из котелка.

— Скоро есть будем. Небогатая трапеза, но уж не взыщите, — он развел руками. — Гостей не ждали!

— Ничего, ничего, — поспешно сказал Дарин, тоже невольно принюхиваясь к аппетитному запаху мясной похлебки и поглядывая, как хлопочет козле костра Нариш, то пробуя похлебку, то подбрасывая в котелок душистые травы и зелень. — А вы, случаем, не существа фей? Ну, я хотел сказать, не их слуги?

Старый людоед покачал головой.

— Нет, мы сами по себе. Знаю, с волшебными существами ухо востро держать надо, но мы-то — такие же, как все!

— Ну, что ж, тогда… похлебка — это очень хорошо!

— Спасибо, парень, — сказал Варч таким тоном, словно у него камень с души свалился. — Сейчас, уж мы вас угостим… а занимаешься-то ты чем, Дарин? Торгуешь или иным каким ремеслом промышляешь? Мы тут в лесу на отшибе живем, новостей никаких не знаем. Поэтому, с каждым путником поговорим, побеседуем обстоятельно — ну, вот и узнаем, что в мире творится.

— Беседуете? — дрожащим голосом встрял в разговор Басиянда, топтавшийся неподалеку. — А потом что? Отпускаете или…

Варч добродушно рассмеялся. Смеялся он так заразительно, что Дарин невольно тоже улыбнулся.

— Перестань, Басиянда, — сказал он. — Сказали же тебе — выдумки это все про людоедов. Никто нас с тобой есть не собирается.

Варш захохотал еще сильней.

— Нарищ, этот тощий слуга и правду боится, что мы его съедим! Слыхал?

— Слыхал, — отозвался Нариш. Он взглянул на Басиянду из-под полуопущенных век и усмехнулся.

— Ох уж, эти люди… — философски проговорил Варч.

Дарин бросил в сторону Басинды выразительный взгляд.

— Вы на него не обижайтесь. Он в Лутаке недавно совсем. Как и я, собственно.

— А ты в Лутаке недавно? Ну-ка, ну-ка, давай, расскажи же… где живешь, чем занимаешься?

Рассказывать о себе Дарин не очень любил: жил он на свете не так уж долго и ничего особенного или хоть сколько-нибудь замечательного в его жизни еще не происходило.

Но Варч смотрел на него с таким подкупающим добродушием, такой живой интерес светился в его голубых глазах, что язык у парня развязался сам собой.

Он рассказал о доме с синими ставнями, о Дадалионе и Тохте, а рассказ о Фендуляре так развеселил людоедов, что у Варча даже слезы из глаз потекли. Хорошим рассказчиком Дарин себя не считал, но сейчас, видя устремленные на него глаза, он говорил и говорил, лишь изредка поглядывая в сторону, где в тени дерева виднелись людоедиха и повелитель Волшебных земель.

Там шла своя беседа.

Кехелус стоял, сложив руки на груди, всем своим видом источая холодное величие. Встреча с людоедами его нимало не взволновала, к тому же в облике людоедихи не обнаружилось ничего устрашающего: это была крупная, крепко сбитая молодая женщина, с вздернутым носом, с веснушками на круглых щеках, очень похожая на молочницу из предместий Лутаки. Русые волосы ее, расчесанные на прямой пробор, были заплетены в две косы.