Век эмпирей - Тони Гонзалес

Тибус пристально взглянул назад и медленно сел в свое кресло. Каждый в центре команды ловил каждое слово.

— Вы были лидером дольше, чем я, — сказал он. — Мы должны сделать то, что является правильным для нас всех… исподволь заставить людей принять и обрести место в новой действительности.

Президент Фойритан задержал дыхание.

— Я призову к спокойствию, — объявил Тибус. — На моих собственных условиях, в течение следующих двадцати четырех часов.

Президент кивнул:

— Вы восстановили мою веру, что наши отношения могут улучшиться.

Тибус улыбнулся:

— И вы не обманетесь в ожиданиях.

57

Регион Синь Льязон, созвездие Пограничной Зоны Федерации Галленте

Система Амбек, форпост Трипвир 39

Территория Федерации Галленте

Вне гелиосферы системы Амбек крейсер поддержки флота Федерации приблизился к одному из аванпостов, выстроенных в регионе пространства, известного как Пограничная Зона.

Созвездие, отделяющее Федерацию Галленте от Альянса Калдари, служившее астрономической границей, было переполнено датчиками глубокого космоса. Для обеспечения безопасности секретных объектов осуществлялся тайный контроль за «разведывательными устройствами противника». Обычно через звездные врата, соединяющие системы, подобные устройства проникали на вражескую территорию и двигались с осторожностью к «пунктам интереса». Будучи единожды размещенной, телеметрия передавалась через специализированные «жидкие маршрутизаторы» — устройства связи, которые использовали квантовую технологию, чтобы мгновенно связать автоматизированного разведчика с форпостом, независимо от физического расстояния.

Вследствие напряженных отношений между двумя нациями, каждый год через врата проходили тысячи дорогостоящих устройств, направленных против флотов противника. Зачастую разведчик выставлял ложные цели, затрудняющие действия «команды зачистки» по его поиску и уничтожению. Объединенные в Матрицу Защиты Зоны Безопасности, или Трипвир, устройства и форпосты формировали переднюю линию системы раннего обнаружения, на которую полагались обе стороны. Это позволяло отследить движение судов через границу — особенно массовый прорыв.

Система автоматизированной разведки не регулировалась никакими соглашениями. Шпионаж был обычным делом, успех в котором перевешивал риск. Утверждения, что подобные исследования не ведутся, были бы оскорбительны для обеих наций, не говоря уже о подписании регламентирующих документов.

Сверхсекретные форпосты, расположенные на галлентской стороне, были непосредственно связаны с орудиями, окружающими звездные врата, и подчинялись командованию флота Федерации. Военные корабли пребывали в постоянной готовности предотвратить прорыв калдари через Пограничную Зону — если бы Альянс вдруг предпринял безумную попытку вторжения в пространство Федерации.

В то время как крейсер вышел в космос, команда флотских инженеров собралась в охраняемой зоне. Это было рутинной работой: еще четыре форпоста были намечены для обслуживания. Когда дверь шлюза открылась, главный техник объявлял задание.

— Итак, слушайте! — говорил он. — Нильсон! Трубы запуска один-пять, механические и электронные стыки, и возьмите с собой несколько дронов.

— Есть!

— Регар! Возьмите оптику, батареи и гироскопы.

— Есть, шеф.

— Дженкинсон! Жидкие рутеры и банки регистрации, возьмите дронов с…

Громкий, отчаянный кашель прервал процесс назначения; толпа техников в замешательстве разделилась. Специалист Эймс Дженкинсон, ветеран машиностроительной компании этого батальона, прослуживший в нем восемь лет, согнулся пополам.

— Дженк? — Шеф встревожился. — С вами все в порядке хорошо?

— Ерунда, гиперпространственная болезнь, — мужчина хрипел, поддерживаемый товарищами. Его кожа побледнела, на лбу выступили капли пота. — Все будет нормально.

— Врач! — закричал командир. — Пожалуйста, помогите мистеру Дженкинсону…

— Не надо, — отказался Эймс, выпрямившись. — Извините за задержку. Со мной все будет прекрасно, сэр. Продолжим.

Пока медперсонал приближался, шеф смотрел на него с подозрением. Дженкинсон был прав: слишком напряженный момент для задержки — из-за ситуации в Альянсе Калдари. А Дженкинсон, безусловно, был здесь самым талантливым инженером, диагностика маршрутизатора требовала специализированной экспертизы. Получение другого специалиста разрушило бы этот цикл обслуживания, и проклятье, если это случится сейчас.

«Это — флот, — подытожил командир. — Любой, кто может все еще стоять, чувствует себя достаточно хорошо, чтобы работать под моим началом».

— Тогда продолжим, — сказал он, отсылая санитаров. — Но как только все будет сделано, ложитесь в медотсек.

Эймс Дженкинсон дотянулся до своего ранца:

— Есть, сэр.

В казармах станции флота, за несколько систем отсюда, остатки реального Эймса Дженкинсона были смыты душем вместе с миллиардами нанолизинов, сосавших из него жизнь. Техник умер там, где он стоял, и Брокер, как он делал много раз прежде, принял жизнь человека и его идентичность с безжалостной точностью.

Но сейчас потребность в безотлагательных действиях была больше чем когда-либо.

Сохраняя самообладание достаточно долго, чтобы оказаться вне поля зрения остальной части группы техников, Брокер вступил в подъемник и закрыл дверь прежде, чем его дрон мог за ним последовать. Он скорчился в припадке и едва смог нащупать шкалу, чтобы выбрать уровень, где были расположены жидкие маршрутизаторы. Судороги были столь яростными, что он бился о стены подъемника. Он выхватил шприц из нагрудного кармана, но уронил его; со злобными проклятиями снова поднял его, воткнул в бедро и нажал… Поток стероидов, обезболивающих, и…

…виток…

…смешался с его синтетическим кровотоком, облегчая физические симптомы — но ни в коем случае не устранил их полностью. Измученный, с болью во всем теле — болью, которая теперь постоянно сопровождала его в каждом воплощении, — он испытал безумный приступ гнева, извергая неистовые проклятия с каждым вдохом и адресуя их все Отро Гариучи.

Ценность инсорума для Брокера состояла не в том, что он мог освободить миллионы рабов-минматаров — меньше всего он заботился о них или об огромной ценности вакцины для шантажа Империи Амарр.

Это его не волновало.

Инсорум был средством борьбы с видоизменяющейся болезнью, которая медленно убивала Брокера и каждую его копию. И Отро Гариучи, будь он проклят, отказался его продать.

Даже цифровая мастер-копия генетических данных, которые формировали ядро технологии клонирования Брокера, была заражена, таким образом сохраняя таинственные биохимические сведения, которые не поддавались его отчаянным попыткам понять, как и почему это реагирует только на последовательность соединения молекул в витоке.

Пока он не обнаружил средство, каждая его копия расставалась с жизнью быстрее, чем прежняя. Скоро не останется ресурсов, чтобы себя оживить, и Брокер будет существовать лишь как набор воспоминаний и искаженного генетического кода, сохраненного в памяти компьютера.

Успокаивая себя, чтобы сосредоточиться на сиюминутной задаче, он вытер лоб, ожидая увидеть пот, но вместо этого заметил, что ладонь его испачкана кровью. Он истекал кровью через поры, и это было предупреждением, что его копия была близка к уничтожению.

Гнев придал ему силы преодолеть мучения.

Смерть никогда не касалась Брокера прежде. Каждая копия его была подвластна его высшей воле, сознание, инсталлированное в каждый клон, принимало информацию, что это существование было временное, и обслуживало уникальную цель, которая служила Оригиналу: тому, кто создал прославленную технологию, которая сделала его почти непобедимым.

И все же, несмотря на всю власть, богатство, интеллект и силу воли, Брокер умирал.

Он оставил открытой дверь подъемника, подтянув ранец к рядам пронумерованных жидких маршрутизаторов. Автоматизированный контрольно-пропускной пункт безопасности подтвердил идентичность специалиста флота Эймса Дженкинсона, и дверь открылась, чтобы впустить его внутрь.

До сих пор его игра в Бога была проста. Как он заразился этой болезнью и было ли это намеренно (в чем он сомневался) — или, более вероятно, являлось непредвиденным последствием или ошибкой в процессе клонирования, который сам он проектировал, — он не знал. Но единственным уже существующим составом, который мог излечить эту мутацию, был инсорум, и с мертвым ублюдком Гариучи тайна была потеряна.

Исключительно ради того, чтобы очернить память Гариучи, Брокер решил выполнить собственные обещания уничтожить все, что было для того священным. Придурок Тибус Хет хорошо послужил этой цели и стал теперь ненужной инвестицией, более не заботившей Брокера.