Серебряный орел - Бен Кейн

— Если могут, — сонным голосом ответил он.

— А если ситуация сложная или трудная?

— Тем более.

— Большинство поклонников Митры — это воины, — сменила тактику Фабиола.

— Да.

— Но есть и другие.

— Верно, — слегка удивившись, ответил Петрей. — Среди нас есть представители всех слоев и профессий. Даже достойные рабы. Мы все равны перед богом.

Семя проросло, подумала Фабиола. Пора действовать.

— Сегодня я помогла тебе. — Она слезла с легата и легла рядом.

— Да. Даже очень, — хмыкнул он.

— А мне ты поможешь?

— Конечно, — улыбнулся он. — Чего ты хочешь? Денег? Нарядов?

Фабиола стиснула кулаки, надеясь, что чувство чести, о котором говорил Секунд, знакомо и Петрею. Но убедиться в этом можно было только методом проб и ошибок.

— Нет. Большего. — Заметив, что у нее дрожат руки, Фабиола сделала паузу. — Мне нужен пропуск и эскорт, способный защитить меня по пути на север.

Легат тут же пришел в себя и рывком сел.

— Что ты сказала?

— Я — первая женщина, вошедшая в римский митреум, — ответила она. — И ставшая посвященной.

— Но это запрещено, — заикаясь, выдавил Петрей. — Я знаю, новые традиции соблюдают не все и не всегда, но такое? Кто это позволил?

— Секунд, — ответила она. — Однорукий ветеран, который был со мной, когда твои солдаты пришли к нам на выручку.

— Этот нищий калека? — презрительно фыркнул легат. — Похоже, он сильно возомнил о себе. Он что, хочет переспать с тобой?

Ничего удивительного, подумала Фабиола. Люди, занимающие привилегированное положение в обществе, на таких, как Секунд, смотрят свысока.

— Ничего подобного, — решительно ответила она. — Можешь думать что угодно, но именно он указал мне Путь. Я — Коракс. Это делает меня твоим товарищем.

— Сейчас ты скажешь мне, что он — Патер храма, — насмешливо бросил Петрей.

— Верно, — ответила она. — Кроме того, он мой наставник.

У Петрея раздулись ноздри, но он молча ждал продолжения.

— Я выпила хому и стала вороном, — негромко произнесла она. — После чего мне было даровано видение. Я летела над полем битвы и воинами Красса, которым удалось выжить в сражении при Каррах. Секунд заверил, что это откровение послано самим богом.

— Погоди. Дай перевести дух. — Легат провел ладонью по коротко остриженным волосам, подошел к высокому умывальнику на бронзовых ножках в виде лап лебедя и плеснул себе на голову и шею несколько пригоршней холодной воды. Потом он взял с деревянной вешалки полотенце, вытерся и надел чистый халат.

Фабиола сидела на кровати и терпеливо ждала.

— Начни сначала, — велел он, сев рядом. — Расскажи, как ты познакомилась с этим Секундом.

Фабиола легко вышла из положения. Она придерживалась своей первоначальной версии, но точно пересказала, как познакомилась с Секундом на ступенях римского храма Юпитера. Дело упрощалось тем, что Секунд действительно спас ее во время мятежа, начавшегося после смерти Клодия Пульхра. Упоминание о Сцеволе и его фугитивариях только усложнило бы ситуацию.

— Все это очень трогательно, — сказал Петрей, когда она закончила. — Но спасение красивой девушки отнюдь не объясняет того, что Патер предложил тебе стать одной из нас. — Его лицо приняло решительное выражение. — Говори правду.

Наступил критический момент.

— Это и есть правда. Большинство моих телохранителей погибли еще до прибытия ветеранов, — сказала Фабиола и скромно опустила глаза. — Если бы я не защищалась, меня изнасиловали бы прямо на улице. Наверно, не обошлось без помощи богов, но я сумела убить троих или четверых из тех, кто на нас напал.

— Клянусь Юпитером! — воскликнул легат. — Тебя кто-то учил драться?

— Нет. — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Правда, я видела, как отец и братья упражнялись во дворе нашего домуса. Думаю, во мне говорило отчаяние.

Петрей с уважением посмотрел на ее тонкие руки.

Она рискнула сделать следующий шаг.

— Секунд сказал, что он редко сталкивался с такой храбростью. Даже на поле боя.

— Если ты рассказала мне правду, в этом нет ничего удивительного! — с жаром согласился Петрей. — С такими воинами, как ты, нам не был бы страшен сам Цезарь!

Его похвала заставила Фабиолу вспыхнуть от удовольствия.

За этим последовал придирчивый допрос об обрядах и ритуалах митраизма. Петрей слушал ответы Фабиолы внимательно, не проявляя никаких эмоций. Это заставляло ее нервничать, но молодая женщина не торопилась и сумела правильно ответить на все вопросы.

Когда допрос подошел к концу, наступила долгая пауза.

— Ты многое знаешь о митраизме, — признал он. — То, что доступно только посвященным.

Фабиола ощутила неимоверное облегчение, но ее испытание еще не закончилось.

— Возможно, этот похотливый старый козел пытался произвести на тебя впечатление, сообщив тайны культа, — прищурившись, промолвил Петрей. — Если ты лжешь мне…

— Я говорю правду, — стараясь оставаться спокойной, ответила Фабиола.

Петрей задумчиво подпер ладонью подбородок и забарабанил пальцами по щеке.

Трудный человек. Не хотела бы я иметь такого врага, подумала Фабиола, собираясь с силами.

— Я должен задать несколько вопросов Секунду, — наконец сказал он. — Ни один Патер храма не станет лгать в таких делах.

Фабиола чуть не застонала. Этот допрос должен был показать, насколько ей доверяет Секунд.

Легат вызвал одного из легионеров, стоявших на страже, и приказал ему привести Секунда.

В шатре воцарилось напряженное молчание. Казалось, откровения Фабиолы заставили Петрея пожалеть о том, что произошло между ними.

Фабиола, боявшаяся, что Секунд расскажет правду о том, как она проникла в митреум, была не в состоянии поддерживать светскую беседу. Молодая женщина использовала это время для того, чтобы умыться, одеться и причесаться. Секунд, конечно, догадается о том, что здесь недавно происходило, и все же она хотела выглядеть как можно лучше.

Конечно, легат был слишком умен, чтобы разговаривать с Секундом в ее присутствии. Когда вскоре легионер вернулся с ветераном, Петрей попросил Фабиолу побыть в спальне. Оставалось только подчиниться.

Из главной части шатра доносились негромкие голоса. Фабиола пыталась представить себе, что именно Секунд отвечает на вопросы Петрея. Не в силах унять беспокойство, она встала на колени перед каменным алтарем и начала изучать статую Митры. Прости меня, великий, думала она. Я лгала в твоем присутствии. Но это не значит, что я не верю в тебя. Если сейчас ты поможешь мне, я клянусь, что вечно буду твоей последовательницей. Клятва была серьезная, но Фабиола находилась на грани отчаяния. Если версия Секунда будет сильно отличаться от того, что рассказала она, ей придется иметь дело не с Митрой, а с Орком, владыкой подземного мира. Легат прикажет казнить ее за святотатство.