Приглашение на танец - Мэнди Коллинз

— О, не притворяйся такой скромницей, дорогая. Если ты хоть немного похожа на свою мать, хорошая случка тебе нравится. Да и в любом случае тебе больше не надо об этом волноваться. Когда я с тобой закончу, ты будешь спать глубоким сном со своими любимыми египтянами. К сожалению, в отличие от них ты начнешь свое путешествие в загробный мир так же, как твой дорогой деверь.

Сесили окинула взглядом комнату и заметила, что на столе приготовлены инструменты и материалы, которые требуются, чтобы начать процесс мумификации. Когда она поняла, что это значит, ее охватил ужас.

— Вы… вы… не можете это сделать! — пробормотала она, заикаясь.

Она вспомнила искаженное лицо Уильяма Далтона и руки с выставленными вперед ладонями, как если бы он, умирая, упирался ими в крышку саркофага.

— Боюсь, что могу, дорогая моя. — Сэр Джеффри закрыл дверь комнаты. — Вот что бывает с теми, кто пытается мне помешать. Даже твоя дорогая мамочка, хотя она и была красавицей, совершила такую же ошибку. Ты довольна, что я тебя тогда не тронул? Да, я человек суровый, но убийство ребенка — на это даже мне трудно пойти.

На Сесили вдруг навалились воспоминания о том давнем дне, когда мать уговаривала ее спрятаться в сундуке. Она вспомнила, что слышала ее голос и голос дя… то есть Джеффри Брайтона: они говорили на повышенных тонах, спорили. И внезапно Сесили вспомнила кое-что еще: сильный глухой удар, оборвавший крик ее матери.

— Вы знали, — сказала Сесили, заставляя себя говорить спокойно. — Вы знали, что я была там. Пряталась.

Брайтон ухмыльнулся:

— Глупая девчонка, конечно, я знал. — Он засмеялся. — То, что я оставил тебя в живых, потом причинило мне немало неприятностей. Если бы мне пришлось начать все это сначала, я заглушил бы голос совести и уложил бы и тебя заодно. Если разобраться, это очень трогательно, когда мать и ребенок умирают вместе.

Сесили огляделась, отчаянно пытаясь найти в комнате хоть что-нибудь годное для зашиты. Судорожно сглотнув, она поняла, что у нее пересохло в горле. Может быть, если она попросит стакан воды, он согласился развязать ей руки?

Она чуть покачнулась и неожиданно сказала:

— Дядя Джеффри, я… мне плохо, кажется, я сейчас упаду в обморок.

— Не нравится мне это дурацкое обращение, — рявкнул он. — Зови меня отцом. Возможно, я и был бы твоим отцом, если бы твоя мать не бросила меня ради Херстона.

Он смотрел на нее с раздражением, но встал и помог ей сесть на жесткий деревянный стул у самой двери.

Сесили облизнула губы.

— О-отец, можно мне воды? Прошу вас. Мне очень хочется пить.

Брайтон с недовольной гримасой покачал головой, но все-таки пошел через комнату к столу, на котором стояли графин с водой и стакан. Потом подошел к Сесили и со стуком поставил стакан перед ней. Она подняла связанные руки, напоминая, что сама не справится. Брайтон картинно закатил глаза, но затем сказал:

— Я тебя развяжу, но ты должна пообещать, что не выйдешь из этой комнаты. Если выйдешь, я позабочусь, чтобы последние мгновения твоей жизни были очень, очень болезненными.

Сесили молча кивнула. Когда он освободил ее руки, ей даже не пришлось изображать нетерпение, она с непритворной жадностью припала к стакану с водой.

Брайтон вернулся на прежнее место с другой стороны стола и принялся смешивать в большом чане возле окна различные снадобья и жидкости. Все это время он взглядом следил за Сесили. Неожиданно он уронил на пол небольшой флакончик ароматического масла. Брайтон посмотрел на Сесили, словно прикидывая, можно ли выпустить ее из поля зрения на то время, пока он наклонится за флаконом. Потом глаза сэра Джеффри вспыхнули: по-видимому, его осенила блестящая идея.

— Сесили, подойти сюда.

Он отступил в сторону, освобождая для нее место со своей стороны стола. Она встала, на дрожащих ногах побрела к нему и остановилась в нескольких футах. Он кивком указал на лежащий на полу флакон и приказал:

— Подними.

В его глазах горела злоба.

Сесили посмотрела вниз, спрашивая себя, нет ли в этом какого-то подвоха. У Брайтона были причины попросить ее поднять флакон, ведь когда он повернется к ней спиной, можно обратить эту ситуацию себе на пользу и сбежать. Но с другой стороны, если она, наклонившись, займет нужную позицию, есть вероятность нанести Брайтону хороший удар.

Сесили осторожно нагнулась и правой рукой подняла флакон с пола. Разгибаясь, она помедлила, когда ее голова и плечи оказались на уровне талии лорда Джеффри, а потом изо всех сил резко толкнула его.

Это движение застало Брайтона врасплох. Воспользовавшись его коротким замешательством, Сесили успела изо всех сил ударить его флаконом по носу и с удовлетворением услышала хруст. На ее руку потекла теплая жидкость, она не знала, кровь это или масло, и ей было все равно.

В это мгновение дверь резко распахнулась и в комнату влетели Лукас, Монтейт и Деверил, а сразу за ними — несколько полицейских. При виде этого отряда Сесили испытала такое облегчение, что едва не рухнула без сил.

Лорд Джеффри, позабыв о чане со снадобьями, прижимал к разбитому носу носовой платок, который быстро пропитывался кровью, и рычал от боли и ярости. Мысль, что женщина взяла над ним верх, приводила его в бешенство.

— Сесили! — закричал Лукас.

Он бросился к жене, они обнялись и несколько минут просто стояли так молча. Потом Лукас выдохнул в ее волосы:

— Слава Богу, с тобой ничего не случилось!

— Я тебя люблю! — Сесили было безразлично, кто ее слышит. — Я ужасно жалею, что не сказала тебе этого раньше, но я тебя люблю!

У нее за спиной поднялся шум. Она повернулась в объятиях Лукаса и увидела, что Брайтона схватили и двое констеблей крепко держат его за руки. Все еще взбешенный, он проклинал судьбу за свое невезение.

Арестованного вывели за дверь. Как только полицейские ушли, Сесили сказала мужу:

— Лукас, отвези меня домой. Видеть больше не хочу это место. Никогда в жизни!

Лукас поцеловал жену в лоб.

— Разве попасть в Египетский клуб не было твоей заветной мечтой?

Сесили невольно содрогнулась, даже не пытаясь скрыть свою реакцию.

— Знаете, сэр, я обнаружила, что он не соответствует моим ожиданиям.

Лукас покачал головой, но уголок его рта чуть приподнялся в усмешке.

— А что же им соответствует, мадам?

Но ответить она не успела: к ее удивлению и восторгу, Лукас подхватил ее на руки и понес к выходу из клуба. Он вынес ее на улицу, где сияло солнце первых летних дней. Сесили спрятала лицо на его плече и ответила:

— Ты.

О том, что Лукас услышал ее ответ, она догадалась только по тому, что у него сбилось дыхание. Как только они оказались в экипаже, Сесили, лежа у него на руках, сказала: