Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя - Эндрю Соркин

Пока в пуле участвуют десять банков, предоставив по 7 млрд каждый, на общую сумму 70 млрд долларов. Эти банки входят в «Кто есть кто» мировой финансовой системы: Goldman Sachs, Merrill Lynch, Morgan Stanley, Bank of America, Citigroup, JP Morgan, UBS, Credit Suisse, Deutsche Bank, Barclays и Федеральный резервный банк Нью-Йорка. В обычные времена многие из них были самыми жесткими конкурентами.

Пресс-релиз заканчивался уверенным заявлением, что «индустрия делает все возможное для обеспечения дополнительной ликвидности и уверенности наших рынков капитала и банковской системы».

* * *

В рядах Lehman нарастала паника. Джордж Уокер IV, глава подразделения по управлению инвестициями, сидел в своем кабинете на Парк-авеню, 399, пытаясь найти способ спасти подразделение. В пятницу он получил заявки из двух разных частных инвестиционных компаний, Bain Capital и TPG[566], и пытался свести их вместе, когда ему позвонил Эрик Фелдер, один из трейдеров МакДейда.

– Вы должны позвонить своему двоюродному брату, – тараторил Фельдер. – Самое время звонить президенту.

Уокер, брат президента Буша, не решался использовать семейные связи.

– Не знаю, – ответил он.

– Вы должны это сделать, Джордж, – сказал Фелдер. – Вся чертова фирма идет ко дну. Кто-то должен остановить это стремительное погружение!

Он позвонил и оставил сообщение операторам Белого дома. Звонок остался без ответа.

* * *

Когда до банкротства, казалось, оставались считанные часы, перед Стивеном Бланкфейном, управляющим директором Lehman, вдруг встала новая проблема: 18,5 млн долларов в неоплаченных счетах от Weil Gotshal, юридической фирмы, которую он нанял для работы над банкротством. Долг, который образовался за предыдущую правовую работу, был незначительным по сравнению с миллиардами задолженности Lehman Уолл-стрит. Но он не позволил бы Вейлю и Харви Миллеру представлять Lehman по вопросу защиты от кредиторов согласно главе 11. Поскольку Вейль был официально кредитором Lehman, это порождало конфликт интересов, который судья мог бы использовать, чтобы отстранить Вейля.

Для Беркенфельда было важно, чтобы в деле участвовал Вейль. В конце концов, его адвокаты знали фирму лучше всех, а Lehman должен был подать прошение в рекордно короткие сроки. Для председателя Стивена Данхаузера назначение также имело первостепенное значение: судя по размерам и сложности дела Lehman, которое обещало быть даже больше, чем дело Enron, гонорар, вероятно, превысит 100 млн долларов.

Данхаузер поручил Беркенфельду заплатить Вейлю наличными немедленно, до банкротства, переводом непосредственно на счета юридической фирмы. Даже этот подход был рискованным: принимая такой платеж, юридическая фирма могла оказаться отстраненной от рассмотрения дела.

Тем не менее, несмотря на давление, оказываемое на Lehman, Беркенфельд попытался.

В воскресенье было только одно место, откуда фирма могла перевести денежные средства, – JP Morgan, и Беркенфельд сделал запрос.

Но позвонил Данхаузер и сказал, что перевод не дошел: JP Morgan заморозил счета Lehman, и это решение, как сказали Данхаузеру, было спущено сверху.

Беркенфельд сразу позвонил главному юрисконсульту JP Morgan Стивену Катлеру и потребовал объяснений.

– Не знаю, что это значит, – почти кричал Беркенфельд. – Не знаю, Джейми Даймон ли это или кто-то за пределами фирмы. Но однажды мы выясним, что произошло.

Катлер согласился постараться провести платеж.

* * *

Когда Боб Даймонд, усталый и опустошенный, вернулся к себе в отель Carlyle, его ожидал сюрприз: жена Дженнифер и дочь Нелли, принстонская второкурсница. Нелли, которая читала новости, ахнула, когда прочитала, что сделка, которую ее отец пытался устроить, распалась, и прилетела в Нью-Йорк.

Они решили пойти на ужин в стейк-хаус Smith & Wollensky. Когда они приближались к ресторану, зазвонил сотовый Даймонда[567]. Это был МакДейд.

– Я не могу ответить, – сказал Даймонд дочери, удивленной его робостью, – больше не могу.

– Папа, ответь! – настаивала она.

Неохотно он ответил.

– У меня вопрос, – сказал МакДейд. – Если мы подадим на банкротство, вы рассмотрите вопрос о выкупе американского брокера-дилера?

– Я должен поговорить, – прошептал Даймонд Дженнифер и Нелли.

Когда женщины вошли в ресторан, он спросил: «Это то, что будет? Глава 11?»

– Мы не знаем наверняка, – ответил МакДейд, – но, если это будет глава 11, вы бы рассмотрели вопрос о выкупе американского брокера-дилера?

– Барт, – сказал Даймонд, – это именно то, что мы хотим. Поэтому да, мы рассмотрим такую возможность. Но должен предупредить, что я ничего не понимаю в законе о банкротствах и не знаю, с чего начать. Я должен переговорить с советом, я должен переговорить с Джоном, но, уверен, наш ответ будет положительным.

– Почему бы нам не сделать это, – продолжил Даймонд. – Я встану пораньше, соберу команду, и мы встретим вас в пять утра. Но сообщите мне, если вы не объявите о банкротстве. Вы собираете свою команду, а мы свою.

* * *

Боб Вилюмштад с советниками из JP Morgan вернулся в Федрезерв в ночь на воскресенье, чтобы рассказать о последних достижениях.

После того как Полсон, Гайтнер и Джестер заняли места вокруг стола, Вилюмштад мрачно заговорил: «Мы находимся там же, а может, даже отступили». Он объяснил, что дефицит вырос до 60 млрд, и, чтобы немного развлечь собравшихся, подробно рассказал о том, что они считали «махинацией» Криса Флауэрса с заявкой.

Джестер, делая заметки, начал спрашивать Вилюмштада и Дуга Браунштейна о цифрах. Джестер не понимал, почему они продолжали манипулировать разбросом цен, он хотел знать, сколько точно необходимо AIG, до последней цифры после запятой.

– Я не могу дать вам точную цифру. Ее трудно получить, – вздохнул Браунштейн.

Присутствующим было ясно, что в настоящее время AIG, как выразился Вилюмштад, «в затруднительном положении», хотя никто до сих пор не упомянул о банкротстве.

Вилюмштад снова предложил: пусть Федрезерв даст в кредит AIG достаточно денег, чтобы не был понижен кредитный рейтинг компании.

Гайтнер снова сказал, что об этом не может быть и речи. Учитывая, что Lehman бросили умирать, Вилюмштад знал, что Гайтнер серьезен. Тем не менее он все еще настаивал.

– Я предлагаю транзакцию, а не спасение, – сказал он. – Если мы получим поддержку Федрезерва в обмен на залог, даю слово, я продам все активы, необходимые для того, чтобы вернуть кредит.

Полсон раздраженно повторил, что этого не будет.

Как только группа AIG ушла, Гайтнер сказал Полсону, что им нужно обдумать, что они могут сделать, чтобы спасти компанию, – возможно, другой частный консорциум?

– Не знаю, не знаю, – устало сказал Полсон. Он по-прежнему был озабочен судьбой Lehman Brothers и Merrill Lynch, а теперь должен найти решение и для AIG?

Джим Уилкинсон, глава по персоналу, стараясь подбодрить босса, отметил: «Было бы чрезвычайно интересно с аналитической точки зрения, если бы это не происходило с нами».

Ни Федеральное казначейство, ни Федрезерв не имели права надзора за AIG, но если ответственность должна была быть возложена на кого-то, то этим кем-то был Гайтнер. Прежде чем Полсон умыл руки, Гайтнер спросил его, может ли он «одолжить» услуги Дэна Джестера, который оказался весьма полезным в выходные и работал со многими вопросами, связанными с Lehman и Merrill. Бывший заместитель финансового директора Goldman, Джестер понимал финансовые компании лучше остальных, сказал Полсон. И он был одним из немногих, кто оценил всю сложность проблемы, стоявшей перед ними: когда он работал в Goldman, одним из его клиентов в 1990-х была AIG.

Близилась ночь, когда Джейми Даймон вернулся в штаб-квартиру JP Morgan и позвонил Дугу Браунштейну, чтобы узнать новости об AIG.

– Ничего хорошего, – ответил Браунштейн, назвав растущий дефицит AIG снежным комом.

Даймон понимал, что у AIG, возможно, есть насущные проблемы из-за «кризиса ликвидности», но он продолжал верить, что основной бизнес компании имеет большую ценность. «Может быть, мы должны взглянуть. Там-то должна быть какая-то ценность. Должна», – размечтался он.

– Что вы имеете в виду? Для нас? – переспросил Браунштейн.

– Да, – ответил Даймон.

– Нет-нет-нет, – заспорил Браунштейн, стараясь отговорить Даймона. – Они, по всей видимости, не знают собственных цифр.

– Не знаю, – размышлял Даймон, по-прежнему не уверенный в стоимости AIG. – Это может оказаться хорошей идеей.