Теневые владыки. Кто управляет миром - Миша Гленни

«Понадобилось очень мало времени, чтобы люди поняли: для решения целого ряда вопросов они могут обращаться к якудзе – с тех пор, само собой, эта мафия стала самым тесным образом участвовать во всевозможных сделках с недвижимостью. Кроме того, она действовала в качестве оценщика по делам о банкротстве и вообще занималась всем, чем обычно занимаются суды, например, делами о страховых возмещениях после автомобильных аварий», – замечает Яманучи. К концу 90-х годов эта японская политика подготовки юристов привела к обескураживающим последствиям: в Германии один адвокат приходился на каждые 724 гражданина страны, в Великобритании – на каждые 656, в США – на каждые 285, тогда как в Японии – на каждые 5995 граждан. По сути дела, мафия оккупировала огромную область деятельности, став де факто юридической системой Японии – в США, по понятным причинам, той же функцией наделены адвокаты.

Главное занятие якудзы – это не просто функции частной полицейской силы: она является также самодостаточной правовой системой, и преступные синдикаты играют роль полицейских, адвокатов, присяжных и судей.

Существует две заинтересованных общности, которые если и не демонстрируют недовольства таким положением дел, то, во всяком случае, равнодушны к нему. Первое из них – это сама японская общественность: именно ее спрос на обеспечение правопорядка и разрешение конфликтов и обеспечивает участие якудзы в этом бизнесе. И хотя в большинстве случаев якудза удачно и эффективно оказывает свои услуги, в тех случаях, когда ей это не удается, она ни перед кем не несет ответственности. Яманучи рассуждает о влиянии своих клиентов с предельной откровенностью: «Видите ли, они [якудза] так прочно закрепились в общественной жизни, что для некоторых обычных граждан их присутствие и поведение стало тяжким бременем. Вот почему общество так хорошо приняло закон 1991 года».

В мае 1991 года правительство решило, что вполне может принять Закон о предотвращении незаконных действий членами организованных преступных синдикатов, – по той причине, что недовольство общественности участием якудзы в «пузыре» нанесло по имиджу мафии чувствительный удар. Кроме того, основная направленность закона позволила правительству переложить ответственность за пузырь на якудзу с подлинных виновников, дзайбацу и Либерально-демократической партии.

Хотя этот закон, как предполагалось, должен был подрезать якудзе крылья, он имел ряд удивительных особенностей, проливавших свет на то, насколько прочно вросла в японскую демократию японская мафия. Закон постановил, что все семьи или ассоциации якудзы обязаны ежегодно предоставлять полиции списки своих членов – как полноправных, так и претендентов. Когда я поинтересовался у адвоката Яманучи, подтверждает ли это легальный статус членов организованных преступных синдикатов, он откинулся в кресле, обдумал мой вопрос и подтвердил: «Да, означает». Так что теперь якудза обладает уникальным положением, являясь одновременно и законным, и незаконным сообществом.

Каждый год «Белая газета» полиции информирует общественность об изменениях в членском составе якудзы и о том, какими именно видами деятельности занимаются ее семьи. Закон, кроме того, впервые запретил якудзе вывешивать свою символику на дверях ее офисов, хотя пользоваться этими офисами якудзе по-прежнему официально разрешается. «После того как этот закон был принят, полиция уведомила Ассоциацию адвокатов Осаки о том, что мне больше не разрешается указывать на своих визитных карточках «юридический советник Ямагучи-гуми». Но в остальном этот закон не сильно на меня повлиял!» – заявляет господин Яманучи.

Платиновым метром антимафиозного законодательства является так называемый Закон RICO (Racketeer Infuenced and Corrupt Organizations Act – Закон об инвестировании капиталов, полученных от рэкета и коррупции). Он был принят американским Конгрессом в 1970 году, причем считается (говорят, что неправомерно), будто бы его аббревиатура придумана в честь персонажа романа Эдварда Робинсона «Маленький Цезарь» («Неужели Рико пришел конец?» – говорит о себе перед смертью этот герой классической книги 30-х годов.) Правда, прошло десять лет, пока в соответствии с этим законом наконец осудили одного из боссов мафии. Однако с тех пор этот закон оказался гораздо эффективнее любого другого правового инструмента для борьбы с организованной преступностью. Благодаря RICO прокурорам не нужно доказывать участие тех или иных лиц в конкретных преступлениях, если те участвуют в группировках, занимающихся преступной деятельностью. Это разрушило ту защитную стену, которую воздвигли вокруг себя боссы мафии, заставлявшие отдуваться за себя рядовую «пехоту», так что в 80—90-х годах ФБР и окружные прокуроры по большей части разгромили «Коза Ностру».

Японцы поначалу переняли опыт этого закона, но сам закон затем выхолостили. Теперь боссов якудзы можно было призвать к ответу за грехи их подчиненных, однако полиция пользовалась этим лишь для того, чтобы обеспечивать контроль над делами якудзы, а не для того, чтобы ее раздавить. «Прежние «экономические отношения», когда якудза могла подкупать полицию, теперь немыслимы, – объясняет Яманучи. – Более того, полиция теперь с большей уверенностью берет в разработку высших представителей семей. Например, мой шеф и клиент, господин Цукаса, в настоящий момент взят под стражу по пустячному поводу. За этим кроется следующая причина: Ямагучи-гуми продвигается на восток, и если это продвижение окажется успешным, ее власть серьезно возрастет. Полиция пытается подрезать якудзе крылья, а не уничтожить ее».

Влияние и положение Ямагучи-гуми сложно переоценить. Над тихой улицей с жилыми домами в Наде, фешенебельном районе Кобе, высится деревянная вывеска: «Мы не допустим в Наду организованные преступные группы!» В нескольких метрах от необычайно просторных по городским стандартам домов, на углу с переулком, стоит вычурное серо-белое шестиугольное здание – местный полицейский участок. Прямо-таки зарычавшая мышь – р-р-р-р! В пятидесяти метрах от норы этой мышки стоит неприметного вида крепостная стена с гаражными воротами из серого гофрированного металла. Стена повсюду утыкана камерами и охранным освещением, а если бы кто-то сумел на нее вскарабкаться, ему пришлось бы иметь дело с кольцами проволочной спирали. Я прохожу мимо этой штаб-квартиры Ямагучи-гуми, и мне улыбается удача, – моим глазам открывается сцена из «Шаровой молнии» [37] : медленно поднимается металлическая дверь, и из-за нее показывается шеренга из пятерых мужчин в светло-зеленой униформе и темных очках, стоящих по стойке «смирно». За их спинами – изящно подстриженный газон, а вдалеке – вполне пристойная имитация итальянского дворика эпохи Возрождения. Пока я глазею на все это, взгляды мужчин сосредотачиваются на мне, и я вынужден идти дальше: рекомендательного письма у меня нет. Один из солдат Ямагучи подзывает крупного мужчину в больших темных очках, приглашая его сесть за руль одного из лимузинов, стоящих на дорожке, и машина выезжает, а за ней снова падает металлический занавес, скрывая секреты Ямагучи-гуми. Удачи, полиция Надаку, – у вас будет немало работы.

Начиная с 1991 года полиция отмечает существенную консолидацию власти якудзы всего в трех ее семьях – Ямагучи-гуми и двух токийских кланах, Сумийоси-кай и Инагава-кай. Закон 1991 года позволил полиции ослабить либо разгромить многочисленные мелкие группировки якудзы, и некоторые из них, чтобы защитить себя, слились с семьями Большой Тройки. С начала нового тысячелетия Ямагучи-гуми проникла в Токио еще глубже, воспользовавшись неутихающей распрей (которая периодически выливается в кровавое насилие) между группировками, входящими в Сумийоси и Инагаву. К 2005 году на долю Ямагучи-гуми приходилось, по данным полицейской «Белой газеты», 45% «заявленных» гангстеров, а когда в июле того года Шинобу Цукаса стал оябуном шестого поколения, полиция предостерегала о начале крупной бандитской войны.

«Не допустим якудзу в Наду!» – гласит эта надпись в Кобе. Вольфганг Герберт, профессор немецкого языка и одновременно член якудзы, настроен скептически.

Сами боссы якудзы преуменьшают возможность войны между членами Большой Тройки. «У нас с Ямагучи-гуми самые теплые отношения, – утверждает Мицунори Агата, заместитель главы Сумийоси-кай, крупнейшего преступного синдиката Токио. – Мы бесконечно уважаем их и считаем эффективно действующим предприятием». В ответе, который дал мне Агата-сан, я почувствовал некую недоговоренность, которая объяснилась через три месяца, в феврале 2007 года, когда члены токийского филиала Ямагучи-гуми застрелили лучшего молодого бойца Сумийоси-кай. В течение нескольких дней японские газеты с пеной у рта заявляли, что грядет самая страшная из гангстерских войн, в которой сойдутся Ямагучи-гуми и Сумийоси-кай. Просочились сведения о том, что филиал Ямагучи выплатил группировке Сумийоси-кай за это убийство внушительную компенсацию (в 1,3 млн. долларов). За этой драмой, впрочем, стоит следующая экономическая реальность: Кансай (Западная Япония), база и традиционные охотничьи угодья Ямагучи-гуми, отстает в экономическом отношении от Восточной Японии. Именно это и послужило причиной восточной экспансии Ямагучи-гуми в направлении столицы. Сужающиеся рынки все еще способны стать причиной крупной размолвки между двумя крупными группировками.