Женщины, изменившие мир - Татьяна Иовлева

Павлова ужасно тосковала по России. В Дерите она познакомилась со студентом университета Борисом Исааковичем Утиным, впоследствии ставшим видным юристом. Разница в возрасте в 25 лет не помешала дружбе перейти в серьезное обоюдное чувство. Но, вернувшись с любимым человеком в Петербург, Каролина Карловна с болью поняла, что ни в его сердце, ни в России ей места нет. В память о нем остался знаменитый «утинский цикл» лирики. В результате горестных раздумий во время путешествия по Европе Павлова приняла «пассивное» и в то же время мужественное решение – отказаться от иллюзий: навсегда покинуть родину и уйти из русской поэзии добровольно. Обстоятельства оказались сильнее поэтессы.

Лишь несколько событий озарили долгие годы добровольного изгнания. В 1859 г. Павлова была избрана почетным членом Общества любителей российской словесности, а в 1863 г. при содействии друзей увидел свет сборник ее стихотворений, встретивший резкую, отрицательную оценку в русской периодике за «мотыльковость» (одно из ранних стихотворений называлось «Мотылек», 1840 г.) и равнодушие к «участи пахаря». В очередной раз радость обернулась болью.

Живя в Дрездене, а позднее в Клостервице, Каролина Карловна проявила незаурядную жизненную выдержку и упорство. Сильно нуждаясь, она занималась настоящей «поденной работой» в немецкой литературе ради куска хлеба. И. С. Аксаков, навестивший ее в 1860 г., с изумлением писал о выносливости и жизнестойкости Павловой, но даже в этом осуждал ее: «Казалось бы, катастрофа, ее постигшая, несчастье, истинное несчастье, испытанное ею, – разлука с сыном, потеря положения, имени, состояния, необходимость жить трудом, – все это, казалось бы, должно сильно встрясти человека, оставить на нем следы. Ничуть не бывало, она совершенно такая же, как была…» «В убогую каморку немецкого столяра», где Павлова снимала угол, могли заглянуть многие, а вот в душу ее – не все.

Совсем по-другому оценил человеческие качества Каролины Карловны А. К. Толстой. Их знакомство переросло в тесную творческую дружбу. Павлова перевела на немецкий язык его стихи, драмы и поэму «Дон Жуан». В Веймаре в 1868 г. с большим успехом была поставлена его драма «Смерть Иоанна Грозного». Толстой ценил литературное мнение и советы поэтессы. В 1863 г. он выхлопотал при дворе ей пенсию. Такой заботы о ней больше никто не проявил.

Спасибо вам! и это словоБудь вам всегдашний мой привет!Спасибо вам за то, что сноваЯ поняла, что я поэт;За все, что вдруг мне грудь согрело,За счастье предаваться снам,За трепет дум, за жажду дела,За жизнь души – спасибо вам!

Только изредка Павлова наезжала в Россию. Знакомства и связи слабели, один за другим уходили из жизни близкие люди: Мицкевич, Павлов, Утин, сын. Каролина Карловна доживала свой век в одиночестве. 2 декабря 1893 г. она умерла. Смерть поэтессы в России осталась незамеченной, но и сегодня ее стихи воспринимаются как живое, самобытное явление поэзии.

Ростопчина Евдокия Петровна

(род. в 1811 г. – ум. в 1858 г.)

Русская писательница, поэтесса, графиня. Одна из самых известных русских поэтесс второй четверти XIX в.

Современники считали ее умницей и красавицей, отмечали живость характера, доброту, общительность. Ей посвящали свои стихи Лермонтов и Тютчев, Мей и Огарев. В конце 30-х гг. XIX в. ее имя ставили порой даже рядом с именем Пушкина. «Посылаю вам, графиня, на память книгу. Она принадлежала Пушкину; он приготовил ее для новых своих стихов… вы дополните и докончите эту книгу его. Она теперь достигла настоящего своего назначения», – писал Василий Андреевич Жуковский поэтессе Евдокии Ростопчиной, передавая ей свою реликвию.

Евдокия родилась 23 декабря 1811 г. в Москве в старинной дворянской семье. В возрасте шести лет она осталась без матери, которая умерла после тяжелой болезни. Отец же, Петр Васильевич Сушков, чиновник, много разъезжавший по делам службы, редко появлялся дома. Девочка, вместе с двумя младшими братьями, до самого замужества прожила в семье своего деда, Ивана Александровича Пашкова, «в роскошном жилище» на Чистых прудах. Скрываясь от родных, с 12 лет она стала писать стихи. А читать их давала своим знакомым: студенту Московского университета Н. Огареву и ученику Благородного пансиона М. Лермонтову. Среди произведений того времени было и посвященное декабристам стихотворение «К страдальцам», через двадцать лет подаренное вернувшемуся из ссылки С. Е. Волконскому.

Воспитание Евдокии было вверено бесконтрольно разным гувернанткам, которые, по свидетельству ее брата, С. П. Сушкова, никуда, за немногим исключением, не годились. Тем не менее, обладая незаурядными способностями, она рано пристрастилась к чтению и быстро овладела несколькими иностранными языками, в том числе французским, немецким, английским и итальянским. Увлечение поэзией не удалось долго сохранять в тайне: первая публикация ее стихов – в альманахе «Северные цветы на 1831 год» за подписью Д…..а… – произошла, когда девушке не исполнилось и восемнадцати лет.

В 1833 г. она вышла замуж за графа Андрея Федоровича Ростопчина, сына московского градоначальника времен Отечественной войны. Муж поэтессы оказался человеком очень недалеким, чьи интересы ограничивались кутежами, картами и лошадьми, и Евдокия, чувствуя себя очень несчастливой в семье, полностью отдалась светской жизни, принимая участие в шумных увеселениях, посещая и устраивая балы.

Осенью 1836 г. она с мужем приехала в Петербург и поселилась в доме на Дворцовой набережной. Ростопчины были приняты в высшем столичном обществе и литературных салонах города – у Одоевского, Жуковского, в семье Карамзиных. Начитанная, остроумная, интересная собеседница, Евдокия сразу же завела литературный салон и у себя в доме, где стал собираться весь цвет петербургских литераторов. Частыми гостями ее были Пушкин, Жуковский, Вяземский, Плетнев, Одоевский, Соллогуб, Гоголь, Еригорович, Дружинин, Мятлев и многие другие. Здесь читались новые произведения, обсуждались литературные события, устраивались музыкальные вечера с участием Елинки, Листа, Виардо, Рубини, Тамбурини.

Ростопчина очень близко сошлась со многими писателями: Одоевский и Лермонтов вели с ней активную личную переписку; тот же Одоевский посвятил ей свою «Космораму»; Пушкин, в последние годы жизни очень сдружившийся с молодой поэтессой, благосклонно отзывался о ее стихах.

К этому времени относится и начало романа Ростопчиной с Андреем Карамзиным, от которого у нее родились две внебрачные дочери. В 1854 г., узнав о его гибели во время Крымской кампании, Евдокия писала: «…цель, для которой писалось, мечталось, думалось и жилось, – эта цель больше не существует; некому теперь разгадывать мои стихи и мою прозу…» Но все это будет позже, а пока, в конце 1830-х гг., она не только одна из самых модных дам Петербурга, но и признанный всеми поэт. Однако Ростопчина чувствует, что жизнь ее, при внешнем блеске, «лишена первого счастия – домашней теплоты», а сердце «вовсе не создано к той жизни, какую принуждена вести теперь», – и оттого любит повторять стих пушкинской Татьяны: «…отдать бы рада всю эту ветошь маскарада…»