Путь к Вавилону - Пол Керни

Она склонилась к нему, вырез ее платья коснулся его лица.

– Ну здравствуй, Майкл Ривен, — вкрадчиво прошептала она. Голос шуршал, как прикосновение шелка. — Я же тебе говорила, что мы еще встретимся. Как ты находишь свой новый приют?

Слова забили его рот, словно залом из сплавных бревен реку. Дыхание застряло в горле. Он почувствовал, как жгучие слезы потекли из-под покрытых засохшей кровью век, оставляя следы на щеках. Это лицо… лицо, которое он любил и которое больше не чаял увидеть снова. И вот оно — перед ним, и блики света играют на нем. Будто отблески пылающего торфа в камине домика на берегу. И эти глаза… все те же глаза. И надо ж такому случиться, что он возненавидел его — это лицо — лютой ненавистью.

– Ты не моя жена, — хрипло выдавил он и увидел, как на секунду ее глаза распахнулись от изумления.

– В самом деле. — Голос ее тихий-тихий, словно взмах лебединого крыла. — Теперь я ничья жена. — Тут ее голос сделался угрожающе резким. — Ты и твои друзья о том позаботились.

– Где они? Что ты сделала с ними?

Она улыбнулась.

– Не беспокойся, они еще живы. — Ее улыбка стала шире. — Ирония — штука прелестная, верно? Сначала мне пришлось бежать, спасаясь от вас. И вот теперь вы у меня в руках. Забавно, правда?

– Смешно до смерти, — прохрипел он. Ее близость кружила ему голову. От нее исходил тонкий запах духов и чистого молодого тела.

– Кто ты? — спросила она, как уже спрашивала однажды. — Откуда?

Он долго, не отрываясь, смотрел на нее, вспоминая иные выражения этого лица, иные взгляды этих глаз. Он слышал смех, что оборвался у подножия скалы. Давным-давно.

– Я Майкл Ривен из Кемасанари на Скае — Острове Туманов, Острове Неба. Я — Сказитель, — произнес он, ясно выговаривая каждое слово. У него появилось какое-то странное чувство, будто сказанным он связал себя некими обязательствами. Совершил некий поступок, возможно. Перешел какой-то рубеж. Но ему было уже наплевать. Он знал, кто он и что он делает. И этого было достаточно.

– Странные имена. — Глаза ее вдруг заблестели. Рука поднялась, и Ривен невольно отпрянул, но она лишь погладила старые шрамы у него на лбу. Она озадаченно смотрела ему в лицо. Под прикосновением ее осыпалась засохшая кровь.

Он склонил голову. В ушах отдавалось бешеное биение сердца. И — как в, былые времена — ее губы знакомо припали к его губам. Ее язык нежно коснулся его десен. Кровь с его разбитых губ испачкала ее губы. И он ощутил вкус Дженни и своей крови у нее во рту. Звякнули цепи. Он зарылся лицом в густую тьму ее волос, скользнул пальцами по ее затылку… и тут она резко отстранилась.

Он едва сдержал рыдание. Иллюзия длилась мгновение, но в это мгновение он целовал свою умершую жену.

В лице Джиннет появилась суровость, которой не было прежде: что-то безжалостное, жестокое. Она холодно улыбнулась и стала чужой. Врагом. Внезапно нахлынувший гнев смыл печаль.

– Стерва! — вырвалось у него.

На ее губах была его кровь. Она была похожа на вампира.

– Я желаю знать больше, — промолвила она. — Я желаю знать все. Почему ты и твои друзья здесь, и куда вы направляетесь. И ты мне скажешь.

– Пошла ты к черту.

– Ты скажешь мне, Сказитель. Или эту угрюмую деву, которая сопровождает тебя, и которая, как я понимаю, небезразлична тебе, — отдадут на потеху нашим наемникам. И посмотрим тогда, быть может, внимание дюжины кондотьеров сотрет хмурое выражение с ее лица.

Он беспомощно сжал кулаки. Глаза его загорелись, но он прикусил губу и смолчал.

– Ты горд и упорен. Хорошие качества для мужчины, но вряд ли достоинства эти пригодятся в теперешнем твоем положении. Я дам тебе время подумать. Когда сидишь в темноте, один, и ничто тебя не отвлекает, тогда трезвые мысли приходят быстрее. Теперь прощай. — Подобрав юбки, она насмешливо присела перед ним в реверансе, как перед принцем крови. Потом вновь набросила капюшон, взяла свечу из ниши и вышла, оставив его в темноте.

Она ушла, но шагов ее он не слышал, — и когда приходила она, ничего не было слышно, — стало быть, тяжелая дверь заглушала все звуки. Это несколько ободрило его, поскольку означало, что друзья могут быть рядом. В соседней камере или дальше по коридору. Быть может, его вовсе не изолировали от остальных.

Он прислонился к стене. Ноги дрожали от усталости. Чего ей нужно? Чего хочет она достигнуть? Не считая, конечно, мести. Может, она принимает его за какого-нибудь могущественного волшебника и надеется использовать его силу в своих собственных целях.

Но разве могущественный волшебник позволил бы так легко захватить себя?

Он пошевелил руками в кандалах. Железо впилось в запястья. Она будет мучить Мадру. Ни одна тайна не стоит этого.

Это было ужасно. Женщина с лицом его жены будет мучить девушку, которую он полюбил. После жены. Наказание за измену. Его хриплый лающий смех отскочил эхом от камня стен.

И оборвался внезапно. Откуда-то в камеру долетел посторонний звук — скрежет железа о камень. Ривен замер, тщетно пронзая взглядом кромешную тьму.

Потом он ощутил запах. Запах дыма в затхлом воздухе подземелья. Едкий запах трубки Фриния.

Скрежет железа в углу. Чье-то тяжелое дыхание. Голос. Смачное ругательство.

– Говенная эта труба!

Треск соломы.

– Фриний! — воскликнул Ривен.

– Не ори! Ради всего святого. Черт подери, я слишком стар, чтобы лазить по сточным трубам, кишащим к тому же крысами… пусть даже весьма учтивыми крысами. Человек моего положения. О времена!

Он ощутил на лице дуновение вонючего воздуха. Костлявая рука легла ему на плечо. Ривен дернулся от неожиданности.

– Свет. Минутку.

В камере появился свет — холодное голубое свечение, исходившее от горящего пучка соломы. Лекарь держал его высоко в руке, и свет изливался лучом, как от фонаря. Он критически осмотрел источающую свет солому и удовлетворенно кивнул.

– Магия, — прошептал Ривен. Глупо, конечно, но ему хотелось смеяться.

– Ну да, магия. — Старик оглядел Ривена с головы до ног и вздохнул. — Неплохо тебя отделали. Я слышал, как эта волчица к тебе приходила.

– Побыла и ушла.

– В самом деле. Значит, у нас есть немного времени.

– Где остальные? Ты видел их? Что с ними?

Фриний поднес длинный палец к губам, потом прикоснулся к кандалам Ривена кончиком горящей соломы. Они тут же упали с его запястий, ударившись со звоном о пол. Старик поморщился. Ривен наклонился вперед и рухнул на колени.

– Не время сейчас валяться! — встряхнул его Фриний. — Нам с тобой нужно еще обстряпать одно дельце. Сходить кое-куда и кое-кого повидать. — Старик хохотнул. В неверном свете соломы он походил на дьявола. — Идем. — С удивительной для такого тощего старикашки силой он поднял Ривена на ноги.