Гильдия - Гордон Диксон

— Это для меня немного неудобно, — сказал он. — Официально командуешь здесь ты и следовательно имеешь возможность приказать что угодно... но Аджела так долго была здесь за Директора и отдавала приказы, так что трудно решить не говорить ей о чем-то — особенно о том, что она могла бы не счесть хорошей идеей. В то же самое время мне крайне не хотелось бы беспокоить ее прямо сейчас...

Некоторое время он сидел хмурясь и ероша волосы. Хэл молча и терпеливо ждал.

— Хорошо, — произнес наконец Джимус. — Даю тебе слово. А теперь: в чем дело?

— Для начала, — сказал Хэл, — найдется ли в Энциклопедии свободный коридор, заканчивающийся тупиком? Я имею в виду короткий коридор со входом на одном из концов, но такой, из которого вообще нет других дверей?

— Да. Таких есть несколько, — ответил Джимус. — Они используются как склады, но мы могли бы очистить один из них и переместить содержимое в какой-нибудь другой — место у нас есть.

— Хорошо, — сказал Хэл. — Я хочу, чтобы этим коридором распоряжался только я и никто больше — даже по ошибке. Можем мы быть в этом уверенными?

Джимус улыбнулся.

— Пожалуйста, подготовь такой свободный коридор и сообщи мне, когда он будет готов. А тогда я скажу тебе, что нужно сделать.

— Почему не сейчас?

— Ты поймешь, почему, когда я скажу тебе, чего хочу, — ответил Хэл. — Хорошо? Я буду у себя в комнатах. Позвони мне туда, когда подготовишь коридор — и как можно скорее — ради других, а не только ради меня самого.

— Ради Тама? — спросил Джимус немного мрачным тоном.

— Других людей, кроме меня, — ответил Хэл.

— Хорошо, — кивнул Джимус. — Это займет несколько часов, не больше.

Когда Хэл вошел в свое жилище, Аманда еще не возвратилась. На это Хэл и надеялся. Он уселся на ковер и мысленно вызвал в своем сознании образ Энциклопедии в виде множества пылающих красных нитей.

Как он и предвидел, появились изменения, возникшие в результате постоянного добавления информации — состояние дел на Земле, новости, доставленные курьерами с других планет, и данные, полученные со многих приборов, что следили за вражескими кораблями.

Его глаза немедленно схватывали каждое маленькое изменение — как замечается любая перемена в знакомом пейзаже или в лице любимого человека; и ему потребовалось некоторое время, чтобы включить их все в уже имеющуюся у него умственную картину хранилища памяти Энциклопедии. После этого он отказался от этого механического образа и заменил его другим, построенным с помощью его собственных памяти и воображения и сопоставимым теперь с самым последним изображением, которое сформировала для него сама Энциклопедия.

Хэл удерживал этот новый образ перед своим мысленным взором и мог ощущать, как его разуму раскрываются все знания, хранящиеся в Энциклопедии. Затем он позволил остальной части его сознания вернуться назад, к кругу идущих с пением людей, к первому проблеску утреннего солнца — Проциону, показавшемуся над отдаленными горными пиками, и к лучу, пронзившему каплю росы, чтобы произошел взрыв света, который послужил сигналом к внезапному пониманию всей правды того, о чем пел и он и остальные... преходящее и вечное — едины.

Эта огромная, звенящая истина снова и снова эхом отдавалась в нем, как в колоколе — и дело тут было не просто в том, что понимание всех частиц знания, запасенного в памяти Энциклопедии, словно бы ужалось до такой степени, чтобы поместиться в одном, принадлежащем ему мозге; но как будто его собственное ограниченное подсознательное понимание расширилось и распространилось, чтобы сразу принять в себя все, что это хранилище содержало.

Он сидел как завороженный, — ощущая себя частью самой Энциклопедии, словно ее содержимое овладело им. Разумеется, в ней имелось больше, чем любой человек мог узнать в течение многих жизней; но — преходящее и вечное действительно составляли единство. У него была только одна жизнь, но всего доля ее мгновения могла содержать вечность, и в этой вечности у него было время, чтобы самому овладеть всем, что содержала Абсолютная Энциклопедия.

Наконец Энциклопедия оказалась готовой для подобающего ей назначения, того, которое виделось Марку Торре. Теперь Хэл мог бы идти к Таму и объявить, что поиск закончен.

Он очнулся и увидел, что над ним стоит Аманда и наблюдает за ним. После того как он только что возвратился из вечности, он никак не мог судить, насколько долго Аманда находилась рядом, ожидая, пока он откликнется на ее присутствие.

Он быстро поднялся, и Аманда посмотрела в его глаза твердо и почти требовательно.

— Куда бы ты ни собирался, идти, — сказала она, — это меня тревожит. Ты хочешь рассказать мне об этом?

— Чтобы сказать тебе все это, потребовалось бы... не знаю, сколько времени. — Хэл улыбнулся ей. — Но я наконец победил, я нашел то, к чему Марк Торре и Там — и я тоже — стремились все эти годы. Но сейчас нет времени, чтобы рассказать тебе. Мне надо воспользоваться достигнутым, прежде чем я пойду к Таму с новостями. Поверишь ли ты мне и подождешь ли еще немного? Ключом было то, что преходящее и вечное едины.

— И это, — спросила она, — ты собираешься использовать для чего-то такого, что сделает Тама счастливым прежде, чем он умрет?

— Думаю, что так, — кивнул Хэл. — Правда, это только начало полного ответа. А остальное, в чем мы нуждаемся, просто ждет, чтобы его открыли. Скажем так: это предоставит Таму возможность свободно уйти, удовлетворенным тем, что конец уже виден.

Его голос невольно смягчился.

— Аджела разрывается на части, ведь так? Ей не вынести потерю Тама, но не вынести и того, что надо позволить ему уйти.

— Да, — отозвалась Аманда, — и она не может ничего поделать с собой. Ей будет лучше после того, как он уйдет; но даже если бы она могла бы теперь смириться с его уходом, ей не сделалось бы от этого легче. И все же я хочу, чтобы ты дал мне более подробный ответ.

— Я собирался еще некоторое время хранить его втайне, — Хэл положил руки ей на плечи. — Доверься мне еще на некоторое время! Но если, при всем этом, моя попытка в конце концов не удастся... я столько раз прежде чувствовал, что близок к полному ответу, что в этот раз хочу удостовериться. Я предпочел бы, чтобы ты не говорила вообще ничего — даже Рух, не говоря уже об Аджеле — прежде, чем я сам буду готов рассказать им.

Ее взгляд стал задумчивым.

— Ты собираешься рисковать жизнью, не так ли?

— Да, — ответил он.

— Не мне останавливать тебя... — Она отодвинулась от него, и его руки выпустили ее. Потом она снова шагнула к нему и прижалась.

— Обними меня, — попросила она. Они крепко обнялись, Хэл чувствовал живую теплоту ее тела.