Тайна голландской туфли. Тайна испанского мыса - Эллери Куин

— Джо. Откуда ты… это узнал? — прошептала блондинка.

— Пару часов назад позвонил какой-то гад и все мне выложил. Предложил купить письмо и показания горничной. За десять кусков. Угрожал. Но я сказал, нам не о чем говорить… вот так-то. — Он медленно поднял лицо жены вверх. — Этот ублюдок не знает Джо Мунна. Ему следовало бы обратиться прямо к тебе и заставить стянуть немного деньжат. — Его пальцы с силой впились в ее лицо. — Сели, между нами все кончено.

— Да, Джо…

— Как только с этим убийством будет покончено, я дам тебе развод.

— Да, Джо…

— Я заберу обратно все цацки, которые тебе подарил… все то барахло, которое ты, черт возьми, так любила.

— Да, Джо…

— Твое обожаемое спортивное авто отправится на свалку. Я сожгу, мать твою, ту норковую шубу, которую тебе подарил и которую ты еще ни разу не надела. Сожгу все твои тряпки до единой, Сели.

— Джо!..

— Я дам тебе пинок под зад и брошу в канаву, где тебе самое место и где ты можешь до конца своей жизни продолжать… — Дальше последовала длинная тирада на смеси американского и испанского мата, заставившая наблюдавших за этим мужчин поежиться. И все это время пальцы Мунна продолжали впиваться в исхлестанные щеки жены, а горящие гневом черные глаза не отрывались от ее глаз.

Затем он замолк и осторожно оттолкнул ее лицо назад, потом развернулся на каблуках и зашагал по дорожке в сторону дома. Она сидела на скамейке, съежившись, и дрожала, словно ей было холодно. В лунном свете темные пятна от ударов на ее лице выглядели черными. Но в ее позе им почудилась странная благодарность судьбе, как если бы она несказанно поражалась тому, что осталась живой.

— Это моя ошибка, — нахмурился Эллери, когда они, крадучись, поспешили за Мунном к дому. — Мне следовало бы предвидеть этот звонок. Но так скоро! Как я мог знать? Она, должно быть, на грани отчаяния.

— Он позвонит снова, — тяжело дыша, проговорил Молей. — Мунн практически это сказал. Мунн пошлет его ко всем чертям — он не заплатит, — но, может быть, мы сможем узнать, откуда звонили. Из того, что мы знаем, он мог звонить и изнутри дома, эти добавочные номера…

— Нет, — резко возразил Эллери. — Оставьте Мунна в покое. Нет никаких причин считать, что этот звонок можно будет проследить, так же как и первый. К тому же мы можем все испортить. У нас в запасе осталась одна лишь карта, если только уже не слишком поздно. — И он ускорил шаги.

— Миссис Годфри? — спросил судья Маклин. Но Эллери уже исчез под мавританской аркой.

Глава 13

Квин настойчиво постучал в дверь гостиной миссис Годфри. К его великому удивлению, ее открыл сам миллионер, который вытянул уродливую сварливую физиономию и скорчил гримасу.

— Ну и?..

— Мы должны поговорить с миссис Годфри, — начал Эллери. — По очень важному делу…

— Это личные покои моей жены, — резко ответил Годфри. — Мы миримся с вами лишь до поры до времени, пока мое терпение не лопнет. Насколько я вижу, вся ваша деятельность сводится к бесконечной болтовне и беготне туда-сюда. Не может ли это «очень важное дело» подождать до утра?

— Нет, не может, — грубо возразил инспектор Молей, хотя понятия не имел, что на уме у Эллери, и протиснулся мимо миллионера в комнату.

Стелла Годфри медленно поднялась с просторного дивана. Она была одета в нечто воздушное и полупрозрачное, не скрывающее ее стройных ног. Женщина поплотнее запахнула халатик с каким-то странным выражением глаз, которое озадачило их, — нежным, мечтательным и едва ли не умиротворенным.

Годфри, в широком домашнем халате, подошел к ней, став немного впереди, словно желая ее защитить. Все трое вошедших обменялись удивленными взглядами. В доме Годфри наконец-то воцарился мир — мир и понимание, которых прежде не было. Толстый коротышка оказался еще более непредсказуемым, чем его репутация… В этот момент они не могли не вспомнить разъяренное лицо Джозефа Мунна, когда тот навис над своей женой в саду Мунн был зверем, дикарем с примитивной психологией первобытное чувство собственности слепой яростью вырвалось наружу в порыве причинить боль, избить, уничтожить, когда на эту собственность посягнули. Но Уолтер Годфри оказался цивилизованным человеком, едва ли не чутким, способным понять другого. Долгие годы его жена, пока она оставалась верной супружеской клятве, как бы не существовала для него; и вот, когда он узнал, что она, наконец, нарушила эту клятву, он признал ее существование, простил и снова воспылал к ней чувствами! Конечно, вполне возможно, что горькая участь Лауры Констебль подтолкнула его к жене; толстуха представляла собой трагическую фигуру, и ее шокирующий конец создал в доме зловещую атмосферу. Или, возможно, близость опасности и нависшая угроза неприятностей с полицией объединили их общим страхом. Как бы там ни было, чета Годфри выглядела примирившимися голубками, в то время как союз Муннов окончательно развалился.

— Миссис Констебль, — начала Стелла Годфри, и тени под ее глазами залегли еще глубже. — Они… они унесли ее?

— Да, — мрачно буркнул Молей. — Она совершила самоубийство. По крайней мере, вы должны быть благодарны, что это не очередное убийство, которое лишь осложнило бы дело.

— Как это ужасно. — Миссис Годфри передернула плечами. — Она была такой… такой одинокой.

— Мне ужасно жаль нарушать ваш покой в столь позднее время, — вступил Эллери. — Насилие рождает насилие, и, не сомневаюсь, вы сыты всеми нами по горло. И все же, миссис Годфри, мы должны выполнить свой долг; к тому же чем более действенную помощь вы нам окажете, тем скорее сможете от нас избавиться.

— Что вы имеете в виду? — нерешительно спросила она.

— Нам кажется, что пришла пора выложить карты на стол. Ваше молчание доставило нам много хлопот, но, слава богу, нам удалось узнать почти всю правду другим способом. Поверьте мне, пожалуйста, что у вас больше нет необходимости хранить молчание.

Рука женщины упала на руку ее мужа.

— Ладно, — неожиданно уступил Годфри. — Это вполне справедливо. Как много вам известно?

— Все, что касается отношений между Марко и миссис Годфри. — В голосе Эллери прозвучала нотка сочувствия.

Миссис Годфри схватилась свободной рукой за горло.

— Откуда вы…

— Мы подслушали ваше признание мистеру Годфри. Так сказать, черная неблагодарность за ваше гостеприимство, но у нас не было выбора.

Ее глаза потухли; лицо залилось краской стыда.

— Не будем обсуждать этические проблемы случившегося, — сухо обронил Годфри. — Надеюсь, это не предназначено для публичной огласки?

— Газетчикам ничего не было сказано, — заверил их Молей. — Выкладывайте, мистер Квин, что там у вас на уме?

— Разумеется, — начал Эллери, — все это строго между нами… Миссис Годфри?

— Да? — Она подняла голову и встретила его взгляд.

— Так-то лучше, — улыбнулся Эллери. — Джон Марко шантажировал вас, я прав?

Он внимательно наблюдал за четой Годфри. Но если надеялся, что миссис Годфри придет в ужас, а миллионер впадет в ярость, то был разочарован. Совершенно очевидно, что после сцены признания в саду между ними не осталось никаких тайн. В каком-то смысле он был даже рад: это гораздо упрощало дело.

— Да, — сразу же ответила она, а мистер Годфри резко добавил:

— Она все мне рассказала, Квин. В чем дело?

— Сколько раз вы платили ему, миссис Годфри?

— Пять или шесть, я не помню. Первый раз еще в городе, потом здесь.

— Значительные суммы?

— Довольно значительные.

— Не ходите вокруг да около! — гаркнул Уолтер Годфри.

— Но ваш личный счет в банке далеко еще не пуст?

— У моей жены значительное состояние, положенное на ее собственное имя! Вы будете говорить прямо, черт вас возьми? — взорвался Годфри.

— Пожалуйста, мистер Годфри, я задаю эти вопросы не из праздного любопытства, уверяю вас. Скажите, миссис Годфри, вы говорили кому-нибудь еще — кроме вашего мужа — о связи между вами и Марко и о деньгах, которые ему заплатили?

— Нет, — прошептала она.

— Минуточку, мистер Квин. — Инспектор наклонился вперед, и Эллери немного раздраженно посмотрел на него. — Миссис Годфри, я хочу, чтобы вы объяснили, зачем вы приходили в комнату Марко в ночь убийства.

— О! — слабо воскликнула она. — Я…

— Миссис Годфри все мне рассказала, — резко вмешался Годфри. — Она пришла умолять его. Он поставил перед ней ультиматум: в понедельник она должна была заплатить ему довольно крупную сумму. И вот она пришла к нему в комнату умолять его отказаться от его требований. Она боялась, что больше не сможет прикасаться к деньгам без моего на то ведома.

— Да, — прошептала женщина. — Я… я едва не стала перед ним на колени… Но он был так жесток. Потом я… я спросила его о миссис Констебль и о миссис Мунн. Он закричал, чтобы я не совалась не в свое дело. В моем собственном доме! — Ее лицо вспыхнуло. — И еще обозвал меня…