Навигаторы Апокалипсиса - Вячеслав Шалыгин

Гуськов встряхнул пойманных товарищей и подтолкнул в направлении Стрельцова. Пояснять ничего не пришлось. Сначала Парус, а затем и Тролль достали пистолеты и тоже прицелились в тварей. Гуськов остался посредине, как бы в горячем резерве, готовый прийти на подмогу любой из групп.

Твари словно только и ждали, когда жидкий заслон займет позиции. Едва Гуськов вскинул оружие и крикнул «Огонь!», твари резко продвинулись вперед и легко запрыгнули на платформу.

Пистолетный огонь замедлил продвижение существ разве что на секунду. Офицеры стреляли точно, пули без труда проникали в глубь черных шаров, но внутри натыкались на что-то непробиваемое. Гуськов отчетливо слышал щелчки пуль, будто бы по неведомой броне, видел, как по колоннам и стенам бьют рикошеты, но никакого реального эффекта стрельба не давала. Осознав, что дело плохо, Стрельцов и компания попятились и вскоре встали плечом к плечу рядом с Гуськовым. Майор сделал полшага вперед, как бы прикрывая собой всех троих, и, пока они меняли магазины, поднял оружие и тоже открыл огонь.

Черные твари подкатились вплотную, но почему-то не напали, а обогнули офицеров и ударили во фланг спецназовцам, у которых до этого момента дела шли гораздо лучше, чем у чекистов. Видимо, бронебойные пули «Валов» доставляли черным тварям гораздо большее беспокойство. Гуськов заметил, что один из черных шаров, выкатившихся из левого тоннеля навстречу спецназовцам, серьезно затормозил, а затем даже откатился назад и снова спрыгнул вниз, на рельсы.

Атаку с фланга спецы восприняли спокойно, как настоящие солдаты, обреченные, но не намеренные сдаваться. Один из парней развернулся и перенес огонь на черных тварей справа, другие продолжили поливать свинцом атакующих с фронта. Гуськов хотел было поддержать спецназовцев, но быстро сообразил, что в этой ситуации лучше просто не мешать. Майор раскинул руки и попятился, оттесняя товарищей с вероятной линии огня.

В тот же момент последовал новый подземный толчок и… если честно, Гуськов не сразу понял, что произошло дальше. Позади оглушительно загрохотало и затрещало, в затылок ударила волна жара, а дыхание перехватило от ужасного зловония. Гуськов резко повернул голову вправо и боковым зрением увидел новую жутковатую картину. Позади, буквально в шаге от пяток офицеров, в платформе образовался огромный провал. Он протянулся от стены до стены, в ширину был метров пяти, а глубиной… кто бы его мерил?! Но явно глубокий. Ведь именно оттуда, из глубины расщелины, поднимались и жар, и смрад. В отличие от трещины, которая пролегла по всему диаметру станции и теперь обеспечила что-то вроде дождевой завесы, драпирующей дальние тоннели, провал за спиной изуродовал только пол. Но, опять же, в отличие от первой, вторая расщелина стала практически непреодолимым препятствием.

Получалось, что обе группы прикрытия обречены. Спецназовцам оставалось держаться до момента, когда кончатся патроны, а чекистам… до следующего подземного толчка, который явно сбросит их в полыхающую смрадную расщелину. Как говорится, прогноз стопроцентный – и к бабкам не ходи.

Так оно и вышло, причем спустя от силы пять секунд. Спецназовцы отшвырнули разряженное оружие, выхватили ножи и бросились в атаку. Черные твари сомкнули вокруг них кольцо. Одновременно последовал новый толчок, и вся четверка Гуськова повалилась в пылающую пропасть…

…Понятное дело, майор не мог допустить бесславной гибели своей группы в вонючей расщелине. Тем более что капитан Стрельцов больше не сопротивлялся переходу. Да и кто бы его спрашивал? В общем, Гуськову не пришлось ни упрашивать, ни напрягаться, все вышло как-то само собой. Когда землетрясение вновь свалило офицеров с ног, майор опять сгреб всех троих товарищей в охапку и повалился вместе с ними… а вот это отдельная песня. С одной стороны, Гуськов и компания завалились на нормальный пол нормальной платформы, а с другой – рухнули в пропасть. Поэтому они вроде бы остались на уровне пола, но ощущения охватили всех четверых непередаваемые: и тебе устойчивое равновесие (лежа на полу – куда устойчивее?), и в то же время – явное ощущение падения. То есть как в скоростном лифте. Только этот «лифт» на самом деле никуда не ехал.

Но лично Гуськова гораздо больше взволновало то, что случилось в последний миг перед нырком в нереальность. И это мягко говоря – «взволновало». Если честно – перепугало до чертиков.

Когда офицеры начали свое «нереальное падение в пропасть», в плотном строю черных тварей вдруг произошло изменение. Один из черных сгустков вдруг резко сместился в сторону чекистов и… нет, не ударил, даже не попытался атаковать. Наоборот! У Гуськова сложилось отчетливое ощущение, что черная тварь попыталась схватить его за ремень и удержать на краю пропасти!

Да, собственно, так оно и было. И если говорить о контакте, то фантазии тут ни при чем, он реально состоялся. С какой целью – это да, вопрос, но тварь реально вцепилась в одежду Гуськова, и потому… случился казус. Тварь переместилась в нереальность вместе с офицерами!

Сначала мелькнула мысль о непростительной, роковой оплошности. Трое из четверых зависших от безотчетного ужаса офицеров были вдобавок обездвижены плотным «желе», в которое для них «превратилась» атмосфера, как только они очутились в нереальности. То есть из легкой добычи они превратились в сверхлегкую. Но прошла секунда, растянутая, как резина, и насыщенная страхом, а потому особо томительная, и Гуськов понял, что оплошность совершил не только он. Ошиблась и черная тварь. В нереальности она зависла точно так же, как товарищи Гуськова.

А вот майор, человек бывалый, довольно быстро справился с оцепенением. Даже быстрее, чем ожидал. И тому имелись три причины.

Во-первых, опыт. Все-таки третий раз – не первый и не второй (а с четвертого, видимо, вообще пойдет как по маслу).

Во-вторых, не отвлекало разноцветное небо. В глазах двоилось, и шум в ушах стоял неимоверный. Тут тебе и грохот обвалов, вопли людей, плеск воды и эхо выстрелов в Старом мире, и, наоборот, ровный гул толпы и привычный электрический вой метропоездов в мире Новом. И обоняние бунтовало, улавливая то типичные запахи метро, то сероводородную вонь из расщелин. Но майор не видел «двойного» неба – то есть исчез хотя бы один дезориентирующий фактор.

А в-третьих, на Гуськова резко перестала давить зловещая «аура» черной твари. В чем тут фокус, майор понял, когда пересилил себя и попытался разглядеть зависшее чудовище. Майор аккуратно высвободил одежду (тварь будто бы зацепила куртку невидимым крючком), оттеснил зависших товарищей на целый в обеих реальностях участок платформы и вернулся к твари. Ее Гуськов никуда перемещать не стал. Во-первых, не сильно хотелось рисковать и погружать руки в черную субстанцию, а во-вторых, так надежнее. А вдруг придется нырнуть обратно в Старую реальность? Сам-то – раз! – и на платформе. А это чудище поганое пусть падает себе в провал.

«Кстати, чудище ли? Косматый шар непонятного тумана – это явно не настоящий облик, а что-то вроде маскировки, – Гуськов немного поколебался и все-таки нашел в себе смелость коснуться черной субстанции, которая медленно, как ленивый дым, клубилась и перетекала по всей поверхности «пережаренного колобка». – Только, чур, не кусаться!»

Кусаться тварь не стала. Прикосновение к облаку вообще никак не отразилось ни на здоровье майора, ни на состоянии твари – она по-прежнему не шевелилась. А черный туман так и висел почти неподвижно, и при желании его можно было легко и непринужденно раздвинуть, как невесомую штору, или вовсе отбросить, и тогда он зависал в воздухе клочками. Видимо, зависшая «сердцевина» частично потеряла способность удерживать маскировочную завесу при себе.

Гуськов этим и воспользовался. Осмелев окончательно, он сделал шаг вперед, прямиком в облако, и пригоршнями начал разгребать черный туман, будто бы очищая некую скульптуру в парке от грязного снега.

Немного «разогнав туман», он сделал шаг назад и окинул «чудище поганое» взглядом. И на этот раз даже не вздрогнул. Достаточно яркий свет из Нового мира с трудом пробивался сквозь остатки черного тумана, но проделанной майором дыры в антрацитовой завесе оказалось достаточно, чтобы подсветить основные детали спрятанного в облаке существа.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что в обездвиженном и «очищенном» состоянии тварь выглядит совершенно иначе. Это был вовсе не бесформенный черный сгусток неведомой живой материи, а действительно нечто вроде твари, какого-то уродливого фантастического существа – о двух ногах, четырех когтисто-шипастых «руках» и с огромной зубастой пастью. Майор видел только общие очертания, остатки черной завесы вокруг существа скрывали детали, но в том, что оно материально, Гуськов больше не сомневался.

На первый взгляд реальный облик твари был ужасен, но чем дольше Гуськов смотрел, тем отчетливее понимал, что на самом деле это существо вовсе не такое кошмарное, каким кажется в Старой реальности. Да, вид оно имело устрашающий, но не более, чем у среднестатистического монстра из качественной компьютерной игры или у того же «чужого» из культовой киноэпопеи.