Мертвое царство - Анастасия Александровна Андрианова

когти. Что-то во мне откликнулось, потянулось навстречу ему, и я понял: воробей не сказал мне ни слова лжи.

– Нарекаю тебя воробьиным князем, Ягмор. Не забывай свою честь и будь осторожнее дикого зверя.

– Пусть я лопну, если скажу о тебе дурное слово! – выпалил он.

Ягмор долго кланялся, прежде чем сбежать по лестнице. Я запер за ним дверь и обернулся к Трегору с Огарьком.

– Я ему верю, – сказал я, предупреждая вопросы. – Но мы найдём себе новое место. Трегор, ты сможешь написать письмо так, чтоб все думали, будто оно от этого Раве Рейгердо?

Трегор взял у меня письмо и задумчиво повертел в пальцах.

– Смогу, наверное. А тебе для чего?

Я злобно ухмыльнулся.

– Сын Алдара будет рад получить весточку о судьбе отца. Но необязательно весть должна быть от нас.

Падальщица

С каждым шагом мне всё яснее казалось, будто Владычица Яви решила не дожидаться истечения двух отпущенных ею самой же семидневов и старается меня убить. Холода достигли такой силы, что даже дышать становилось больно, а уж пальцев на ногах я давно не чувствовала.

Днём я шла по Тракту, когда становилось совсем невмоготу – просила укрытия в избах. Меня пускали неохотно, но я никогда не задерживалась дольше, чем нужно было для того, чтобы моё тело пришло в себя от долгого пути по холоду.

Ночами же всё было иначе.

Я разводила костры – сходила с Трактов, но недалеко. Будь лето, ни в жизнь не осмелилась бы жечь огни во владениях нечистецей, пока не узнала бы их поближе и не снискала милости. Сейчас же, среди снегов и буранов, сходить с дорог под лесные пологи казалось не так страшно. Я мало спала – земля вокруг костра делалась влажной от растаявшего снега, а чтобы согреться, нужно было ложиться так близко к огню, что одежда могла заняться в любой момент. К тому же на мои костры приходили гости – то волчьи глаза мигали хищно среди стволов, то лихих людей заносило в мою сторону. Но жутче всего мне делалось, когда на ветках появлялись светляки.

Казалось бы, чего уж жуткого? Но нет, видеть насекомое среди зимы было сродни… Всё равно что видеть рыбу в полёте. Ребёнка в битве. Неуместно и неправильно настолько, что дрожь берёт.

Ночевать в избах я больше не могла. Если поначалу нави просто пугали, то сейчас я понимала, какую опасность они несут. Мне не хотелось приводить к людям зло.

Зато пару раз моё проклятие даже выручило меня. Нави брались из ниоткуда, но всегда лишь тогда, когда чернила сумерек из жидко-серых сгущались до непроглядной темени. Нездешние выплывали туманами, ткались из ничего, сперва бледные и немощные, наливались соками прямо на глазах и начинали выть. У меня самой до сих пор мурашки бегали по коже от их воев, никак не могла привыкнуть. Что уж творилось в душах у тех, кто слышал эти звуки впервые, мне трудно вообразить.

Зато меня ни разу не тронули разбойники, а могли: одинокая женщина в лесу, ещё и ночью – положение моё всё-таки можно было назвать трудным.

Вот и теперь я сидела, хмуро разламывая и подбрасывая ветки в жадный костёр. Огниво я берегла так, как ничто другое: без него бы замёрзла насмерть. Я прошла уже половину пути, по Тракту идти оказалось легко, да и подвозили меня охотно. С минуты на минуту должны были явиться нави и кинуться в свой неистовый хоровод.

Уже несколько дней я чувствовала себя как-то не так. Быстрее уставала, сильнее мёрзла, а когда в животе стало тянуть как-то совсем непохоже на голод, я призадумалась: что же, вдруг всё-таки будет у князя Гарха наследник?

Мне бы злиться на него за то, что он сделал с моим телом и моей жизнью, но отчего-то я не могла.

Бросив взгляд на лес, чёрной стеной высившийся передо мной, я сдвинула брови. Снова. Снова клятые светляки закружились, заставляя мурашки бегать по хребту.

– Убирайтесь, – шикнула я и кинула в насекомых шишкой. – Не ваше время.

Но жёлтые пятна света лишь заплясали быстрее. Я попыталась сосредоточиться на костре и представить, будто это не светляки, а лишь отблески пламени. Почти получилось, как вдруг справа от меня хрустнула ветка.

Я стремительно обернулась и выхватила нож. Нави пока не пришли, а значит, мне нужно было полагаться только на себя.

– Кто здесь?

Теперь я различала одинокую фигуру. Сперва я глупо понадеялась, что это Лерис, но быстро поняла: не он. Незнакомец был куда ниже и уже в плечах. Я испытала укол разочарования, но и зло обрадовалась: такого доходягу уж наверняка одолею.

Мужчина шагнул к костру.

– Ещё один шаг, и мой нож прилетит тебе в глаз, – предупредила я, стараясь, чтобы в моём тоне не слышалась усталость.

– Не стоит, – вымолвил слишком знакомый голос.

Нож едва не выпал из моей руки, когда к костру вышел… Ферн. Я не могла ошибиться, не могла грезить от усталости и вечного страха. Это точно был он: его тонкий крючковатый нос, поджатые губы, чуть волнистые волосы с проседью… На Ферне был камзол с золотыми кружевами, какого я ни разу не видела у него.

– Ферн! – выдохнула я. – Что…

– Здравствуй, моя девочка, – проговорил он так тепло, что я не выдержала, вскочила и кинулась навстречу наставнику, умом понимая, что что-то здесь не так. Он заключил меня в объятия, и на меня обрушился такой поток чувств, что я зарыдала, нисколько не стыдясь.

– Поплачь, поплачь, – приговаривал он, поглаживая меня по волосам и прикасаясь губами к вискам. – Ты долго страдала, милая. Прости меня.

– Ох, Ферн… – прошептала я. Кружево на камзоле было удивительно мягким, несмотря на то, что казалось действительно отлитым из золота. – Как дела в Царстве? Как мама? Что ты здесь делаешь? Это и правда ты?

Я отстранилась, заглядывая Ферну в лицо. Даже провела пальцем по морщинкам, тянущимся вниз от крыльев носа до губ. Он выглядел как Ферн. Он пах как Ферн. На ощупь он тоже был как Ферн.

– И да и нет. Прости меня, Ивель Лариме.

– За что? За то, что тебя тоже занесло в Княжества? – Я подавила смешок.

– За то, что я сделал с тобой. За всё прости.

Он говорил так грустно, что я даже задумалась. Он сделал из меня ту, кого хотел – Милосердную, насадил новые верования и заставил людей поклоняться иному божеству. Этот поступок, несомненно, возмущал меня: никто не вправе так свободно распоряжаться чужой жизнью! Но я не злилась на Ферна. Так же, как не злилась на Лериса. Наверное, всё-таки я была к ним чересчур мягка.

– Всё в порядке. Это ведь… на благо Царства, верно?

Ферн печально улыбнулся мне, отстранился и сел к костру. Я по-прежнему ничего не понимала, но радость встречи глушила вопросы, крутящиеся в голове.