Пустыня смерти - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф

Когда отряд начал переход через перевал, над ним повисла радуга на фоне голубых облаков. Она висела целый час, пока они не подошли к седловине перевала и там разноцветные дуги рассыпались. Когда они добрались до вершины перевала, то впереди, на западе, чуть пониже облаков, увидели ярко сиявшее солнце.

К полудню облака рассеялись, и горы озарило солнце. Целых три часа отряд пробирался через узкий, продуваемый семью ветрами каньон, а затем начал спуск по западному склону гор. Внизу перед собой они увидели деревья, растущие по обоим берегам реки. На юге Гас заметил устремившиеся ввысь столбики дыма, и на сей раз это был не мираж. Около реки виднелось селение — они увидели вблизи него кукурузные поля и пасущихся коз.

— Ура-а, ребята! Мы спасены! — не удержавшись от радости, выкрикнул Длинноногий.

Все приостановились и принялись разглядывать расстилавшуюся перед ними плодородную долину. Кое-кто из мексиканских солдат-мальчишек прослезился. В селении виднелась даже небольшая церквушка.

— Ну вот, Матти, мы все же дошли, — с облегчением сказал Длинноногий. — Может, увидим здесь и почтовый дилижанс, отправляющийся в Калифорнию, и ты еще поспеешь на него.

Он все еще продолжал держать в руках врученное ему капитаном Салазаром на случай непредвиденной охоты ружье. Когда они уже спускались с горы по направлению к Рио-Гранде, капитан Салазар без лишних разговоров отобрал у него ружье.

— Капитан, все нормально, оно же ваше, — сразу согласился Длинноногий.

Капитан не ответил. Он еще раз оглянулся назад, на Пустыню смерти, и быстро зашагал вниз с горы.

6

Усталые мексиканские солдаты и техасские военнопленные входили в селение Лас-Паломас, а над рассыпанными на улицах кукурузными зернами с полопавшейся от мороза кожурой кружили голуби, от которых, собственно говоря, и получил название этот населенный пункт. Пожилой человек, доивший на околице деревни козу, встрепенулся, увидев тянувшихся недружным строем незнакомых людей. Из церквушки выскочил священник и тут же нырнул обратно. Через секунду-другую зазвонил колокол, но не с колокольни, а откуда-то из центра деревни, от колодца. Из низеньких домишек выползли жители: мужчины и женщины бросали свои занятия и бежали смотреть на грязных и потрепанных странников, шагающих по улице их селения. Местным жителям они казались выходцами с того света — такими странными и изможденными, что к ним даже никто не осмеливался подходить. Мундиры мексиканской армии, висевшие на них, так запачкались и обтрепались, что мало чем походили на военную униформу.

Капитан Салазар подошел к старику, доившему козу, и вежливо поклонился ему.

— Я капитан Салазар, — представился он. — А вы не местный ли староста?

Старик лишь мотнул головой и посмотрел на улицу — не может ли кто-нибудь помочь ему потолковать с незнакомцами. За всю свою жизнь он ни разу не покидал Лас-Паломаса и не знал, как надо разговаривать с людьми, пришедшими неизвестно откуда.

— Нет у нас никакого старосты, — ответил он чуть помедлив. — Апачи приходили сюда, когда он работал на кукурузном поле.

— Наш староста умер, — пояснила какая-то старуха.

Старик глянул на нее с мягким упреком.

— Неизвестно, умер он или жив, — заметил он. — Знаем лишь, что его увели с собой апачи.

— Если они его увели, то ему лучше бы сразу умереть, — сказал Длинноногий. — Интересно, а не Гомес ли тут побывал?

— Тут был кто-то из апачей, — упрямо твердила старуха. — А мы нашли на поле лишь мотыгу нашего старосты.

— Понимаю, — проговорил капитан Салазар. — Вам еще повезло, что они не увели с собой всех жителей деревни.

— Они похватали только детей, капитан, — рассказывала бойкая старуха. — Они забрали наших детей, чтобы сделать из них рабов и продать.

— Но в Эль-Пасо стоят солдаты, — напомнил Салазар. — Вы могли бы обратиться к солдатам, и они разгромили бы апачей. Для того они и служат в армии.

Старик лишь помотал головой.

— Сюда не придут никакие солдаты, — возразил он. — Как-то раз, когда наш староста был жив, он пошел в Эль-Пасо к солдатам и пригласил их приехать сюда, но те подняли его на смех. Они сказали, что не могут утруждать себя хождением в какое-то захудалое селение. А еще они сказали, что мы сами должны научиться стрелять из ружей и защищать себя от апачей.

— Но если солдаты не хотят помогать вам, то, я считаю, вам лучше сделать так, как они советовали, — произнес капитан Салазар. — Но мы поговорим об этом позднее. Мы устали и хотим есть. Не могут ли ваши женщины накормить нас?

— У нас много коз, и мы вас накормим, — согласилась старуха. — Если хотите, можете остановиться у меня дома. Он, правда, маленький, но зато в нем теплая печка.

— Позовите священника, — попросил Салазар. — Эти люди — техасцы, они военнопленные. Мне нужно, чтобы священник запер их на ночь в церкви. Выглядят они уставшими, но если придется — будут драться как черти.

— А можно им дать еду? — спросил старик.

— Да, покормите и их, — распорядился Салазар. — Есть ли среди вас люди, умеющие стрелять?

— Я умею, — проговорил старик. — Томас тоже умеет. А в кого будем стрелять, капитан?

— В любого, кто попытается покинуть селение, — пояснил Салазар.

Несмотря на предупреждение Салазара, жители Лас-Паломаса не испугались техасцев. Те выглядели слишком уставшими и изголодавшими, чтобы походить на свирепых чертей, какими обрисовал их капитан. И когда их повели в церковь, женщины принялись совать им в руки еду, главным образом лепешки.

В маленькой церквушке было довольно холодно, хотя и не так, как в открытой пустыне, которую они пересекли. Снаружи пленных охраняли несколько стариков с мушкетами в руках.

Ночью заметно похолодало, сторожа разожгли костер и столпились вокруг него, переговариваясь между собой. Из церкви вышел Верзила Билли и направился к костру погреть руки — старики расступились перед ним. Затем подошел Длинноногий, а потом еще несколько техасцев. Гас выходил погреться несколько раз, а Калл ни разу. Женщины принесли еду — лепешки, козлятину и немного вареной кукурузы. Калл ел вместе со всеми, но к кучке, толпившейся вокруг костра, так и не подошел. Он сидел рядом с Матильдой и глядел через маленькое оконце на далекие ночные звезды.

— А почему ты не идешь погреться? — поинтересовалась Матильда.

С ним нелегко было общаться. То, что Гасу Маккрае представлялось пустяком, Вудроу Каллу казалось нелегким делом. Он не очень-то сходился с другими людьми. Хотя он и полагался во многом на помощь Матильды, тем не менее оставался всегда настороже даже в отношениях с ней.

— Мне и так тепло, — ответил Калл.

— Да вовсе не тепло тебе, Вудроу, ты весь дрожишь, — уговаривала его Матильда. — Что плохого, если ты посидишь у огня в холодную ночь?

— Ты ведь не сидишь, — заметил Калл.

— Я здоровая, — уточнила Матильда. — Я сама себя грею. А ты весь высох, одни кожа да кости. Отвечай на мой вопрос!

— Не хочу я быть пленником, — признался Калл. — Может, мне доведется драться с этими стариками. Может, даже придется убить кого-то из них. Поэтому я не тороплюсь завязывать с ними знакомство.

— Вудроу, эти люди неплохие, — возражала Матильда. — Они прислали своих женщин покормить нас, а мы не ели так хорошо с тех самых пор, как ушли из последнего поселка. Почему же ты хочешь убивать их?

— Я должен бежать, — упрямо твердил Калл. — Я не собираюсь и дальше оставаться пленником. Если я могу стать свободным, то ради свободы не побоюсь и смерти.

— А как насчет Салазара? — спросила Матильда. — Ведь только он держит тебя в плену. Мы прошли весь путь вместе с ним. Он не такой плохой, если хочешь знать мое мнение. Я перевидела достаточно много гораздо худших мексиканцев, и гораздо худших белых тоже немало.

Калл ничего не ответил. Ему не понравились заданные Матильдой вопросы. Задумываться над ними он считал просто глупостью. Он сможет обдумать их и поутру, когда солнце снова взойдет, а он перестанет быть пленником. Верно, что старики Лас-Паломаса относятся к ним по-доброму, а женщины великодушно снабжают пищей. Зла он им не желает — но вместе с тем не намерен и дальше оставаться в плену. Если представится удобный случай бежать, он не хочет вставать на дружескую ногу с теми, с кем, возможно, придется биться.