Я вам не Сталин… Я хуже! Часть первая: Перезагрузка системы. - Сергей Николаевич Зеленин

Он поднялся чуть выше и сел там,

Ну а я — до земли дотянул.

Встретил лётчика сухо

Райский аэродром.

Он садился на брюхо,

Но не ползал на нём.

Он уснул — не проснулся,

Он запел — не допел.

Так что я вот вернулся,

Вернулся, вернулся, вернулся,

Ну а он — не сумел…

Я кругом и навечно

Виноват перед теми,

С кем сегодня встречаться

Я почёл бы за честь.

Но хотя мы живыми

До конца долетели —

Жжёт нас память и мучает совесть,

У кого, у кого она есть».

Вижу потрясённые до самой глубины лица – равнодушных не было и, слегка поклонившись говорю:

- Спасибо за внимание, товарищи.

И сел.

Через пару минут, Мехлис подскакивает как в оппу ужаленный и прижав ладонь к груди, чуть ли не со слезами на глазах:

- Иосиф Виссарионович! Товарищ Сталин! Извините что сразу не поверил Вам…

Добродушно усмехнувшись в усы, киваю на портрет на стене:

- Настоящий Вождь и Учитель говорил в таких случая: «Здоровое недоверие – самая хорошая основа для сотрудничества». От себя же: извинять не буду – отработаете словом и делом, Лев Захарович.

Тот, едва ли божась на красный угол:

- Клянусь, что не подведу и всемерно оправдаю ваше доверие!

Слегка поморщившись от его невольной патетики:

- Если бы я в этом сомневался, мы бы с Вами здесь сейчас не разговаривали… Однако следующий, товарщи!

***

Перевожу взгляд на Бонч-Бруевича-старшего:

- Михаил Дмитриевич!

Смотрит умными глазами сквозь стёкла очков:

- Внимательно слушаю Вас… Товарищ Верховный Главнокомандующий.

- Догадываетесь, да?

Тот, несколько уклончиво:

- Скажем так: делаю некоторые предположения.

- Ходить вокруг и около не буду: предлагаю Вам звание маршал Советского Союза, орден Ленина и должность моего заместителя на должности Верховного Главнокомандующего Вооружённых Сил Союза Светских Социалистических Республик.

Все без исключения присутствующие охнули, а у генерала - расширяются и слегка вылезают из орбит глаза, как у омара - присутствующего при соитии синего кита и плоской камчатской камбалы…

Поковырявшись мизинцем в ухе, переспрашивает:

- Какого-какого «заместителя»?

- Единственного! Кроме Вас, других заместителей у меня не будет: только подчинённые.

Бонч-Бруевич-старший в полной растерянности:

- Должность заместителя Верховного? Да кто я такой? Меня то в армии уже давно никто не знает…

Кивнув на внимательно слушающего наш разговор Мехлиса:

- Это дело поправимое: скоро в советских газетах начнут печатать правду, только правду и ничего кроме правды. И весь советский народ узнает - кто на самом деле был создателем Рабоче-Крестьянской Армии. И это был не Троцкий, не Ворошилов и даже не сам товарищ Сталин… А Вы - Михаил Дмитриевич!

Перевожу взгляд на его брата:

- И кстати про Вас, Владимир Дмитриевич, советскому народу тоже надо рассказать правду. Что Вы после Октября семнадцатого года и вплоть до окончания Гражданской войны – были вторым человеком в государстве после Ленина, а товарищ Сталин – всего лишь Наркомом по делам национальностей.

Оглядев всех:

- Товарищи! Нельзя основывать историю нашей страны на лжи – даже из самых благих побуждений. Ибо, всё равно она где-то - да прорвётся и уколет нас же самих у сраку… И будет очень больно, поверьте!

Помолчав, уставился на усатый портрет на стене, и:

- А у товарища Сталина своих достижений хватает и, надеюсь – самые выдающиеся из них ещё впереди…

Слегка, кивком поклонившись всей честной компании, уточняю:

- …С вашей помощью, конечно, без неё мне – никак.

Спустя минуту или две, без пяти минут маршал Советского Союза, осторожно спрашивает:

- И каковы будут мои предполагаемые обязанности и полномочия?

- Обязанность у Вас будет одна: разбить врага и желательно - не под Москвой и на Волге, а как можно западней.

Неужели кто-то подумал, что я сам лично буду командовать фронтами и театрами боевых действий? Я бы рад конечно… Но вот чего не умею – того не умею.

Однако, продолжаю:

- Насчёт же полномочий… Я Вам предоставлю любые полномочия, чтоб Вы могли как можно эффективнее выполнять вашу единственную обязанность – защищать наше с вами Отечество.

Вижу, тот отойти никак не может и добавляю «плюшек»:

- Приходилось мне читать, Михаил Дмитриевич, что Вы писали царю: «Пока не перевешаем некоторых генералов – немцев нам не победить!»…

Вижу, у того открывается рот, и:

- …Так вот: даю вам полный карт-бланш: вешайте кого хотите и сколько хотите – хоть всех до одного генералов перевешайте, если это потребуется для победы.

Того аж холодная испарина пробила, но утершись платком и взяв себя в руки:

- Позвольте, Иосиф Виссарионович… Было совсем не так! Ко мне в штаб Северо-Западного фронта приезжали генералы свиты от императрицы Александры Фёдоровны и требовали показать карты готовящихся операций… Позже же, эти операции проваливались! Вот я и предположил, что кто-то из этих царедворцев (не генералов!) был германским шпионом. Но чтобы предлагать царю вешать генералов – такого не было: врут ваши историки!

Несколько в душе разочарован:

«Хм… А я то думал ему понравится».

- Историки всегда врут… Но я вижу дело не в этом. Корпоративная солидарность? Или, мараться об это дерьмо не хотите? Хорошо! Я дам Вам двух сатрапов и они будут за Вас бить генеральские морды, расстреливать и возможно даже вешать.

Вдруг осеняет:

«Стоп. Я ничего не забыл?».

Едва не хлопнув себя по лбу:

«Сёмка! Так я же не дал распоряжение Тимошенко и Жукова из кутузки на Лубянке освободить!».

Посмотрев на часы:

«Сейчас уже поздно, пусть ещё ночь перекантуются – злее будут. Завтра утром позвоню и сразу назначу обоим, так сказать - «аудиенцию»».

Улыбаясь, Бонч-Бруевич-старший:

- Ну коли «сатрапов» мне дадите, тогда я согласен!

Я тоже улыбаюсь:

- Не по-уставному отвечаете, товарищ маршал Советского Союза!

Тот по-молодецки соскочив и вытянувшись в струнку, с видом «лихим и слегка придурковатым», как рявкнет:

- Служу Советскому Союзу!

Любуясь этим бодрым, боевым стариканом:

- Надеюсь не подведёте, Михаил Дмитриевич и, благодарные потомки будут называть Вас «Маршалом Победы»…

Вслед за этим, подняв палец в потолок и слегка сочувственно:

- …Только перед этим, Вам придётся наступить на горло собственной песТне, товарищ маршал Советского Союза.

Недоумевает:

- Как это понимать, Иосиф Виссарионович?

- В прямом смысле этого слова.

Со всей строгостью на него глядя:

- Как Вы относитесь к генералу Драгомирову и его учению?

***