Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда - Евгений Лотош

– Стило где? Ах, да… – Цукка раздраженно взглянула на зажатую в руке палочку. – Сейчас подпишу.

Она быстро черкнула внизу страницы. Потом, нахмурившись, черкнула еще раз.

– Ну вот. И писалка сдохла, – констатировала она. – Дзи, новое не наколдуешь?

– И не подумаю. Все в порядке с твоим стилом, целый фолиант им написать можно. Цу, я же сказал – почитаешь, ознакомишься и решишь. Здесь и сейчас подписать ты не сможешь.

– Да что там…

– Нет. Цу, я еще раз повторяю тебе то, что не устаю повторять уже много лет: ты – не моя марионетка. Не живая игрушка, которую я дергаю за ниточки. И ты давно не та растерянная девочка, что шесть лет назад, стиснув зубы, шагнула в самостоятельную жизнь, не понимая толком, чего от нее хочешь.

Он наклонился вперед и заглянул в глаза девушке.

– Ты повзрослела, Цу. Повзрослела и набралась опыта. Я не стану утверждать, что мы с тобой полностью равноправны в этом мире – нет, разумеется, у меня и кругозор ширше, и мышца понакачаннее. Но ты сама решаешь, как строить свою жизнь. Сотрудничество со мной – лишь один из возможных путей. Сейчас у тебя есть запасы на черный день, любящий муж, образование, профессия, не самая доходная, но дающая опору в жизни, и какие-то жизненные планы. Ты вполне можешь обойтись без меня. Если ты решишь со мной расстаться, меня это огорчит. Но следует отделять деловые отношения от дружеских. Мы все равно останемся друзьями, что бы ты ни решила, но я хочу, чтобы ты прочитала контракт и серьезно задумалась о жизни.

Он спрыгнул со стола.

– Читай, Цу, и думай. И особенно обрати внимание на параграф номер пять. Сейчас он может показаться тебе неважным, но с течением времени условие начнет гнести тебя все сильнее. Саматте легче, у него уже есть ребенок. Но для тебя запрет иметь детей может оказаться непосильным.

– Запрет иметь детей? – пробормотала Цукка. – Странное условие, Дзи… Почему Мати мне о таком не говорил?

– Разглашать условия контракта запрещено даже самым близким людям. Это в нем тоже написано. А условие не странное. Вполне нормальное. Если ты решишь остаться, со временем ты поймешь. Пока же информирую тебя, что двадцать твоих яйцеклеток изъяты, проверены и сохранены в стазисе, так что генетических потомков ты сможешь завести даже в глубокой старости. Но это означает разрыв контракта.

– Не знаю, что и сказать, Дзи… – Цукка потерла щеки руками. – Как-то ты неожиданно на голову мне свалился. И не вовремя.

– Вовремя вообще редко что случается, – Демиург ласково прикоснулся к ее волосам кончиками пальцев. – Недели на раздумье тебе, думаю, хватит. Потом сообщишь, что решила. Но, Цу, я хочу, чтобы ты отнеслась к контракту максимально ответственно. Не просто черкнуть и отмахнуться, как ты попыталась сейчас, а действительно подумать. Подумать – и сознательно принять все последствия. Обещаешь?

– Обещаю, конечно, – вздохнула девушка. – Как тебе можно в чем-то отказать?

– Да очень даже просто. Есть такое слово "нет", ага? Я не следователь, я за него ребра не ломаю. Ну все, прекращаю мешать. Работай дальше. А лучше ложись-ка спать. А то и в самом деле переутомишься и завалишь защиту.

Он подмигнул и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Цукка посмотрела ему вслед и взяла в руки лист, покрытый мелкими строчками. Покрутив в руках, она рассеянно отложила его в сторону и снова уставилась на дисплей. Вытащенная Дзинтоном на передний план формула все еще висела у нее перед глазами. Она подняла стило и принялась перетряхивать и переписывать ряды уравнений.

Главное – добить-таки эту лемму. Все остальное может и подождать.

Та же ночь. Крестоцин, Северный промышленный район

Потрепанная черная "ганза-цунами" медленно въехала в тупик и затормозила, погасив огни. Припаркованный у дальней стены "дайтон-князь", стоящий с выключенными габаритами, дважды мигнул фарами.

– Сиди здесь, – приказал Той, отстегивая ремень и выбираясь из машины. – Жди. Я быстро.

Он хлопнул дверцей и осторожно, чтобы в тьме переулка не вляпаться в лужу или не полететь кубарем, пошел в сторону "князя". Воздух пропитывал отчетливый запах химикалий – похоже, фильтры на скрывавшейся за высоким бетонным забором фармацевтической фабрике в очередной раз прохудились, и дирекции вскоре предстояло объясняться с экологическим инспектором. От едкого запаха Той злился еще сильнее. Он вообще не понимал, к чему вся эта конспирация. В городе куча забегаловок, где не обратят внимания не только на двоих мирно общающихся людей, но и на массовый мордобой с выбитыми зубами и переломанными конечностями. Но нет, этому кретину хочется поиграть в шпионов! Тоже мне, разведчик в тылу врага. Ну ничего, пока он полезен, его можно использовать. У этих "нормальных" организм, может, и обычный, но с башкой явные нелады, и полезнейшую информацию из них можно выдаивать бадьями и задаром. Впрочем, сейчас его интересует только одна вещь.

Он открыл дверцу "князя" и втиснулся на пассажирское сиденье рядом с водителем, явно слишком тесное для его габаритов.

– Узнал? – грубо спросил он, не удосуживаясь приветствием.

– Какой ты у нас шустрый, молодой господин! – усмехнулся сидящий за рулем. – Ни "как дела?", ни даже "привет". От порога к пирогу, так, что ли?

– Ты знаешь, зачем я здесь, – ровным тоном, скрывающим под собой кипящую ярость, произнес Той. – Я знаю, зачем ты здесь. Ты ведь боишься, что нас застукают? Так колись быстрее, и разбежимся, взаимно довольные.

– Что за лексика у современной молодежи! – с сарказмом откликнулся его собеседник. – Ну ладно. Раз поболтать ты не в настроении, скажу я тебе, что знаю. Но сначала одно условие.

– И какое же? – угрюмо спросил Той.

– Простое. Я догадываюсь, что ты намерен сделать с девчонкой. Ничуть не возражаю. Но все должно пройти максимально громко. Полиция, сирены, пресса и вертолеты телевизионщиков, все такое. Нам нужен громкий скандал, понял?

– И все? – саркастически осведомился Той. – То есть я лишь должен сунуть голову под топор, ага? Моя шкура на барабане – такое ма-аленькое легонькое условие… Да пошел ты, мудак, понял? – внезапно заорал он, поворачиваясь к собеседнику и сграбастывая его за грудки, но тут же перешел на зловещий шепот: – Ты мне сейчас все скажешь, что знаешь, и безо всякий условий. Иначе я тебе прямо здесь башку отверну!

Сильный скользящий удар в скулу отбросил его назад. В глазах Тоя вспыхнули огненные круги, и тут же левую кисть пронзила острая боль. Он зарычал, выгибаясь на сиденье, чтобы уйти от захвата, и тут же затих, почувствовав упертый в подбородок холодный ствол пистолета.

– Успокоился? – насмешливо спросил его собеседник. – Никогда не недооценивай ментов, мальчик. В своей шайке можешь покрикивать на сопляков сколько влезет, а здесь главный я. И если еще раз попробуешь распустить руки или повысить голос, я тебе мозги вышибу. Не посмотрю, что машину потом отмывать придется. Ты меня понял, урод?