Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая - Виталий Полищук

Монасюк собирался отработать последовательность действий, которая позволит ему победить Черный остров, на безжизненной гряде в Атлантическом океане.

Лежа на постели в отеле, он вышел в Прапространство и с легкостью достиг подножия самого маленького островка.

Используя свое умение ТОЛКАТЬ, находясь в Проматерии, он принялся ритмичными усилиями раскачивать каменистое основание.

Почувствовав образование волны в среде Прапространства, он добился максимальной амплитуды колебаний и моментально перенесся к следующему островку, большему по размеру. В такт достигших до него колебаний, он принялся раскачивать теперь уже второй остров.

Добившись максимальной амплитуды колебаний этого островка, он перенесся к следующему, еще большему… Затем – к следующему… и так далее.

Когда он начал раскачивать намеченный им, как прототип Черного острова, каменный монолит, ему удалось уже после нескольких толчков буквально выдавить сильными волновыми колебаниями Проматерию из структуры вещества, которое составляло основу островной породы, и остров осыпался на дно даже не обломками, а частицами пыли. Волновые колебания, которым таким способом Анатолий сумел придать огромную мощь, легко справились с намеченной им задачей.

С поверхности океана обычные люди – рыбаки, туристы, смогли увидеть, как безжизненная гряда камней начала раскачиваться, затем самый большой остров гряды рассыпался и обвалился на дно океана.

Не образовалось ощутимой океанской волны, как и прежде, светило солнце… И никто не знал, что сейчас, под ними, НЕКТО совершал действия, разумом обычных людей необъяснимые…

Монасюк знал теперь, как уничтожить остров. Но как опустить его сквозь кору океанского дня в магму?

Казалось бы, ответ прост – нужно просто пробить дыру сквозь земную кору прямо под островом, отверстие, достигающее раскаленной магмы, и тогда остров просто растает в расплаве, опустившись в него.

Мысленно найдя еще один островок, Монасюк РАЗДВОИЛСЯ, и два Анатолия одновременно ударили под остров, вглубь. Векторы силы действовали по отношению друг к другу под углом 90 градусов.

Получилось! Монасюк не ставил задачу пробить кору насквозь – остров, предварительно раскаченный, не рассыпался, а просто осел в дыру.

Сидя в кресле самолета, который летел в Индонезию, Анатолий систематизировал все, что он узнал нового и что может помочь ему решить-таки задачу.

Если честно – он уже стал уставать от проблемы, буквально давившей на психику. Но он прожил жизнь, ежедневно творя из себя мужчину, такого, каким в его представлении настоящий мужчина должен быть.

«Итак, Иномирье (или мир Прапространства) многоцветно, хотя и производит впечатление чего-то серого. Правда, мир Черного острова – темен, но и в нем можно различить сгущения и еще более темные пятна – это предметы материального, можно сказать – наружного, мира. Так как все предметы (и каменистые глыбы в том числе) имеют свое Проматериальное содержание, то он может, находясь в Иномирье, воздействовать на все материальное.

Путем воздействия на их Проматериальную составляющую.

Но если он создаст Прапространственную волну возле архипелага Того-Паго, он может вызвать катастрофу – архипелаг будет уничтожен.

Это – первая проблема»…

Анатолий Васильевич не знал – не до сводок новостей ему было – что вот уже второй день на планете внезапно прекратились все явления, имеющие характер катаклизмов – природа словно приготовилась к чему-то и ждала этого ЧЕГО-ТО.

Прекратились извержения вулканов, остановились подземные толчки в районе землетрясений, спала вода в районах наводнений. Даже Курильские сопки перестали дымиться…

«Проблема два – как „работать“ в условиях сгущенного до консистенции мазута Провещества? Ведь создаваемая волна будет тем слабее, чем гуще консистенция!»

«Чего-то я не понимаю, думал Анатолий. Ведь Анатоль говорил: „Ты все поймешь“. Что мне нужно сделать, что я еще могу использовать, чтобы покончить, наконец, с этой чертовой миссией!»

Он разозлился. На себя, на то, что именно ему приходится разгребать непонятные до конца завалы… И возможно, поэтому догадался, что он пока не использовал.

«Почему выбрали меня, успокаивась, думал он. Потому, что во мне – частица супердревней сущности. Сущности, которая явилась основой бог знает каких (и скольких) Вселенных, предшествующих и нынешней, и предыдущей. Значит – мне предстоит научиться управлять еще и этой силой.

Но это нужно осмыслить. Это необходимо попробовать. И не в Океании, а на своей, так сказать, Белой, половине Прапространства».

Тут же, не покидая здания аэропорта Джакарты, Монасюк взял билет на первый европейский авиарейс.

Глава 27-я

Прилетев в Женеву, Анатолий в аэропорту увидел встречающего его Николая. Который, между прочим, проявил предусмотрительность. Предугадав все, он, встретив одетого в легкие тропические одежды Монасюка, достал из машины и помог облачиться Анатолию Васильевичу в пальто и шляпу, затем раскрыл у него над головой зонт.

В Женеве моросил дождь.

– А ты ведь, вроде, в России? – спросил Анатолий, садясь на свое обычное заднее сидение «вольво». – Когда вернулся?

– Да два дня назад, Анатоль Васильич. Были кое-какие делишки, ну, а пока вы по всему миру носились, я как раз и управился.

Судя по улыбке, которую Монасюк увидел в зеркальце над лобовым стеклом, дела были и приятные, и завершены успешно.

– А с Селезневым в Москве ты не пересекался? – просил он.

– Нет. Да я в Москве и был-то проездом.

Машина шла медленно, разбрызгивая грязь из луж – недавно прошел сильный дождь. И вообще, судя по осени, зима в Швейцарии обещала быть сырой, промозглой и Монасюку категорически неинтересной.

И он про себя порадовался принятому решению. А решил он, как только выполнит «историческую миссию», как он иронично называл предстоящую операцию по очищению вод Индийского океана от некоего островного образования, быстренько закончить все дела в Европе и перебраться на другую сторону планеты.

Туда, где, если верить прочитанным когда-то книгам о путешественниках, царит вечная весна. Это он немного кокетничал, когда говорил Анатолю, что нет у него мечты. Просто загнал он ее глубоко-глубоко внутрь – все равно ведь не было у российского пенсионера Монасюка никакой возможности переселиться на другое полушарие…

Теперь же, когда он чувствовал какое-то внутреннее опустошение, вызванное и этим метанием «по странам и континентам», и открытиями последних дней, потерей Джоли (Господи, как больно-то стало! Как без нее быть, что вообще мир без нее?), ему казалось, что только ТАМ, на зеленом острове, в стране вечной весны он найдет какой-то пусть временный, но покой, сможет немного свыкнуться с потерями, восстановить силы.