Ричард Длинные Руки - Гроссграф - Гай Орловский

Женщины в этом мире, мелькнула мысль, просто женщины. То есть если ты леди, то сиди у окошка и жди, когда некто прискачет на белом коне и попросит твоей руки. Не у тебя, конечно, кто тебя спросит, что за дурь, но у твоих родителей. И тебя отдадут именно такому, который вполне соответствует твоим тайным мечтаниям.

А все эти спутницы жизни, которые рядом с героем идут через горящий и взрывающийся мир, рубят наравне с ним, стреляют, бьют, ломают шеи, прыгают с крыш и с легкостью побивают мужчин втрое крупнее себя, - это все на потребу дуракам, которые истории не знают и не хотят ее знать.

Подумав, я поинтересовался:

- Понятно, хозяйка в том замке леди… как ее, говорите?

- Леди Изабель, - подсказал Варанг.

- Так, леди Изабель. А кто муж?

- Лорд… - сказал бодро всезнающий сэр Растер и запнулся. Потер лоб. - А в самом деле, как звали ее мужа?

- Значит, такой муж, - сказал я. - Куда он делся?

- Отправился в поход, - ответил Растер с двусмысленной улыбкой, - и не вернулся.

- Давно?

- Да уже никто и не вспомнит…

- Понятно, - сказал я. - Думаю, если у нее крепкая рука, то ее такое устраивает.

Он ухмыльнулся:

- Да уж. Ее земли не бедствуют. И вообще старается с соседями ладить. Бывает, конечно, что иногда те пробуют ее на крепость, но всякий раз им дорого обходится.

- В смысле?

- Если на ее земли вторгнуться, - объяснил он, - то она поднимает на борьбу даже крестьян, что вообще-то некрасиво и не по-рыцарски… но - женщина! Ей можно. А потом еще и преследует отступающих, требует выплатить штраф.

- И как?

Он ухмыльнулся шире.

- Обычно платят. Иначе начинает разорять их земли, а это дороже.

- Молодец, - согласился я. - Не по-рыцарски, зато практично. Все же, полагаю, лучше нанести ей визит в частном порядке. В смысле, без войска.

Глаза его стали тревожными.

- Сэр Ричард, я бы предостерег от такого безрассудства.

- Почему?

Он понизил голос, огляделся по сторонам:

- Поговаривают, чернокнижница. Точно не доказано, но слухи, слухи… Или возьмите с собой пару священников.

- Это могут быть сплетни, - ответил я в задумчивости. - Надо же как-то объяснять поражения от женщины? Да и церковь здесь не дремлет. Какую-то крестьянку-ведьму могут упустить, но хозяйка замка на виду… Впрочем, скоро все узнаем.

В любой стране король тут же выдаст овдовевшую леди, владеющую землями, за кого-нибудь из отличившихся рыцарей. А там уж ее судьба зависит от мужа: захочет - оставит женой, если окажется достаточно услужливой и покладистой, восхочет - отправит в монастырь, а себе возьмет другую.

Если же землями правит женщина, то это особый случай, исключительный, возможный только либо как в случае, когда я захватил замок и земли Одноглазого, а его жену оставил править взамен убитого мужа. Собственно, по закону тетравленда это я теперь ее муж, а земли те - мои, так что никто не посмеет на них позариться. Или как леди Клаудия, что, во-первых, волшебница, во-вторых - всеобщая раздробленность в крае и не такому бесчинству, как женщина у власти, позволяет твориться.

При сильной же королевской власти во главе земель должен стоять верный королю рыцарь, который по первому же зову придет с сильным войском и встанет под королевское знамя. Я не король, но в Армландии высшая власть принадлежит гроссграфу, так что это мне решать ее дальнейшую судьбу.

Думаю, она это понимает, потому должна отчаянно сопротивляться укреплению моей власти. А если она еще и чародейка… гм…

- Сэр Растер, - сказал я, - остаетесь за старшего. Сэр Макс вам поможет, он в вас влюблен, да и на лету хватает вашу мудрость.

- Что вы задумали?

- Поеду на переговоры, - сказал я.

- С этой чародейкой?

- Это еще не доказано, - возразил я, - а любые сомнения толкуются… ну, мы знаем, как они толкуются.

- Слухи не бывают на пустом месте, - сказал он упрямо. - Нет уж, лучше пусть барон Альбрехт останется, а я с вами. Меня не проведешь, я баб насквозь вижу! А вот я для них потемка.

- Нет, - сказал я категорически. - Нет, сэр Растер! Там ничего не произойдет важного, а здесь сейчас все сердце и вся жизнь нашего гроссграфства. Потому вы нужны здесь как никогда!… Макс! Макс, иди сюда, дело есть…

Макс уперся и настоял, чтобы нас сопровождал десяток рыцарей. Хоть положено для выезда гроссграфа больше, но пусть хоть так. Теперь они ехали, весело переговариваясь, в двух десятках шагов позади, мы с Максом впереди, он путано объяснял, почему все-таки отказался жениться на дочери барона Кракатаурвица, а я с удовольствием всматривался в приближающийся замок леди Изабель.

Ничего чародейского: небольшой, опрятный, нарядный даже. Окна - настоящие окна, а не по-кошачьи прищуренные бойницы. На крышах весело трепещут флаги и поворачиваются флюгеры в виде петушков и лошадок.

Макс протрубил в рог, с ворот хрипло осведомились, хто и чаво. Макс ответил грозно, что изволил почтить визитом сам гроссграф Армландии великий сэр Ричард Длинные Руки, и кто замешкается с приветствием, будет считаться государственным изменником и проживет ровно столько, сколько его будут тащить к ближайшему дереву.

На его лице появилась торжествующая улыбка: мост не опустился, а упал, словно изнутри просто перерубили канаты, а решетка подпрыгнула и спряталась в щели, дрожа там и мелко позвякивая.

Мы проехали во двор, наши рыцари сразу начали рассредоточиваться, поглядывая на места, откуда напасть удобнее всего. Мы слезли с коней, из донжона поспешно выскочил очень старый, но подвижный старик, вскинул руки.

- Неужто сам гроссграф? Счастье-то какое!

- Ага, - ответил я настороженно, - будет вам счастье, будет. Веди к хозяйке.

Он спросил опасливо:

- Может быть, сперва помыться, утехи какие-нибудь, а потом уже и серьезная встреча?…

- Ты хто? - спросил я высокомерно.

- Сенешель Лемуэль, ваше сиятельство, к вашим услугам!

- Тода сенешельствуй, - сказал я грозно, - а не утехами занимайся. А то я насенешелю тут, мало не покажется.

- Как скажете, ваше сиятельство!

- То-то, - ответил я удовлетворенно. - Некогда фигней заниматься. Веди!… Макс, останься здесь, следи за обстановкой. Если что, сам знаешь… Да, как всегда, чтоб камня на камне не осталось. Люблю землю ровнять.

Устрашенный сенешель торопливо засеменил короткими старческими шажками через небольшой уютный зал. Я шагал, выпрямив спину и держа лицо волевым и надменным.

У государственных деятелей лица должны быть иными, чем у грузчиков, я успел насмотреться на их морды, кого бы сейчас не повесил, даже не знаю, но пример брать есть с кого, и я вошел вслед за престарелым сенешелем в небольшие уютные апартаменты, четко ставя ноги и прожигая взглядом стены.