Новый рассвет - Сандра Браун

Она почувствовала, как дрожат его руки, и поняла, что он терзаем той же страстью, что и она.

– Я так долго ждал тебя, Бэннер. Много лет. Всю жизнь.

Джейк приподнялся и снова горячо припал к ее губам. Когда они бессильно раскрылись, он осыпал их поцелуями. Бэннер вопросительно посмотрела на него.

– Ты не собираешься…

– Нет. Ты еще слишком слаба, и я могу причинить тебе боль. – Она ощущала его мягкие губы. – Но я хотел бы всю ночь обнимать тебя.

– О да, – прошептала она.

Он встал с постели и погасил лампу. Она услышала шорох его одежды. Когда он лег рядом с ней под одеяло, она почувствовала его наготу.

– О боже, – простонал он. Вместо того чтобы одернуть рубашку, Бэннер ее сняла. Его нагота касалась ее наготы, он чувствовал шелковистость ее бедра. – Будь осторожна, – предупредил он, когда она вытянулась и прижалась к нему.

– Ты не можешь сделать мне больно, Джейк, – шепнула она, обвила рукой его шею и прижалась губами к жилке, яростно колотившейся у горла.

Он обнимал ее бережно, но рассудок его подвергался страшной угрозе.

– Бога ради, Бэннер, лежи смирно, – взмолился он.

Она уютно свернулась калачиком, пригрелась, и он услышал ее зевок.

– Спокойной ночи, Джейк, – полусонным голосом проворковала она.

– Спокойной ночи, милая.

Пока он размышлял, как чудесно держать ее в объятиях, свершилось еще одно чудо. Он заснул.

Джейк вскочил с постели и чертыхнулся, запутавшись длинными ногами в простынях. Он протопал по полу и выглянул в окно. Так и есть. По двору скакали всадники. Видимо, ночью дождь кончился. Сквозь облака сияло солнце.

Бэннер села, еще не до конца проснувшись. Простыня упала к ее талии. Она блистала наготой, как и сам Джейк, лихорадочно натягивавший штаны.

– Что там такое?

– Люди приехали. Переправились через реку. – Он взглянул на растрепанные волосы Бэннер, на розовые груди, теплые со сна. – Если они узнают, как мы провели ночь… – Джейк не закончил фразы и скользнул в рукава рубашки.

Затем схватил носки и сапоги, сгреб с постели одеяло и подушку, выскочил в гостиную и закрыл за собой дверь в спальню. Швырнул постельные принадлежности на диван и смял, словно только что поднялся.

Он подошел к двери как раз вовремя.

– Эй, есть тут кто-нибудь? – раздался голос Джима.

Изобразив широкий зевок, Джейк открыл дверь. Он лениво почесывал грудь, словно только что проснулся. Нет ничего необычного в том, что мужчину рано утром застали без сапог и в расстегнутой рубашке.

– Кричите потише, – хмуро предупредил он. Взглянув через плечо на закрытую дверь в спальню Бэннер, он дал трем ковбоям вдоволь наглядеться на разобранный диван. Потом вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь. – Бэннер тяжело больна, – тихо сообщил он.

– Больна? – первым проговорил Рэнди. Он, как и все остальные, лишился дара речи, увидев Джейка в доме Бэннер. Три пары глаз подозрительно уставились на него.

– Мне пришлось привезти из города доктора Хьюитта. У нее аппендикс чуть не прорвался. Доктор сделал операцию и вырезал его.

– Вот так черт, – в ужасе пробормотал Питер, оглядываясь на дом. – А ее родители и не знали?

– Чтобы им сообщить, пришлось бы искать, где переправиться через реку, а я боялся надолго оставлять ее одну. – Джейк покачал головой, взывая к сочувствию. – Ей было очень плохо, так худо, что и сказать нельзя. Я уж боялся, что мы ее потеряем.

Ковбои явно огорчились. Когда Джейк вышел из дома Бэннер, они было подумали недоброе, но, оказывается, если бы не его забота, она бы умерла.

– Мы можем что-нибудь для нее сделать? – озабоченно спросил Пит.

– Нет. Просто приведите все в порядок после дождя. Видали ли вы такой дождливый июнь? Я не припомню.

Джейк показал на невиданный разлив.

– Как вы переправились через реку?

– Сделали плот, сегодня ночью закончили. – Пит сплюнул табачную слюну в лужу. – Ничего особенного, но достаточно крепкий, чтобы выдержать человека и лошадь. Росс приедет попозже.

– Да? – Джейк старался говорить небрежно, но его сердце испуганно подскочило. – Ладно, пойду лучше посмотрю, как там Бэннер. Буду очень благодарен, если кто-нибудь покормит и оседлает для меня Бурана. Поедем осмотрим изгородь, не поломалась ли где-нибудь. – Он победно усмехнулся. – Знали бы вы, какое у нас стадо. Таких красивых коров и такого горячего быка вы в жизни не видали.

Рэнди гикнул.

– Где они?

– В городе. Завтра их пригоним. Подождем денек, пока земля подсохнет.

Получив указания, ковбои направились к конюшне. Джейк вернулся в дом и увидел Бэннер в дверях спальни. Ее волосы все еще были растрепаны, но она надела халат. Даже с припухшими со сна глазами она выглядела женственной и соблазнительной, и он пожалел, что ночью всего лишь держал ее в объятиях и тем понапрасну поставил под угрозу работу и жизнь.

– Как ты себя чувствуешь? – отрывисто спросил он. При всей своей привлекательности она казалась невинной, как дитя. И Джейк чувствовал себя омерзительным, как совратитель малолетних. Нет сомнения, что Росс скажет о нем именно это.

– Хорошо.

– Ты уверена? – Он решил судить здраво. Этой ночью он мог бы овладеть ею, но не овладел. Может быть, если бы он не удержался, его тело не подвергалось бы сейчас таким пыткам. Неуправляемое возбуждение заставило его разозлиться на нее, а еще больше – на себя.

– Да, уверена. Джейк, что случилось?

Бэннер упрямо не желала показывать, что на ее глаза вот-вот навернутся слезы. Она силилась сдержать их, и в горле защипало. Она ожидала, что утром Джейк будет таким же нежным и ласковым, как ночью. А он вместо этого сердито хмурится. Она слишком хорошо знала это замкнутое, жесткое выражение на его лице, и оно ее ужасало.

– Ничего не случилось. Сюда едет Росс. – Джейк взял сапоги. Бэннер молча смотрела, как он надевает носки, застегивает рубашку, заправляет ее, натягивает кожаный жилет, завязывает шейный платок.

– Папа? – высоким голосом спросила она.

– Да, папа. А теперь, бога ради, надень ночную рубашку и ложись в постель.

Если он хочет внушить Россу, что его дочь плохо себя чувствует, то она, черт возьми, и должна выглядеть больной!

Джейк прошагал в кухню и демонстративно загремел посудой, заваривая кофе и готовя для Бэннер овсянку на завтрак. Войдя к ней с подносом в руках, он заметил, что его бритвенные принадлежности до сих пор лежат на туалетном столике.

– Черт! – Он сгреб их одним движением и, вынеся в гостиную, швырнул на кучу своих личных вещей, надеясь убедить Росса, что они с Бэннер живут рядом, но порознь.

Пока он метался туда-сюда, Бэннер на него не взглянула. Овсянку она ела в угрюмом молчании. Несомненно, ей очень стыдно, она жалеет, что позвала его к себе в постель.