Девочка из прошлого - Аля Драгам

— И я тебя. Очень люблю, мой Дейв.

Во мне сейчас столько нежности к этой девочке...

— Моя смелая малышка. Ты не жалеешь?

— Нет. А ты?

Хмурится. Чего ты боишься, милая?

— Я счастлив. Я так счастлив, что хочу обнять весь земной шарик.

Чмокаю в нос и начинаю подниматься. Выхожу из нее с тихим хлюпаньем. Планирую затащить её в душ, чтобы она не смогла ничего увидеть. Сам я успел зацепить боковым зрением пятна на покрывале. Так вообще должно быть или что-то пошло не так?

Беру Сашу на руки и несу в душ. Ставлю под теплые струи, прижимая к себе. Сначала надо смыть кровь. Быстро намыливаюсь и осторожно намыливаю свою девочку. Свою!

— Нигде не болит?

— Нет. Только чуть-чуть щиплет.

Наверное, это правильно!? Там всё - таки рана.

Споласкиваюсь и оставляю Сашу купаться. Сам спешно сдираю покрывало, наволочку и несу в стиралку. Зная сашины загоны, с нее станется расстроиться от того, что "вдруг кто-то узнает". Пока она моется, успеваю натянуть домашние штаны, сменить подушку на свежую, стащив новую из своей бывшей спальни, вернуть неугомонного щенка в комнату, и принести холодный сок.

Саша выходит, естественно, кутаясь в халат. Я и не сомневался. Трет сонные глаза.

— Как ты догадался, что я хочу пить?

— Я хорошо научился тебя чувствовать.

Подхожу к ней, развязывая махровый кокон. Жарко же. И видеть ее без всего мне нравится намного больше.

— Спать?

— Угу. Дай мне футболку, пожалуйста.

— Нет, моя красавица, теперь спим так. Коже надо дышать и всё такое. Иди скорее ко мне.

Подхватываю на руки и кладу на кровать, ложась рядом. Мой рай.

***

Саша тихо сопит в подмышку, а никак не могу уснуть. Адреналин все еще плещется в крови. Прокручиваю раз за разом произошедшее. Смакую воспоминания и свои ощущения. Губы растягиваются в улыбке. Не думал раньше, что смогу так полюбить. На разрыв. Отдавая себя без остатка.

Сегодня мы разрушили все стены и границы, вросли друг в друга…

Встаю, чтобы убрать разбросанные вещи. Надо занять руки, чтобы не лыбиться в потолок. Открываю шкаф, собираясь повесить брюки, и замираю. А... а где вся сашина одежда? Одинокое нарядное платье… Распахиваю соседнюю дверь, на полках лежит только моя. Брюки выпадают из рук, когда вижу собранную сумку.

Медленно и неотвратимо накрывает осознанием. Все не просто так. Поддавшись возбуждению, я сразу не понял… а мог же насторожиться, мог же рассмотреть в начинающейся истерике причину. Мог…

Она прощалась со мной. Эта истина бьет резко и со всей силы. Пытаюсь вдохнуть, чтобы прогнать страшную мысль. Но в воздухе оказывается стеклянная крошка, она рвет легкие, сердце разбивается на мелкие осколки. Как же так?! Боль такая сильная, что с новым вздохом сознание покинет. Хватаюсь за шкаф, прижимаюсь лбом к холодному дереву...

Когда наступает рассвет, я так и стою около окна, сунув руки в карманы штанов. Возле ног стоит дорожная сумка. Нет, не так. Ненавистная дорожная сумка. Не могу на нее смотреть. Не хочу шевелиться. Не хочу думать. Мечтаю остаться в том моменте, когда сжимал любимую в своих руках. Когда она открыто признавалась во взаимных чувствах.

Как она так может? Если любишь, то борешься. Разве нет? Как она может так легко уйти? Неужели ей... неужели ей не больно самой? Я не верю... я же видел все ее переживания, сомнения. Я думал, сегодня мы оставили все плохое в прошлом... С трудом сдерживаю вопль, который рвет изнутри.

— Давид, доброе утро!

Не могу себя заставить повернуться и посмотреть на нее.

— Давид?

Осекается. Увидела сумку и…

Черт, как же сжимается сердце.

Саша обходит меня и встает спереди.

Пристально рассматривает меня снизу. Набирает воздух в лёгкие. Ну же...

— Давид, я... — Зажмуривается. Выпаливаю на выдохе. — У меня не может быть детей. Никогда.

Молчим. Ей надо принять, что рассказала. Мне... я просто молчу...

— Я говорил тебе, что люблю и всегда приму твою сторону. Ты зря боялась сказать. Моих чувств это не меняет. — Говорю глухо. Горло сжимает спазм.

— Тебе не понять, — она грустно улыбается. — Я не хочу портить твою жизнь. Твои родители мечтают о внуках. Со мной у тебя не может быть того будущего, о котором ты мечтаешь. Сейчас ты в эйфории, ты влюблен. А через год? Когда я надоем, когда у твоих друзей будут дети? Когда ты тоже захочешь? Будешь жалеть меня, тихо ненавидеть свою слабость и... и ничего больше…

Она бьет словами наотмашь. Я ведь думал, что мы справимся, что мы сможем, что ее диагноз может быть ошибкой. Но то, что она сейчас говорит мне... Если в ее голове такие мысли, значит, она… она не уверена во мне?

— Ты снова принимаешь решение в одиночку. Даже не спросив меня.

— Вот. Спрашиваю, Давид. Ответь мне: какой ты видишь выход? Какое будущее? Как ты собираешься смотреть в глаза своей маме?

Молчу. Я сейчас умер и рассыпался в прах от её слов. В моей голове нарисовано совершенно другое будущее… с ней…

— Нечего сказать? Потому что ты сам знаешь, что я права. Лучше мне было уйти вчера, чтобы ты не видел. Сама виновата, хотела... — закрывает лицо ладонями... — Хотела запомнить тебя...

Саша уходит в глубину комнаты, шуршит одеждой. А я смотрю на проплывающие облака. Почему она считает, что права? Если сама не сможет родить, если же другие варианты. Да и сейчас, сейчас зачем об этом думать? Она сама ещё ребенок, малышка, которая радуется мелочам.

— Я не могу удерживать тебя силой, Саш. Если ты уверена в своем решении, — сглатываю ком, — кто я такой, чтобы снова убеждать тебя в обратном? Мне кажется, я не раз доказал силу своих чувств.