Разум Вселенной - Александр Студитский

Голос Брандта звучит глубокой печалью.

— ...что я мог и должен был предотвратить это... Если бы не был так непростительно увлечен успехами в экспериментальных исследованиях.

Юрий молчал, не зная что сказать, ошеломленный неожиданным признанием Брандта.

— Урок страшный, Юрий... — продолжает Брандт, голос его крепнет и звучит твердо. — И вывод из него только один: нельзя давать нашим теоретическим разногласиям перерастать в преграду для решения задач, которые жизнь ставит перед учеными. Нужно работать всем вместе, проявляя взаимную терпимость к теоретическим воззрениям друг друга... Эх, да что говорить!..

— Извините, Всеволод Александрович, — говорит Юрий. — До свидания.

У них не было никакого багажа, кроме чемоданчика, в каких спортсмены носят свое спортивное снаряжение.

В этом чемоданчике, переложенные марлей и бумагой, находились драгоценные флаконы с антилейкемическим препаратом.

Глава одиннадцатая

Задачу решить удастся!

— Ты думаешь, это ему понравится? — скептически спросил Юрий, глядя на огромный букет огненно-красных гладиолусов, который Зоя прижимала к груди. Лифт остановился. Они стояли на площадке, куда выходил коридор кафедры морфобиохимии.

— Представь себе, что ты на его месте, — Зоя лукаво улыбнулась. — Неужели тебе не понравилось бы, если бы я принесла тебе такой букет в знак признательности?

— Да, действительно.

— Эх ты, сухарь! По-моему, дарить друг другу цветы в будущем станет самой главной формой выражения своих чувств. Пошли!

Она решительно просунула свободную руку под локоть Юрия и подтолкнула его ко входу в коридор.

— ...И если хочешь знать, обязательно со значением, — продолжала она на ходу. — И самый густой красный цвет будет всегда означать самое горячее, самое сердечное чувство.

Она решительно постучала в дверь прямо под четырехугольником с надписью «П. А. Панфилов» и так же решительно распахнула ее, услышав негромкое «да».

— Вот это радость! — Панфилов поднялся из-за стола. Зоя кинулась к нему. Ее руки обвились вокруг шеи Панфилова. Она целовала его в щеку — выше бороды, потом в губы, потом опять в щеку. Гладиолусы сыпались из ее рук на стол и на пол. Потом она бросилась подбирать цветы — Юрий и Павел Александрович помогали ей. Наконец букет был собран.

— Это от всего сердца, Павел Александрович! — сказала Зоя. — От Галатеи, в которую вы вдохнули жизнь.

Панфилов взял букет, бережно положил на стол. Его лицо светилось такой радостью, что Юрий устыдился того скептицизма, с которым он отнесся к букету. Павел Александрович смотрел на Зою глазами ученого, переживающего самое радостное, что может выпасть на его долю, — победу над стихийной силой природы, одержанную его наукой. Он видел сейчас в Зое воплощение главной цели науки — нести радость людям, умножать их счастье. И красота девушки казалась ему, вероятно, торжеством науки, одержавшей победу над сопротивлением материи.

Они сели — Юрий и Зоя на маленький диванчик у стены, Панфилов в свое кресло.

— Какая радость! — снова повторил Панфилов. Улыбка все еще не сходила с его лица. — Должно быть, так себя чувствовал Пастер после исцеления своего первого пациента.

— Пастеру было легче, — Юрий усмехнулся. — У него был Транше, врач, который верил Пастеру и не боялся использовать его метод. А нам пришлось действовать на свой риск и страх.

— Зато у Павла Александровича была больная, которая поверила его сотрудникам и доверилась им, — возразила Зоя.

— Да, это было важным условием лечения, — сказал Панфилов. — Не менее важным, чем лечебная сыворотка. А теперь, я думаю, у нас появятся и свои Транше. Думаю, что полной очистки и определения химического состава ПЛФ мы добьемся в самое ближайшее время.

— И пошлем этот препарат на шестьдесят первую Лебедя? — живо спросила Зоя.

— Нет, в такой помощи обитатели планеты Ао не нуждаются. Мы бессильны оказать им какую-либо помощь, по крайней мере в ближайшее время.

— Почему же, Павел Александрович? — с огорчением спросила Зоя.

— Все оказалось иначе, чем мы думали после расшифровки информации и неожиданного диагноза лейкемии у пришельцев из космоса, — ответил Панфилов. — Конечно, в тот момент, когда выяснилось, что оба пассажира космического снаряда страдали белокровием, можно было сгоряча признать посылку снаряда за сигнал бедствия. Но теперь уже совершенно ясно, что это не так. О каком сигнале бедствия можно говорить, когда теми, кто этот сигнал посылает, достигнут такой уровень науки и культуры? Конечно, им хорошо известна и природа лучевого поражения, и его последствия, и средства защиты организма от этих последствий. То, что удалось расшифровать о состоянии биологической науки на этой планете, показывает, что в познании свойств живой материи они чрезвычайно далеко впереди нас. По существу, на протяжении многих тысячелетий они не знают никаких болезней. Жизнь их течет гармонично, свободная от болезнетворных воздействий, и завершается естественной старостью и смертью. Такой жизнью Земля будет жить еще не скоро.

— Что же такое этот сигнал, если он не сигнал бедствия? — удивился Юрий.

Панфилов улыбнулся.

— Вот так говорили все члены Комиссии по космическому снаряду, когда факт всеобщего поражения обитателей планеты лейкемией стал очевиден. Но неужели вам не приходит в голову другой возможный мотив для посылки информации об этом бедствии на другие планеты?

— Я не знаю, о чем подумать, — сказал в недоумении Юрий.

— Предупреждение! — воскликнула Зоя.

— Конечно, — кивнул головой Панфилов. — Сигнал предупреждения о возможном стихийном бедствии на другие планеты.

— Какое же это могло быть стихийное бедствие? — возразил Юрий. — Неужели тоже результат чьей-нибудь преступной неосторожности в обращении с атомной энергией?

— Нет, не думаю, — сказал Панфилов. — Для таких преступлений на планете Ао уже не было условий, как и для всяких других преступлений. Аоиты уже много тысячелетий живут разумной жизнью.

— Значит, естественный атомноядерный взрыв?

— Об этом тоже мы могли бы узнать из их информации. Нет, по-видимому, причина лучевого бедствия находится вне их планеты. Вот почему они не могут справиться с ним.

— Как вне их планеты? — спросил Юрий.

— А так, что к шестьдесят первой Лебедя приблизился источник чрезвычайно сильной жесткой радиации, типа нейтронного или гамма-излучения. Атмосфера планеты оказалась недостаточной для защиты, и ионизирующая радиация достигла биосферы. Вот и все. Что вы можете предпринять против такого бедствия?