Ведьмино отродье - Булыга Сергей

А он, Базей, стоит и смотрит искоса, и ухмыляется. Заметил, стало быть…

А что здесь замечать?! Любого косаря спроси, и он тебе легко укажет два-три десятка наиглавных звезд да еще примется рассказывать про всякие приметы касательно ветров, штормов. А тут сколько ты ни смотри, а ничего не высмотришь! И потому Базей молчать уже не будет! А подойдет и…

Р-ра! И Рыжий вновь припал к линейке и развернул квадрант…

Луна! Только она одна тебе здесь и известна. Луна! Та самая, которую ты предал. И далеко бежал, и думал, что забыл ее. А вот не убежал. И не забыл. Вчерашней ночью, в шторм, ты призывал ее одну, только одну, как будто вновь ты рык и вновь в Лесу — вот какова цена всех твоих знаний и умений. И это правильно! Родился рыком — рыком и умрешь, не пыжься, не воображай. А подойдет Базей, ты ему и скажи…

И он, Базей, и подошел, остановился за спиной у Рыжего и как ни в чем не бывало спросил:

— Ну, сколько мы за этот день прошли?

— Достаточно, — мрачно ответил Рыжий.

— Достаточно! — и боцман рассмеялся. — Да, и действительно, немало отмахали. Мы, я так понимаю… где?

Но Рыжий промолчал — так, словно не расслышал, — и вновь навел линейку на еще одну звезду, прищурился и начал измерять высоту ее стояния над горизонтом. Базей, немного помолчав, опять заговорил — на этот раз уже с явной угрозой:

— Я, штурман, не болтлив, я вообще не из любопытных, ты это знаешь. Но если уж я иногда что-нибудь у кого-нибудь спрашиваю, то хочу, чтобы мне отвечали. Так где мы, а?!

Рыжий медленно отстранился от квадранта, посмотрел на боцмана, потом на небо, потом снова на боцмана… и тихо, но твердо ответил:

— Все там же. А что?

— А я так думаю, что нет! Я таких звезд нигде еще не видывал. И ты, бьюсь об заклад, не видывал.

— Видывал! — злобно парировал Рыжий. — И потому я не дрейфлю так, как ты, а делаю свое дело. Вот, сам видишь, я занят!

— Ха! — засмеялся боцман. — Ясно. Да я это сразу разгрыз! Это ты, значит, ту поганую карту составил, и адмирала после охмурил, а теперь и нас всех невесть куда затащил. Ну да и ладно! Мы и не в таких удавках душились. А вот… А вот эту красотку как звать? — и тут он лапой ткнул куда-то вверх.

Рыжий тоже посмотрел на небо и сделал вид, что ищет ту звезду, на которую указывал Базей, потом спросил:

— Которая мигает?

— Да.

— Так это Альфа Колесницы.

— А эта?

— Змеиное Жало.

— Хм, хорошо, пусть будет Жало. Ну а эта?

— А этих три вверху и две внизу — это созвездие Корона. И по левой из верхних из них берется юг.

— Юг? А не север?

— Юг. А что?

— Так, ничего. Тогда мы, стало быть, уже на юге, за экватором, и здесь нет Неподвижной Звезды.

— Зато вместо нее…

— Ха! Это все понятно! Нет неподвижной той, зато есть неподвижная другая. Та была с севера, а эта будет с юга. Ладно… А она точно неподвижная?

— Почти. И все ее возможные движения занесены в специальную таблицу.

— Таблицу можно посмотреть?

— Нельзя.

— А почему это?

— А потому, что она здесь, — и Рыжий постучал себя согнутым пальцем по лбу. — Еще вопросы есть?

— Ты что, куда-нибудь торопишься?

— Да. Очень спать хочу.

— Тогда еще всего один вопрос. Всего. Так, значит, так… Ты только не юли! Мы ищем Южный Континент… или ее?

— Кого это «ее»?

— Н-ну, раз мы за экватором и колдовство кругом… Мы что, ищем ее, Магнитную Звезду? Вот и ребята говорят… Ну, отвечай!

— Не знаю! — Рыжий усмехнулся. — Я не знаю. Как адмирал решит, так все оно и будет. Ну, я пошел… А если вдруг взойдет Магнитная Звезда, так сразу позови меня!

— И позову! И, может быть…

И боцман еще что-то говорил, но Рыжий уже этого не слышал, ибо он стремительно сбежал по трапу, вошел к себе в каюту…

Тьма. Тишина. Хронометр тикает, Вай Кау спит, мерно сопит. Рыжий зажег фонарь, полез за пазуху, обжегся об монету… Замер. Негромко окликнул:

— Кау!

Вай Кау перестал сопеть.

— Вставай!

Вай Кау поворочался, затих. Рыжий вытащил лапу из-за пазухи, подул на обожженные пальцы, сел к столу и тихо сказал:

— Большая неприятность, Кау.

Адмирал, не поднимая головы, спросил:

— Небось хронометр в порядке?

— Да! Нас просто отнесло на юг. Но отнесло невероятно далеко. Вот почему солнце зашло на восемь минут позже: другая сторона, другое полушарие и ни одной прежней звезды на небе. Ты представляешь?!

— Нет, — адмирал наигранно зевнул. — Не представляю. А ты, друг мой, похоже, не на шутку растерялся. Я не ошибся, а?

— Нет, не ошибся! А ты… А ты… Паяц!

— Вот даже как! — Вай Кау сел и потянулся, снял и надел очки, вновь снял, сказал: — Зажги огонь, мне ничего не видно.

— Что?! — не поверил Рыжий и вскочил…

— Да! — тихо, зло сказал Вай Кау. — Мне темно. Зажги огонь, я говорю.

— Но он… и так горит!

— Вот как?! Тогда совсем забавно! — Вай Кау снова снял очки и проморгался, и головою поводил… и замер, зло спросил: — Где он?

— Кто?

— Да огонь!

— Он на столе. А где ему еще быть? Вот, хочешь, поднесу…

— Не надо. Сядь!

Рыжий послушно сел. Вай Кау медленно надел очки, лег… Снова сел. Долго молчал. Потом задумчиво сказал:

— А что? Все правильно. Крот должен быть слепым. А то какой я крот?! и хмыкнул, завалился на спину, закинул стопу за стопу и продолжал уже своим обычным голосом: — Ну, ладно, это мелочи. С кем не бывает?.. Так, говоришь, нас далеко забросило?

— Д-да, очень. Д-да… Ну а с тобой-то что?! Ведь ты же только что, еще за ужином, все видел!

— Ха! Видел! — гневно отозвался адмирал. — Да как мы только вышли в Океан, так с каждым днем я видел все хуже и хуже. И уже птиц, которые тогда нам этот шторм устроили… Да, вроде было что-то в вышине, но чтобы рассмотреть как следует, так нет, уже не получилось. Р-ра! — и адмирал болезненно поморщился, а после с вызовом сказал: — А Хинт был прав! Вот как мне это обернулось. А все она, эта твоя… Хр-р! Р-ра! — и, махнув лапой, замолчал, засопел.

Рыжий сидел не шевелясь. Р-ра, так вот оно что! Вот, значит, почему…

Но адмирал опять заговорил:

— Хотя… Так это или нет, никто того не знает. И вообще, никто здесь ничего не знает. Ну, я хоть слеп, и мне мое незнание простительно. А ты? Вот, говоришь, нас далеко забросило. А если поточней? Ты ж ведь не скажешь!

— Нет. Все звезды незнакомые. Как здесь определишься?

— Но солнце, я надеюсь, прежнее?

— Скорей всего…

— Ха! — засмеялся адмирал. — Вот так ответ! Тогда мы, значит, так… Да! Завтра ровно в полдень мы с тобой… Нет, лучше ты уже один, конечно, ты один замеришь, как высоко оно будет стоять в зените. Тогда определишь хотя бы нашу широту, чтобы хотя бы примерно знать, куда же это нас все-таки забросило.