Джеймс Хэрриот. Биография - Джим Уайт

Альф радовался, что некоторые вещи остаются прежними, так как ему приходилось приспосабливаться к постоянно меняющимся аспектам работы ветеринара. Понимая, что должен идти в ногу со временем, он старался быть в курсе всех новых разработок в области крупных животных, но более сложную ветеринарию мелких животных оставлял своим молодым коллегам. Однако, несмотря на его уверения, что он никогда не был «настоящим ветеринаром мелких животных», я всегда был рад, когда он ассистировал мне при операции. Его здравый смысл и забота о пациенте вместе с недоверием к общему наркозу служили верной гарантией того, что он будет внимательно следить за интенсивностью дыхания пациента. С какими бы животными мы ни работали, крупными или мелкими, я всегда чувствовал себя уверенно и спокойно в присутствии отца.

Хотя ему приходилось многому учиться у своих младших коллег, мы, в свою очередь, тоже многому у него научились. Мы быстро поняли, что клиенты гораздо больше доверяют человеку с опытом, чем человеку, напичканному «книжными знаниями».

Альф никогда не забывал, что большую часть материала для своих книг получил благодаря работе на фермах. В 1970-х практика приобрела для него дополнительный смысл. Постоянно думая теперь о своих сочинениях, он все время искал новые сюжеты для книг и просил меня или других работников практики записывать интересные случаи, происходившие во время визитов. Первые шесть книг описывают события, произошедшие примерно в этот период, а не до или после войны, как он пишет в своих рассказах.

Случаи отец запоминал с помощью «заголовков». Его блокноты заполнены этими заголовками, нацарапанными его неразборчивым почерком. Как уже говорилось, он не вел дневников. Заголовки напоминали ему об интересных и смешных случаях, которые можно вставить в книгу, и он часто просматривал свои блокноты, когда писал.

Альф не раз утверждал, что его известность ничего не значит для жителей Тирска, но, задумываясь о скрытности обычного йоркширца, о нежелании открыто выражать свои чувства, понимаешь, что он, возможно, ошибался. Многие — фермеры в том числе — не только прекрасно знали о его достижениях, но и сами получали удовольствие от его мировой славы. Альфа вполне устраивало, что они редко высказывали свое мнение о его успехе. Он часто повторял, что ему повезло прожить жизнь среди этих людей. В годы литературной славы он всегда неуютно чувствовал себя в лучах прожекторов. Я много раз видел его по телевизору с рассеянным и смущенным взглядом человека, мечтающего оказаться в другом месте. Он чувствовал себя не в своей тарелке под пристальным вниманием репортеров. Гораздо проще отцу было общаться с йоркширскими фермерами, и свою известную фразу: «Я на девяносто девять процентов ветеринар и на один процент — писатель», — он произносил от всего сердца.

Все это составляло разительный контраст с неприкрытым восхищением его поклонников, приезжавших из далеких стран. Как-то раз один американец отправился с Альфом на ферму и сказал фермеру:

— Каково это — иметь в ветеринарах всемирно известного писателя? Наверное, здорово! Да?

Фермер бесстрастно посмотрел на американца.

— Он просто один из местных! — ответил он.

Именно этого Альф и хотел. Он не требовал особого почтения от людей, которых так давно знал: «Местным фермерам нет дела до моей писательской деятельности. Если у чьей-то коровы вывалилась „телячья постелька“, он же не позовет к ней Чарльза Диккенса!»

Один случай, подчеркнувший несерьезное отношение местных жителей к его славе, навсегда врезался Альфу в память. В 1974 году, когда вышли уже четыре его книги, Тирск заполонили телевизионные камеры Би-Би-Си. Они снимали программу «По стране», и объектом их внимания стали Джеймс Хэрриот и его стремительный взлет. Съемочные группы весь день провели в городе. Под прицелом объективов отец принимал роды у коров, камеры маячили в нескольких сантиметрах от его лица, пока он ездил с фермы на ферму, а помещения на Киркгейт, 23 были напичканы новейшей аппаратурой и увиты, казалось, километрами кабеля. Это был долгий и трудный день.

Вечерний прием подходил к концу, когда режиссер спросил Альфа:

— Мистер Уайт, мы хотели бы — в качестве последнего штриха — взять интервью у какого-нибудь интересного старика из тех, о которых вы пишете в своих книгах. Можете кого-нибудь посоветовать?

— Как раз сейчас в приемной сидит человек, который идеально подходит для вашей цели, — ответил отец, радуясь возможности передохнуть. — Его зовут мистер Хогг, занятный тип и уважаемый заводчик пастушьих собак.

Мистер Хогг, фермер из соседнего Килвингтона, был тот еще персонаж, к тому же любитель поговорить. Он с удовольствием красовался перед камерами и превзошел все ожидания режиссера.

После интервью он бочком подобрался к режиссеру и тихо произнес ему на ухо:

— Я слышал, вы хотели поговорить с кем-нибудь из местных. Это так?

— Да, — кивнул режиссер.

Голос мистера Хогга упал до шепота. Он показал перепачканным в земле пальцем на Альфа.

— Вам стоит потолковать с мистером Уайтом. Очень интересный малый!

— Да? — произнес режиссер.

— Ага! Я вам кое-что скажу! — Он почти вплотную приблизился к режиссерскому уху. — В общем, никому не говорите, да… только между нами… Я слышал, он написал пару книжек!

Помимо литературного успеха, в первой половине 1970-х годов произошло еще много радостных событий. В сентябре 1973-го Рози вышла замуж, а через двенадцать месяцев и я вылетел из родительского гнезда. Мне тогда исполнился тридцать один год, и, наверное, родители вздохнули с облегчением, когда я наконец остепенился. Я прожил с ними почти семь лет, и они уже думали, что я поселился у них навеки.

Одно из самых радостных событий произошло в мае 1973-го. Наша любимая команда «Сандерленд» — наперекор всему — обыграла «Лидс Юнайтед» в финале Кубка Футбольной ассоциации. Последний раз «Сандерленд» завоевал этот самый желанный приз английского футбола в 1937 году.

Альф отправился на Уэмбли со своим старым приятелем Гаем Робом, и я хорошо помню, как он, пошатываясь, ввалился домой тем субботним вечером с не сходящей с лица улыбкой. В 1990 году он описал этот памятный день в газетной статье:

«Когда судья дал финальный свисток и до меня вдруг дошло, что я скачу в обнимку с импозантным джентльменом в пальто из верблюжьей шерсти, которого вижу впервые в жизни, я почувствовал, что теперь могу умереть спокойно».

Альф получал огромное удовольствие и удовлетворение от своих литературных успехов, но ничто не могло сравниться с той грандиозной победой красно-белых.