Адептус Астартес: Омнибус. Том II - Энди Смайли

Они не первые обладали этим гербом, но относились к нему со всеми почестями.

— Явились, — сообщил Левтар.

— Знаю, — ответил ему прошедший через вокс-усилители голос брата Тэда. — Я мог бы раз десять прикончить их за время спуска с орбиты.

— Они нахальны и ещё не обтесаны жизнью. Молоды, как и ты когда-то.

Из аугмиттеров донесся лающий смешок.

— Я никогда не был молод.

— Каждый из нас давно распрощался с юностью, — вздохнул Левтар, поправляя висящий у бедра меч с надеждой, что сегодня в оружии не будет нужды.

— Верно, — согласился Тэд. — Смерть заметно старит людей.

Как снаружи, так и изнутри горы царила мерзость запустения. Миновав ворота, космодесантники оказались в обширных покоях, сводчатый потолок которых терялся в тенях. Когда-то здесь гремели оружием и доспехами воины, готовившиеся отправиться навстречу бессчетным сражениям, но теперь стены отражали лишь эхо четких шагов Траурных Мечей. Толстый слой пыли лежал на плечах статуй, лица которых скрывались под капюшонами, и лишь мерцающие отблески приглушенных люмен-огней освещали некогда грандиозное преддверие крепости.

В центре залы парил сервочереп в оправе из электрума[21], глядя на воинов немигающими синими глазами. С челюстей создания свисала горящая масляная лампа. Стоило воинам приблизиться к черепу, как он немедленно отлетел в сторону, сопровождаемый гудением репульсорного поля. Дэган и его воины последовали за все время остающимся чуть впереди мрачным провожатым, по пустым коридорам, через проходы, напоминавшие нутро пещеры.

Неровно летящий череп вел их дальше в глубины горы, разгоняя тени светом масляной лампы. Невидящие глаза изваяний следили за космодесантниками, спускавшимися по величественным лестницам и триумфальным рампам, не дрожащим более от боевых песнопений отбывающих воинов и возвращающихся героев.

Тысяча боевых братьев некогда жила здесь, готовясь к сражениям, и нынешняя безлюдность будто обволакивала внутренние помещения горы каким-то мрачным, пагубным унынием. Дэган ощущал, как каждый камень вокруг него источает ноющую горечь утраты.

— Эта крепость окутана смертью, — произнес Каас, словно услышав мысли капитана. — Не стоит поднимать наше знамя над столь отталкивающим местом.

— Воины, жившие здесь, совершили немало славных дел, — указал Дэган.

Юный апотекарий покачал головой.

— Нельзя строить новый дом на костях мертвецов, и неважно, насколько благородно они погибли.

Дэган хотел продолжить спор, но не увидел в этом нужды. Приказы, полученные капитаном, были совершенно недвусмысленными.

Наконец, сервочереп привел их в грандиозный зал собраний, блистающие стены которого озаряло разноцветное сияние дюжины мозаичных окон, подсвеченных, в свою очередь, при помощи хитроумной системы шахт с установленными в них отражателями. Так лучи закатного солнца попадали в самое сердце горы.

Тридцать воинов, облаченных в серебряную броню, выстроились на ступенчатой ростре[22] в дальнем конце зала. Красноватый цвет тлеющих углей заката озарял их доспехи, за спинами, укрепленное на корпусе могучего дредноута, трепетало гордое знамя ордена, и ветер, слабо колыхавший его, казался почти неощутимым, словно тихий вздох сожаления.

— Я — брат Тэд, — произнес дредноут. — Повелитель Астральных Рыцарей и владыка Обсидиана.

— Брат-капитан Дэган, Первая рота Траурных Мечей.

— Ты явился объявить о своей власти над нашей крепостью-монастырем и всем, что находится в ней?

— Да, во исполнение указа Императора и Верховных лордов Терры, — ответил Дэган.

Дредноут сошел по ступеням ростры.

— Бесславный конец перечня славных дел, равным которому обладают немногие. Эта гора служила пристанищем Астральных Рыцарей на протяжении сотни человеческих жизней, она видела, как величайшие герои Империума отправляются на войну, проходя через её врата. Скажи, почему я должен уступить тебе нашу древнюю крепость?

— Вас слишком мало, чтобы вынести тяготы, связанные с возрождением братства, — ответил Дэган, выступая вперед и оказываясь напротив дредноута. — Ваш магистр ордена мертв. Все, кто ушел с ним на войну, тоже погибли.

— Я знаю это и без тебя, щенок, — прорычал Тэд, и капитан почувствовал, как напряглись воины Траурных Мечей. С самого начала представлялось, что все закончится именно так, что выжившие рыцари уничтоженного ордена откажутся принимать уготованную им судьбу.

— Наши братья пожертвовали собой ради избавления бессчетных миллиардов от ужасов Мира-Механизма, и вот дарованная нам награда? — взревел дредноут. — Оказаться вычеркнутыми из летописей? Лишиться владений, отданных воинам без истории, с клинками, ещё не вкусившими крови врагов?

Дэган покачал головой.

— Возможно, Траурные Мечи ещё молоды и не знали сражений, но наша честь при нас, как и почтение к предшественникам.

— Это всего лишь слова, — ответил Тэд, склонившийся над капитаном. Его силовые кулаки гудели от сдерживаемой мощи. — Чем ты можешь подкрепить их?

Хотя дредноут мог сокрушить его в одно мгновение, Дэган выдержал стальной взгляд визора и дал ответ.

— Я предлагаю вам возможность продолжить славную историю ордена. Отправляйтесь в межзвездное странствие, как первые Астральные Рыцари, во времена, когда они ещё не пустили корни в крепости из железа и камня. Ведите войну во имя Императора, пока не сможете больше сражаться.

Траурные Мечи расступились, открывая путь к выходу из зала.

— И когда настанет тот день, — закончил Дэган, — знайте, что смерть освободила вас от долга.

Джордж Манн

Старые шрамы

07:13 ч.

— Расскажи мне о Каросе, Прадей — ты ведь бывал там прежде.

Отзвуки низкого, глубокого баса Даэда разнеслись по часовне, словно глухие раскаты надвигающейся бури.

Прадей подумал, насколько тонким и неуместным покажется сейчас его голос, и всосал воздух через сжатые зубы — детская привычка, от которой не удавалось избавиться.

— Давным-давно, когда два солнца — одно ярко-алое, другое кроваво-красное — ещё пылали в небесах, планета процветала, покрытая обширными саваннами и стремительно растущими имперскими городами. Теперь это мир смерти, капитан. Мало что способно выжить в его суровом климате. Оставшееся население влачит ничтожное существование в огромных термоульях, поселениях в переполненных туннелях, погребенных глубоко под землей.

— Почему? — спросил Даэд, кладя сияющий бронзовый наруч на стол рядом с его близнецом и поводя плечами. Толстый, словно канат, шрам на спине капитана напоминал ползучую змею — голова покоилась на правом плече, тело извивалось вдоль позвоночника, а тонкий кончик хвоста лежал прямо над левым бедром. Там, где когда-то не без труда срослись рваные края раны, плоть собиралась в складки и отливала багрянцем.

— Почему? — эхом отозвался Прадей, радуясь, что Даэд не видит выражения его лица, охваченного благоговейным трепетом. Оружие, способное нанести столь тяжкую рану, наверняка было поистине ужасным, а враг, державший его — ещё страшнее.

— Да. Я хочу понять, почему люди по-прежнему населяют столь пагубный мир?

Прадей поклонился, хотя и без нужды — Даэд продолжал снимать броню, стоя спиной к серву ордена.

— Сейчас планета — слабое отражение самой себя, но в былые дни Карос блистал весьма ярко. Богатые шахты ломились от драгоценных металлов и руд, шпили городов возносились к небу, куда ни обрати взор, процветая под властью Экклезиархии и её крепости-монастыря, возвышавшейся над миром. Теперь народ Кароса, думаю, просто цепляется за ушедшее величие, не собираясь сдаваться.

— Я восхищен их стойкостью, — объявил Даэд, вновь разминая плечи. Густые волосы капитана, заплетенные в косы, свисали на спину. — Значит, поверхность совершенно необитаема?

— Солнца Кароса потускнели, их свет истончился, и лишь мельчайшие отголоски прежнего тепла касаются планеты. Весь мир скован студёной хваткой аммиачного льда, покрывшего руины старых городов. Люди изгнаны под землю и выживают благодаря туннелям древних шахт, пронзающим скальную породу под ледниками, — заметив что-то краем глаза, Прадей быстро оглянулся к двери, но никого не увидел.

— А теперь явились зеленокожие, — мрачно подытожил Даэд.

— Да, капитан, но я не знаю, с какой целью.

— Убивать, грабить, удовлетворять свои гнусные похоти… Орки не очень сложны для понимания.

— Вы сражались с ними раньше? — дерзнул спросить серв.

Капитан рассмеялся.

— Я проливал их вонючую кровь на сотне миров, Прадей, и сделаю то же самое ещё на сотне, — Даэд нагнулся, чтобы снять один из набедренников доспеха, и шрам на его спине вздулся и покраснел.