Рассказы о мире Нэстэ (СИ) - Щукин Михаил Николаевич

– Я думала что знаю все о тренировках ориенхорниста. – Простонала она уже дома, прямо в одежде рухнув на кровать.

– Ты провела там девять часов. – Заметила Иррсина, и без упреков принявшись снимать с нее туфли.

Она озадаченно ощупала мокрые носки и прихватив обувь понесла ее сушиться.

– Тебе бы душ принять. Запах шерсти еще никому духи не заменял.

– Перекусить что есть? – Жалобно протянула несчастная.

– И попить тоже. – Усмехнулась Иррсина. – В душ.

– Никто меня не жалеет.

– Сначала в душ, потом пожалею. Так и быть, массаж сделаю.

– Правда? Полный?

– Хорошо, полный. – Смирилась с неизбежным Иррсина. – Но тогда ужин откладывается.

Она с улыбкой проследила как сестра пусть и не в припрыжку, но скрылась за дверью душевой. Массажу их обеих учила знакомая мамы и по ее просьбе. Не бог весть что, но после многочасового почти неподвижного стояния с инструментом в руках это стало спасением для Сиулы еще в школе. Так что она пристрастилась к нему с детства и норовила упросить сестру провести сеанс по каждому поводу. В академии до этого дня поводов было немного, если не считать нескольких случаев в элфании, чтобы развеять упаднические настроения.

Сама Иррсина к массажу оставалась равнодушной, хотя и не отказывалась от взаимной услуги со стороны двоюродной сестры.

– Ты проторчала в этом кабинет почти десять часов и вышла в таком виде, что краше в гроб кладут. За той дверью что, полоса препятствий охраны королевского дворца?

– Если бы. – Весело засовывала в рот третий кусок пирога Сиула. – Там только маэстро и комната со стенами из звуковых экранов концертного типа.

– И что он там с тобой делал?

– Сначала ругался. Потом заставил играть и снова ругался. А потом заставил работать с дыханием без инструмента и…

– Ругался. – Закончила Иррсина.

– Точно, а ты что, слышала?

– Нет, эта дверь похоже тоже закрыта экраном. В коридор не доносилось ни звука.

– Ух, слышала бы ты как он поносил моих наставников с отделения кандидатов. – Хихикнула девушка. Интересно, они знают о его мнении на счет себя.

– Знают, не даром твой наставник почти не общается с преподавателями. – Усмехнулась сестра. – Их перекашивает при одном упоминании его имени. А пока я тебя ждала в коридоре, кое кто даже сочувствовал тебе. Как часто у тебя с ним занятия?

– Маэстро Катром Луарви решил пока не ставить мне почасовые занятия в общем графике. Он говорит: "один-два часа – пустая трата времени" для такой неумехи как я. – Поделилась Сиула грустными мыслями сразу с сестрой и Араснелом. – Он внес изменения в мое расписание, отменил все свои почасовые уроки в общем потоке. Маэстро будет заниматься со мной один раз в неделю, зато весь день целиком, как сегодня.

– Бедная, а так можно?

– Он личный наставник. – Вяло пожала плечами Сиула. – Спать хочу.

– Еще бы!

– А еще он запретил мне экспериментировать с узорами. Совсем запретил, пока сам не разрешит. – Поделилась она своим горем. – Он сказал, что хочет лично с тобой переговорить по поводу соблюдения некоторых новых правил в моем режиме тренировок.

– Ладно, поговорим. – Согласилась Иррсина в спину удаляющейся сестры.

– Ни разу не видел ее такой уставшей. – Поделился в полголоса Араснел.

– Я видела, только раньше, когда ее только начинал гонять наставник в нашей школе. Но тогда все было иначе. Она сама себя загоняла, чтобы только доказать тому индюку, что чего-то стоит.

– Насколько я понял, здесь до личных оскорблений не дошло. – Заметил Араснел.

– Посмотрим. – Вздохнула Иррсина. – Из того, что мне удалось узнать, этот маэстро Луарви худшее, что с нами могло случиться.

Сиула уже лежа в постели вспоминала прошедший день. Урок ей дался тяжело. Маэстро так и не позволил ей больше прикоснуться к инструменту. И все долгие часы после показа своей работы за отчетный период она простояла навытяжку перед столом отрабатывая одни те же приемы дыхательной гимнастики. В общем-то знакомой еще со школы. Только наставник добавил несколько новых упражнений и зло кривился при каждой ее ошибке.

На следующее занятие было велено явиться БЕЗ инструмента и одетой во что-нибудь попроще. Лучше всего в спортивный костюм. Эта заплывшая жиром туша заметила насколько тяжело ей далось дневное занятие. Сиула невольно поежилась и вздохнула. Мышцы грудной клетки тут же отозвались ноющей болью, в горле запершило. Как-то иначе она представляла себе занятия с личным наставником. Похоже, уроки с любимым инструментом для нее больше не будут легкими.

Она еще раз перебрала в памяти всю ругань маэстро. Пожалуй, единственным в чей адрес было сказано несколько добрых слов, оказался ее школьный чванливый и преисполненный родовой спеси наставник. И уже судя по тому, как дались первые занятия сегодня, она скорее всего не сможет спорить с Луарви. За прошлый год ни один из тех, кто с нею занимался, даже не вспомнил о дыхательной гимнастике. Все они действовали так, как будто эта тема закрылась в школе.

Глава 23

Учёба заняла все время. Даже Иррсина оказалась загруженной настолько, что сестры стали видеся только по утрам и после занятий.

На неё все так же смотрели с сочувствием при упоминании имени личного наставника.

Сиула ни с кем не делилась своими мыслями на счёт сложившегося мнения и не поднимала этот вопрос на уроках с самим маэстро. Первые уроки действительно дались ей тяжело. Наставника не интересовали отговорки на усталость или слабое недомогание. На своих уроках он не признавал перерывов и требовал полной самоотдачи в каждую минуту.

В первый триместр Сиула действительно с трудом заставляла себя приходить на эти занятия и едва не ревела по вечерам от усталости и собственной неспособности усвоить уроки. А хуже всего было то, что первые уроки вообще проходили без инструмента. Только дыхательная гимнастика, гимнастика для пальцев, разработка когтевых мышц. И вообще, наставник умудрялся быть недовольным по каждой части тела своей ученицы в отдельности и в целом. Он вводил все новые и новые комплексы и требовал, требовал и требовал от нее их исполнения, не стесняясь в выражениях.

Когда спустя более чем два месяца прозвучал приказ прийти с инструментом, ей даже показалось что ослышалась. Хорошо хоть хватило ума не переспрашивать. А то бы наверно и для ушей нашелся особенный комплекс упражнений.

Потом были гаммы. Те самые, которые она разучивала ещё когда живы были родители. А она-то думала, что навсегда избавилась от них навсегда. Наивная! Наставник погнал её с самого начала, как какую-то дошколярку. И заново выставлял пальцы, кине, локти и плечи, и даже голову. Требовал применять новые приёмы дыхания. И все это в абсолютно неподвижных позах и в движении. Ориенхорнист ведь играет в движении и тут важно "не только играть, но и красиво себя подать". И все это при строжайшем запрете выступать на сцене, играть вне стен кабинета.

О чем там сестра имела беседу с наставником Сиуле было неизвестно. Но Иррсина впечатлилась той беседой настолько, что и в общаге она играла только гаммы.

Сиула так и не заметила, когда это произошло. Еще на новогодних концертах ей было запрещено выступать и браться за инструмент. А где-то в начале второго учебного триместра, она осознала, что на уроках маэстро больше нет громов с потолка, да и стол преподавателя все реже содрогался от ударов пухлого кулака. Ворчание и требовательность в адрес "нерадивой", по мнению наставника, ученицы никуда не делись. Но куда-то ушла ругань и презрительно искривлённые губы. А крупное тело наставника, когда тот выбирался из-за стола, больше не вызывало того жгучего желания отодвинуться, что было в начале.

Первое "высочайшее" разрешение публично выступить с легкой, почти детской песенкой было получено только на празднике весны. И всего-то пяток статичных узоров, увязанных между собой несложными переходами.