Противостояние. Том II - Стивен Кинг

Ник знал, одна из причин его глубокого сочувствия Тому заключалась в том, что его самого раньше считали умственно отсталым; сначала оттого, что его дефект не давал ему научиться читать и писать, а позже потому, что окружающие изначально считали каждого глухонемого умственно неполноценным. Ему довелось «услышать» все соответствующие присказки. В голове шариков не хватает… Дырявый чердак… Крыша поехала… Дурья башка… У этого малого с винтиками не все в порядке… Он помнил ту ночь, когда он зашел выпить пару порций пива в бар, в пригороде Шойо, ту ночь, когда на него напал Рей Буд со своими дружками. Бармен стоял в дальнем конце стойки, доверительно наклонясь к какому-то клиенту. Он прикрывал рот ладонью, так что Ник мог разобрать лишь отрывки фраз. Но больше ему и не понадобилось. «Глухонемой… наверное, дефективный… почти все они такие…»

Но среди всех мерзких словечек, обозначающих умственную отсталость, было одно выражение, которое действительно подходило к Тому Каллену. Ник сам часто называл его так в мертвой тишине своей внутренней речи, и всегда — с огромным сочувствием. Фраза звучала: «У парня в колоде не хватает карт». Вот что было с Томом. К этому все и сводилось. И вся горечь заключалась в том, что в случае с Томом не хватало всего-то нескольких карт, причем совсем не крупных: двойки бубен, тройки треф — что-то вроде этого. Но без этих карт невозможно сыграть как следует ни в какую игру. Даже простенький пасьянс без этих карт в колоде никогда не сойдется.

— Никки! — заорал Том. — Как я рад тебя видеть! В натуре! Том Каллен так рад! — Он обхватил Ника за шею и стиснул его в объятиях. Ник почувствовал, как пораненный глаз слезится под черной повязкой, которую он все еще носил в такие яркие солнечные дни, как сегодняшний. — И Ральфа тоже рад! И вот этого. Ты… Дай-ка сообразить…

— Меня зовут… — начал было Стю, но резким движением левой руки Ник заставил его умолкнуть. Он уже пробовал учить Тома запоминанию по ассоциациям, и, кажется, это получалось.

Если можешь сопоставить что-нибудь хорошо знакомое с именем, которое хочешь вспомнить, оно нередко тут же всплывает в памяти. Руди и этому обучил его много-много лет назад.

Он вытащил из кармана блокнот и что-то нацарапал на нем, а потом передал его Ральфу, чтобы тот прочел вслух.

Слегка нахмурившись, Ральф прочитал:

— «Какое ты любишь блюдо, приготовленное из мяса, овощей и подливки?»

Том застыл. С лица исчезло всякое выражение. Рот приоткрылся, и Том стал похож на гротескное изображение идиота.

Стю неловко поежился и сказал:

— Ник, ты не думаешь, что нам бы надо…

Прижав палец к губам, Ник заставил его умолкнуть, и в то же мгновение Том снова ожил.

— Стю! — воскликнул он, подпрыгивая и радостно смеясь. — Ты — Стю![7] — Он взглянул на Ника, ища подтверждения, и Ник показал пальцами V-образный знак победы.

— НУ И ДЕЛА, в натуре, Стю, Том Каллен это знает, это же все знают!

Ник указал на дверь домика Тома.

— Хочешь зайти? Ну да, в натуре! Мы все сейчас зайдем. Том как раз украшал свой дом.

Ральф и Стю обменялись восхищенными взглядами, поднимаясь вслед за Ником и Томом по ступенькам крыльца. Том вечно украшал. Он не обставлял дом, поскольку, когда въехал в него, дом, конечно же, был с мебелью. Зайти в него было все равно что войти в безумно захламленный мир Матушки Гусыни.

Огромная позолоченная птичья клетка с чучелом зеленого попугая, аккуратно прикрученного проволокой к жердочке, висела прямо над входной дверью, и Нику пришлось нагнуться, чтобы пройти. Дело в том, подумал он, что в украшениях Тома была своя логика — в противном случае дом превратился бы во что-то не более удивительное, чем сарай, где проводится дешевая распродажа. Здесь же присутствовало нечто большее, нечто такое, что обычный рассудок, казалось, не мог постичь. Над камином в гостиной в виде большого квадрата висели рекламы кредитных карточек — симметрично расположенные и аккуратно прикрепленные. ВАША ВИЗОВАЯ КАРТА У НАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНА. ТОЛЬКО СКАЖИТЕ: «МАСТЕРКАРД». МЫ ОТДАЕМ ДОЛЖНОЕ «АМЕРИКЭН ЭКСПРЕСС», «ДИНЕРЗ-КЛУБ». Возникал вопрос: откуда Том знал, что все эти надписи из одной области? Он не умел читать, но каким-то образом все же ухватил суть.

На кофейном столике лежал большой пенопластовый пожарный кран. На подоконнике, там, где на нее могло падать солнце и отбрасывать прохладные голубые блики на стены, стояла сирена от полицейского автомобиля.

Том провел их по всему дому. Детская комната внизу была набита чучелами птиц и животных, которые Том отыскал в магазине таксидермиста; он прикрепил птиц к почти невидимой струне, и они, казалось, парили в воздухе — совы, соколы и даже лысый орел с побитыми молью перьями и единственным глазом из желтого стекла. В одном углу на задних лапах стоял сурок, в другом — суслик, в третьем — скунс, а в четвертом — ласка. В центре комнаты был койот, и каким-то образом возникало ощущение, что на нем сфокусировано внимание всех остальных маленьких зверьков.

Перила лестницы, ведущей наверх, были обмотаны белыми и красными полосками оберточной бумаги и походили на пограничный столб. Верхний холл был увешан моделями боевых самолетов, прикрепленных опять-таки к натянутой струне, — «фоккеры», «спэды», «стукасы», «спитфайеры», «зеро», «мессершмитты». Пол в ванной комнате был выкрашен в ярко-голубой цвет, и на нем расположилась обширная коллекция игрушечных корабликов, плавающих по эмалевому морю вокруг четырех фарфоровых островков и одного фарфорового континента — ножек ванны и основания унитаза.

Наконец они вернулись вниз и уселись под рекламами кредитных карточек, лицом к дешевой картинке с изображением Джона и Роберта Кеннеди на фоне золотистых облаков. Надпись внизу гласила: БРАТЬЯ ВМЕСТЕ В РАЮ.

— Вам нравятся украшения Тома? Как по-вашему? Красиво?

— Очень красиво, — сказал Стю. — Скажи мне, те птицы, внизу… они не действуют тебе на нервы?

— Нет, в натуре! — с удивлением сказал Том. — Они же набиты опилками!

Ник протянул Ральфу записку.

— Том, Ник хочет знать, ты не будешь против, если мы снова загипнотизируем тебя? Как в тот раз, когда Стэн это делал. Сегодня это важно. Не просто игра. Ник говорит, что после он объяснит почему.

— Валяйте, — сказал Том. — «Тебеее… ооочень… хооочется спать». Верно?

— Да, — кивнул Ральф. — Вот так.

— Ты хочешь, чтобы я снова смотрел на часы? Мне все равно. Ну, знаешь, когда их качают туда-сюда? «Ооочень хочется… спааать…» — Том нерешительно поглядел на них. — Только вот мне спать не очень хочется. Нет, в натуре. Прошлой ночью я рано лег спать. Том Каллен всегда рано ложится спать, потому что телика-то ведь нет.