Наковальня льда - Майкл Роэн

Острые глаза воина сузились. Он смотрел на крышу захваченной башни, находившуюся сейчас почти на одном уровне с ними. Элоф проследил за его взглядом. Даже на таком расстоянии можно было разглядеть фигуры захватчиков: некоторые были облачены в черно-белые доспехи и держали копья, но большинство носило просторные балахоны и широкополые шляпы эквешских шаманов. Среди них выделялся один человек в простой черной мантии без украшений, хотя его голову закрывала огромная маска с птичьим клювом. Он поднялся к зубцам бастиона и вскинул руку повелительным жестом. Эквешские рога нестройно взвыли, и дымный луч солнца блеснул на клинке, описавшем широкую дугу, словно коса самой Смерти. Одна из грубых осадных платформ с рокотом катилась вперед к обороняемому участку стены. Первые воины уже изготовились к прыжку, когда со стены полетели абордажные крючья, и дымящаяся бочка с дегтем была выкачена по канатам в самый центр платформы. Сооружение моментально вспыхнуло. Тени корчились в пламени и падали с лестниц, как муравьи, застигнутые лесным пожаром. Затем защитники стены дружно потянули за крючья; платформа накренилась, сложилась вовнутрь и рухнула на разбегавшихся эквешцев. Но уже в следующее мгновение с башни прозвучал новый сигнал. Катапульты, манголеты и другие орудия выкатились вперед для следующей атаки. Валуны с грохотом ударялись в стены, сокрушали бойницы, крепостные зубцы разлетались смертоносными осколками. Град дротиков сыпался на парапеты, и пронзенные воины падали со стены на трупы своих врагов. Вперед выдвинулась другая платформа, вокруг которой роилось множество эквешцев. Но, приблизившись к пылающим останкам первой платформы, они, казалось, застыли в нерешительности. Черный клинок снова рассек воздух; боевые порядки эквешцев на мгновение смешались, а затем устремились вперед, словно муравьи, потревоженные веточкой в руках шаловливого ребенка. Еще до того, как платформа подкатилась к стене, толпившиеся на ней воины начали бросаться на выставленные копья защитников, накрывая их спотыкающейся, безумной волной. В полях за городом занялись новые пожары, и облака дыма затянули всю сцену.

Элоф отвернулся и прижал руку ко рту. В нем открылась огромная зияющая пустота, леденящий хаос, в котором исчезли все мысли и чувства. Но Керморван впился в него пронзительным взглядом. Кузнец кивнул и почувствовал, как его рот заполняется тошнотворной солоноватой жидкостью. Он сплюнул кровью в кусты. Ладонь обожгло резкой болью: он глубоко прокусил себе руку, даже не заметив этого.

— Значит, нам остается лишь доставить тебя к нему, — спокойно сказал Керморван. Холодный взгляд воина встретился со взглядом Элофа. Лицо его было таким же суровым, как и его слова. — Ради этого я прошел через Лед, проплыл по морю и пересек владения Тапиау. Я не отступлюсь от задуманного. А ты?

Элоф молча покачал головой.

— Хорошо. Мы подождем здесь до темноты, а затем я проведу вас в город через эквешские дозоры. Но ты, — добавил он, обращаясь к Илс, — ты прошла с нами дальше, чем собиралась. Тебе лучше будет остаться здесь, откуда ты еще сможешь вернуться домой, если случится самое худшее.

Девушка сердито уставилась на него.

— Остаться здесь и пропустить всю потеху? Думаешь, вы сумели бы пройти так далеко без моей помощи? Нет, друг мой, я тоже пойду. Или ты боишься, что жители твоего славного города не окажут мне достойного приема?

— Окажут, — угрюмо отозвался Керморван. — Потому что ты придешь со мной. Но впоследствии нам придется исправить немало старых ошибок.

Еще несколько раз в тот день они видели, как клинок мастера-кузнеца простирается над городом, и ощущали ужас, распространяемый его тенью. Доведенные до безумия люди бросались на оружие своих противников и разлетались, как солома на ветру; кровь темными ручьями бежала по нагретому камню. Иногда меч указывал на гавань, и еще больше черных галер собиралось у берега, весла пенили воду в узких каналах. Одно маленькое судно осмелилось подплыть к утесу, на котором возвышалась главная башня. Носовая баллиста развернулась вверх. Тяжелый гарпун ударил в окно широкой галереи под башней, разбив его вдребезги. По шнуру был натянут канат, и эквешцы полезли наверх с луками и короткими копьями, закинутыми за спину. Подтягиваясь на руках и перебирая ногами по отвесному склону утеса, они почти добрались до галереи, расположенной футах в шестидесяти над гаванью. Но тут открылось соседнее окно; оттуда высунулась пика с широким лезвием и рассекла канат пополам. Эквешцы не могли спастись — они попадали в воду или на палубу своего судна. Гребцы принялись лихорадочно табанить веслами, но какой-то предмет огромного размера и веса полетел через поручень галереи и упал, вращаясь, прямо на беззащитную палубу. Удар смял надстройки и пробил обшивку корпуса. Вода фонтаном брызнула вверх; судно содрогнулось и начало тонуть. Мачта упала, фигурки на палубе покатились в воду. Защитники с торжествующими криками перегнулись через парапет, но катапульта на корме все еще работала, и град тяжелых снарядов полетел вверх. Галерея треснула, отломилась от стены и рухнула на тонущее судно. И защитников, и нападавших постигла одинаковая участь. Потрясенный, Элоф закрыл глаза, но он не мог отгородиться от звуков.

Когда на землю опустились сумерки, битва постепенно прекратилась. В полумраке зажглись огни костров: эквешцы вернулись в свой стан. Но в тишине, повисшей над осажденным городом, не ощущалось покоя. То была бдительная, тревожная тишина — неподвижное отчаяние раненого зверя, забившегося в свою берлогу. В воздухе витал запах крови. Трое путешественников остро почувствовали этот запах, когда выскользнули из-за деревьев. Из-за облаков слабо светила луна. Они продвигались вперед медленно, от куста к кусту, от тени дерева к уцелевшей изгороди. На полях не было другого урожая, кроме пепла, и там лежало много костей тех, кто не успел найти укрытие, — людей и животных. Первый натиск был внезапным, город оказался плохо подготовленным к атаке. Керморван скрипел зубами, когда они проходили мимо. Многие человеческие черепа были очень маленькими.

— Они заплатят за это, — пробормотал воин. — И не только эквешцы, если выйдет по-моему!

Прошло около двух часов, прежде чем они приблизились к внешним линиям осады и обнаружили широкую цепь сторожевых пикетов. Многочисленные патрули расхаживали в темноте между кострами.

— Они начеку, — прошептал Керморван, когда путники присели в тени рухнувшей стены. — Сейчас победа или поражение висят на волоске. Завтра утром…

Больше он ничего не сказал, но они поняли. Завтра молния сокрушит следующую стену, а с нею, возможно, и боевой дух защитников города.